Бен Хетч - Знаменитый газонокосильщик

• Название: Знаменитый газонокосильщик
• Автор: Бен Хетч
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00115-7

Восемнадцатилетний Джей Голден обладает уникальным талантом — его постоянно отовсюду увольняют. Юноша ведет дневник, и это получается у него гораздо лучше, чем рутинное выполнение служебных обязанностей. Недаром ведь Джей собирается стать всемирно известным писателем…

---

Потом Осси объясняет мне, что такое карточки и товарные накладные, и я усиленно киваю, хотя мысли мои блуждают очень далеко.

— Ну ладно, а теперь повтори, — закончив, говорит он, и мне приходится попросить его объяснить все еще раз с начала.

— Надеюсь, теперь ты будешь слушать внимательнее, — замечает он.

До чего же он отвратительный. Толстый, и глаза посажены так близко, словно его лицо является диаграммой Венна.

Когда я возвращаюсь домой, мне звонит парень из «Чешем карри» и интересуется, куда я делся. Я совсем забыл, что должен был выйти к ним сегодня на работу. Я говорю, что передумал и решил заняться продажей электрооборудования.

— Это очень непрофессионально, — говорит он.

— Всего доброго, — отвечаю я и вешаю трубку.

10 часов вечера.

Вечером опять ходил к Шону. Весь их дом забит ящиками — родители уже начали перевозить вещи в Шотландию.

— Он у себя, — говорит миссис Ф., — но я бы на твоем месте не стала туда заходить — там такая вонь! Даже грузчики отказались туда заходить, правда, Джефф?

Но отец Шона даже не поднимает головы от газеты.

— Там действительно здорово воняет, Джей. Постарайся убедить его открыть окно. У него такой запах, словно в комнате кто-то сдох, — говорит он.

Шон лежит в кровати и читает статью о Дарданеллах. Я сажусь у него в ногах и принимаюсь перелистывать распечатки. Кое-какие не очень понятные места Шон выделяет, чтобы потом еще раз их перечесть. Зато очевидно, что он отлично усвоил статью о моли, а также о заготовке леса в Центральной Америке.

— Почему я такой? — тягучим голосом спрашивает он, откладывая энциклопедию. Наверное, он и вправду много читает, потому что глаза у него покраснели от напряжения. К тому же у него очень усталый вид. — Почему мне никак не удается приспособиться к жизни? Почему так происходит? — Шон поднимает на меня взгляд, и я пожимаю плечами. — Вот именно, — говорит он. — Я отреагировал точно так же, когда меня сегодня спросил об этом папа. Ну и сука же он! Наверное, он тебе уже натрындел про запах в моей комнате.

— Да, он считает, что у тебя кто-то сдох.

— Сдохло мое уважение к нему! — кричит Шон так, чтобы сквозь тонкую перегородку его слышали родители.

— Но самое интересное, что, когда я окажусь в кабинете министров, — продолжает он, глядя на меня с диким видом, — он первый ко мне прибежит. Первый! — И он принимается изображать отца: «Ой, Шон, а можно я пойду с тобой на обед, который устраивает Конфедерация британской промышленности? А можно мы с мамой придем на прием к послу Израиля?» — Шон почти полностью распластался на полу и кричит изо всех сил, чтобы его отец наверняка слышал это в гостиной. — И если он думает, что я буду ему помогать, когда войду в правительство, то он сильно ошибается. Скорей всего я попрошу, чтобы на месте его вонючего дома устроили транспортную развязку, — говорит Шон.

— Дом воняет только из-за того, что в нем находишься ты, — раздается снизу приглушенный голос его отца.

— Шон, почему бы тебе не сходить к врачу? — спрашиваю я, когда он немного успокаивается. — К какому-нибудь специалисту по мозгам. (Мне не хочется произносить вслух слово «психиатр».)

— Ты имеешь в виду академика?

— Нет, медика. Я могу все это организовать. Что скажешь?

— Значит, ты действительно счастлив с Джеммой? — спрашивает он, меняя тему разговора.

— Очень многие люди обращаются к специалистам, Шон. Это помогает разобраться в себе. Тогда ты сможешь найти работу и остаться здесь. Ведь ты не хочешь ехать в эту несчастную Шотландию? — Мне грустно думать о том, что он может уехать в Шотландию.

— Теперь тебе не надо тратить время на то, чтобы клеиться к другим. А если Джемма уедет в Шеффилд, может, поживешь у меня? Будем лежать и читать «Британнику». Можем даже устраивать соревнования.

— Шон, вы скоро уезжаете, и ты и так уже провел у себя в комнате полгода.

— Неужели твой отец не позволит мне пожить в комнате Чарли?

— Шон, Чарли еще даже не уехал. Представь, что он подумает, когда вернется и застанет тебя в своей комнате? Послушай, я знаю кучу людей, которые обращались к специалистам.

