Мирей Кальмель - Наследство колдуньи

• Название: Наследство колдуньи
• Автор: Мирей Кальмель
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-4282-4 (Украина), 978-5-9910-2218-7 (Россия)

Зима 1484 года. При дворе Элен де Сассенаж, прекрасная Альгонда, одетая в шикарные платья, поражает своей грацией и остротой ума. В жилах Альгонды течет кровь феи и самого Мерлина! Но даже этого недостаточно, чтобы защитить ее и ребенка, которого она носит под сердцем, от магии гарпий. Ей понадобится эликсир Древних. Во имя спасения нежно любимой Альгонды ее покровительница Филиппина готова расстаться со свободой и отдать руку своему насильнику… В поисках флакона с волшебным эликсиром султан Джем готов из-под земли достать похитившую его беглую невольницу, ищущую заступничества в объятиях молодого барона ле Сассенажа… Станет ли любовь помехой или союзницей в отчаянной борьбе за обладание целительным эликсиром?

---

Гостя принц поджидал, сидя, вопреки своему обыкновению, в невысоком кресле. При виде барона он встал. «Буду вести себя с ним как с равным, — решил он. — Пусть он знает, что я умею приспосабливаться к чужим нравам и обычаям!»

— Я глубоко тронут вашим вниманием, барон! Я наслышан о красоте ваших земель и о вашем великодушии и щедрости. Мсье де Бланшфор рассказал мне о вас столько хорошего, что это не вам пристало склоняться передо мной, а мне перед вами!

Жак де Сассенаж не верил своим ушам. Произношение у принца было прекрасным, говорил он с легкостью человека, прекрасно владеющего чужим языком. Во время первой встречи принц не вызвал у него особого интереса. Он тогда все еще пребывал во власти гнева: подумать только, изгнанный султан все-таки поселился у него под самым носом, хотя в свое время он отверг просьбу Ги де Бланшфора предоставить в его распоряжение замок Сассенаж. К последнему он и приехал, чтобы выразить свое неудовольствие, и уехал успокоенный, но судьба турка-изгнанника была ему все так же безразлична. Он едва запомнил лицо мужчины, сидящего на ковре в окружении слишком оголенных женщин. В тот день принц показался ему чуть ли не самим сатаной во плоти. Сегодня же ему против воли пришлось признаться самому себе, что обаяния этому турку было не занимать.

— Мне говорили, что искусством стихосложения вы владеете столь же умело, как и оружием! — с улыбкой сказал он. — Это правда?

Джем провел по своей заостренной бородке рукой, на которой сияло множество перстней. В ясных ярко-голубых глазах его сверкнуло лукавство:

— Право же, когда тебе делают такой комплимент, было бы глупо разубеждать собеседника! Вы не против выйти на террасу? Оттуда открывается прекрасный вид на ваши владения, и я не устаю им любоваться!

Принц элегантным жестом пригласил Жака де Сассенажа выйти из комнаты, и тот не замедлил пройти через сводчатый дверной проем, оказавшись на террасе. Они вместе приблизились к каменной балюстраде и оперлись о перила. Вид на окрестности был действительно прекрасным, и Жак с удовольствием обвел хозяйским взглядом огромные леса и долины рек, простиравшиеся до замка Бати в Руайане.

— Каждый день я созерцаю ваши владения, сосед, и, признаюсь, испытываю горячее желание в них поохотиться. Быть может, мне удастся загнать какого-нибудь дикого зверя. Такого же дикого, каким, наперекор моей воле, являюсь я, живущий здесь, словно в клетке!

Жак вздрогнул. В этих словах принца не улавливалось ни грусти, ни горечи. Просто признание очевидности, неоспоримой и безжалостной. Он обернулся и посмотрел на гордый и красивый профиль этого человека. Джем же, не моргая, хотя дневной свет был очень ярок, смотрел вдаль.

— Что сказал бы поэт, подобный вам, при виде такой красоты? — спросил барон.

— Он бы сравнил лазурь неба с драгоценным камнем, в котором соединились воедино золото и голубизна, воспел прозрачное сияние рек и родников и таинственную тишь лесистых склонов и закончил бы свое произведение надеждой, что весна в этот край еще вернется.

— А вы сами что бы сказали, принц?

Джем улыбнулся собеседнику.

— Мое сердце ждет весны. Я во всем вижу знак, что она не за горами…

Жак де Сассенаж, сам того не желая, подпал под очарование заморского гостя-пленника.

— Не хотите ли завтра составить мне компанию? Мой ловчий прислал сказать, что обнаружил оленя, чьи рога станут исключительным трофеем. Я с удовольствием послушаю, как вы расскажете об этой охоте дамам и кавалерам из моей свиты.

Глаза Джема заблестели. Он наклонил голову и прижал руку к сердцу в знак признательности, а потом снова повернулся и стал смотреть на далекие леса, наслаждаясь первым дуновением ветра победы и взаимопонимания.