— Да брось ты, давай лучше устроим соревнование. Я даже дам тебе фору. Можешь начинать читать с буквы «Г».

— Шон, тебе надо устроиться на работу. Ты должен прийти в себя. Меня тревожит твое состояние. Мне кажется…

— Что?

— Мне кажется, что с тобой что-то происходит.

Шон отворачивается и принимается расчесывать собственную физиономию.

— Ну ладно. Не хочешь начинать с «Г», начнешь с «Д».

Четверг, 25 марта

Я заметил, что, когда Осси рассказывает о газонокосилках, он постоянно пинает их ногой, словно говоря: «Вот видите, в каких я с ними приятельских отношениях». Я тоже попробовал это проделать, когда рядом никого не было, а Осси проверял в кабинете товарные накладные, однако поскользнулся на только что вымытом мною же полу и оставил след собственного ботинка на контейнере для сбора травы.

Днем в Чалфонте — обучающий курс по продаже комплектующих. Мы с Осси представляем магазин газонокосилок. На всех присутствующих ботинки на каучуковой подошве и пиджаки с блестками, я уже не говорю о разговорах: «„Вестленд“ губит вибрация. Даже новая аудиовизуальная система не спасет его». «Все дело в масляных каналах. Продуй их, и все будет тип-топ». «А ты когда-нибудь ездил на „Кадете-750“? Вот классная машина». «А у четыреста пятьдесят восьмого улучшенная коробка передач, но слабая передняя ось, так что толку от нее никакого». Я с ужасом жду конца недели, когда будет проводиться тестирование на знание товаров. Что, интересно, я еще должен о них знать?

Я чувствую себя очень уставшим, когда добираюсь до дома, и тут папа снова начинает меня пичкать своим куриным карри. Я занимаюсь физическим трудом, и мне необходимо полноценное питание, а не какая-то безвкусная пища, которой досыта не накормишь и воробья. Может, он хочет, чтобы я окончательно ослаб и попал под резаки трактора в двести лошадиных сил? Однако, когда я открываю рот, папа требует, чтобы я заткнулся, так как он встал на четыре часа раньше меня, и в сотый раз напоминает, чтобы я ничего не планировал на 24 апреля, когда состоится вечер памяти мамы. Это настолько выводит меня из себя, что, когда звонит Сара, я спрашиваю, нельзя ли мне будет отмазаться от этого мероприятия.

— Но ведь это папины друзья, Джей, — говорит она. — Это люди, с которыми он постоянно общается. Как мы можем запретить ему их приглашать?

Я объясняю, что тогда весь вечер памяти превратится в повод для того, чтобы папа пофотографировался с разными знаменитостями.

Но Сара заявляет, что я несправедлив к нему.

— Не смеши меня, — говорит она. — Ты постоянно издеваешься над папиными знаменитыми друзьями, а сам только и мечтаешь о том, чтобы прославиться. Ты ведь именно для этого решил стать писателем? Ну давай, говори — так или не так?

Я отвечаю, что это полная чушь, но вдруг Сара права? Может, я действительно хочу стать писателем только для того, чтобы выбиться в люди? Ведь слава — это единственное, что обладает ценностью в папиных глазах. И уж точно меня не станут кормить куриным карри, если мое имя окажется в «Знаменитых современниках» Дебре.

10 часов вечера.

Джемма даже не собирается искать работу. Сегодня утром она получила письмо из Шеффилда, в котором сообщается, что ее восстановили. Когда она сообщает мне об этом, я стараюсь выглядеть счастливым и говорю, что это здорово, но голос мой звучит отчужденно и вяло. Чтобы меня подбодрить, Джемма предлагает летом отправиться вместе путешествовать. Однако потом мы снова ссоримся из-за ее бывшего сокурсника Рода, который звонит, чтобы ее поздравить. Я слышу, как она смеется и говорит: «Серьезно, ты собираешься летом работать в кибуце? Вот здорово. Я тоже хочу».

И дело не в том, что Род ей когда-то нравился, а в том, что она знает, что мне об этом известно. Стоит случайно его упомянуть, и она тут же бросает на меня косой взгляд, смысл которого мне до сих пор неясен. Или она провоцирует меня на очередную шутку, или хочет сказать: «Ха-ха, а ведь ты меня ревнуешь».

— Ну и катись со своим верзилой Родом! — кричу я перед тем, как выбежать из дома (и с чего я взял, что Род — верзила?). — Пусть эта жердь таскает на себе твой рюкзак.

Когда я добираюсь до дому, задняя дверь у нас открыта, и из розовых кустов доносится характерное звяканье стакана. Я и так доведен до предела и совершенно не склонен проводить еще один промозглый вечер в спорах с папой о том, в какой мере я напоминаю приматов, поэтому я пытаюсь незаметно прошмыгнуть мимо него. Однако, вероятно, он успел заметить свет моих фар, так как не успеваю я зайти в ванную, как он тут же входит туда вслед за мной.