На следующее утро он проснулся с ощущением силы и бодрости во всем теле, чего с ним давно не случалось. В сновидениях он видел Хушанга. Доказательств своей правоты он получить не мог, и все же внутренний голос подсказывал ему, что его верный товарищ и брат успешно преодолевает все препятствия, встающие у него на пути. Он посетил мессу, организованную Ги де Бланшфором в память о Хушанге. Все госпитальеры почтили часовню своим присутствием, и Джем с удивлением внимал речам Филибера де Монтуазона, которому вздумалось выразить восхищение храбростью и военной доблестью «погибшего». Окруженный рыцарями-монахами в плащах с вышитыми на них белыми крестами, принц стоял в душном от благовоний помещении с приличествующим обстоятельствам выражением грусти на лице, хотя в душе радовался, что так ловко обвел врагов вокруг пальца. Несколько минут он даже молился Богу христиан, Богу своей матери. Он просил, чтобы Он ниспослал мир и покой в ее сердце, уберег ее от Баязида и помог Хушангу достичь желаемого.

По окончанию мессы он вернулся к своим товарищам.

Только Насух и Анвар знали правду. Чтобы не вызывать ненужных подозрений, они втроем помолились Аллаху вместе с остальными своими соотечественниками, которые искренне горевали по Хушангу. Женщины молились и плакали в смежной комнате.

Вскоре после обеда, закинув за плечи колчаны со стрелами и луки, Джем в сопровождении все тех же Анвара и Насуха вышел во двор. Сев на коней, они выехали за охраняемые ворота. У подножия крепости их ожидал барон Жак. Тот поспешил представить турок десятку сеньоров, с которыми он пребывал в дружеских отношениях и которые сегодня сопровождали его на охоте. Никто из присутствующих, похоже, не испытывал к иноземцам неприязни, только на лицах некоторых ясно читалось удивление, ведь лошадь принца и кони его товарищей были не оседланы. На лице Джема читалась решимость продемонстрировать свои умения.

Когда барон тронул коня, принц легко догнал его и, улыбаясь, поехал рядом.

— В чем причина вашей веселости, принц? — удивился Жак.

Джем склонил к нему обернутую тюрбаном голову.

— Еще вчера я бы сказал, что это невозможно, но сегодня, посмотрите-ка, — мусульмане и христиане вместе идут по одному следу! Как вы полагаете, что запомнят потомки об этом дне?

— Имя того, кто убьет оленя!

— Значит, это будет мое имя! — решительно сказал Джем.

Он ударил лошадь пятками и стал быстро удаляться от отряда охотников. Барон де Сассенаж последовал за ним.

Однако очень скоро охотники столкнулись с необходимостью соотносить свои действия с действиями загонщиков. Собаки несколько раз поднимали в подлеске олених, и те в страхе бросались наутек, перепрыгивая через низкие кусты. Джем не раз хватался за лук, просто ради того, чтобы испытать удовлетворение от момента, когда стрела попадает в цель, и вовремя останавливал себя — это была бы слишком легкая добыча.

Прошло четыре часа, прежде чем они наконец напали на след оленя. Охотники рассредоточились, чтобы не упустить ценную добычу. Жак де Сассенаж остался рядом с Джемом и одним из приближенных принца. Они оставили лошадей на опушке и углубились в лес, с трудом продираясь сквозь пышные заросли папоротников и близко растущие друг к другу деревья. Ступали охотники тихо, держа луки наготове и внимательно поглядывая по сторонам. Насух, верный своим привычкам, снискавшим ему в Анатолии славу непревзойденного охотника, искал на земле следы оленя. Внезапно он замер и едва заметно махнул рукой. Это был знак остановиться.

Стоя плечом к плечу, Жак и Джем увидели, как он едва уловимым кивком указал им на заросли кустарника, утопавшие в густой тени леса. Олень затаился именно там и смотрел на охотников. Животное тяжело дышало, однако голова его, украшенная великолепными благородными рогами, была горделиво поднята.

Олень был так красив, что на какое-то мгновение охотники растерялись. И этого мгновения оказалось достаточно, чтобы животное повернулось и скрылось в чаще. Джем опомнился первым и бросился в погоню, перепрыгивая через поваленные деревья, кустики и низкие ветки.

Он был моложе и выносливее, чем барон, и тот скоро понял, что в быстроте и ловкости им не сравниться. Очень скоро Джем оторвался от спутников — с исцарапанным и исхлестанным низкими ветками лицом, он бежал, зажав стрелу в зубах и неотрывно глядя на круп удаляющегося животного. Этого оленя ему не догнать… И вдруг послышались крики. Животное встало на дыбы, потом попыталось броситься сначала вправо, потом влево. Однако круг охотников сомкнулся. Оставалось только умереть, и он решил сделать это достойно. Остановившись на грибной полянке, он повернулся лицом к Джему. Их взгляды встретились. Оба с трудом переводили дыхание. Во взгляде обоих горел воинственный огонь. Олень поскреб землю копытом и наклонил голову, готовый напасть. Джем поднял лук. Стрела вылетела в тот самый миг, когда олень ринулся на противника, и вонзилась животному в лоб. Олень пошатнулся, но, влекомый силой инерции, продолжал бежать, и Джему пришлось отскочить, чтобы не оказаться сбитым с ног. Джем быстро присел. Ноги оленя подогнулись, он упал на колени, а потом повалился на бок и затих на пожухшей прошлогодней листве. И только голова его продолжала едва заметно дергаться. Он был повержен. Джем разогнулся, подошел к оленю и, склонившись над ним, посмотрел ему в глаза. Потом ласково коснулся морды животного, в то время как другая его рука уже вынимала из-за пояса нож. Со всех сторон на поляну сбегались загонщики. Но Джем думал только о главном — о том, что обязан почтить смелость и мужество противника.