Наталья Александрова - В объятиях убийцы

• Название: В объятиях убийцы
• Автор: Наталья Александрова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-4283-2577-5

Жизнь Марины неожиданно изменилась. Еще вчера мужчины ее не замечали, а сегодня сразу двое добиваются ее внимания: славный безобидный переводчик Алик и преуспевающий молодой политик Максим. Кажется, Алик ей нравится больше, но почему он так странно себя ведет? Почему вокруг него один за другим гибнут люди?

Не ожидает ли такая судьба саму Марину? Эту сложную криминальную загадку может решить только детектив-любитель Надежда Лебедева.

---

– А, это вы… Неужели после нашего последнего разговора…

– Мне кажется, вы тогда просто погорячились. Вы ведь яркая, темпераментная женщина… Но вмешивать в наши отношения посторонних… Я вами очень недоволен. Ну в конце концов должен признать, что я тоже был в чем-то не прав…

– Вот именно! Наконец-то вы это поняли.

– Конечно, Лариса Георгиевна, конечно! Все делают ошибки, и умные люди от глупых отличаются только тем, что глупые на своих ошибках настаивают, а умные – свои ошибки исправляют. Вот и я сейчас, пожалуй, исправлю одну из своих ошибок.

– Что это вы? Что с вами? Уберите руки! Вы с ума сошли! Вон отсюда! Я позову на помощь!

– Зовите, Лариса Георгиевна, зовите. Вас никто не услышит – вы же знаете, что все ушли обедать. Куда? Кажется, в ресторан «Джокер». А вы остались? Видите, как вредно отрываться от коллектива. Ну, что же вы не зовете на помощь? А, у вас от страха перехватило горло? Вы не можете кричать? Ах, как неудачно! Как сказано в одной популярной телерекламе – как повезло яблоку и как не повезло вам! Ну, яблоко тут, допустим, совершенно ни при чем – повезло в данном случае мне. Я смогу спокойно исправить свою ошибку. Работать с вами, конечно, было ошибкой. Вы слишком, слишком темпераментная женщина. Вы не умеете сдерживать свои эмоции и произносите слишком много лишних слов перед малознакомыми людьми. Такой темперамент – вещь опасная…

– От-от-пустите меня… Вы… вы… сумасшедший, вы маньяк…

– Ах, у вас прорезался голос? Только очень-очень слабый. На помощь таким голосом не позовешь – никто не услышит. Но вы не правы. Какой же я сумасшедший? Я просто исправляю свою ошибку. Очень, кстати, продуманно исправляю. Куда же вы, Лариса Георгиевна? Дальше, как говорится, отступать некуда, за вами окно, и этаж, между прочим, пятый. Неужели вы так меня боитесь, что готовы даже… Ну что ж, тогда я вам немножко помогу…

– По-по-могите…

Слабый, тихий от ужаса женский крик никто не услышал. Зато многие прохожие подняли головы, услышав звон бьющегося стекла в окне пятого этажа. А когда женское тело, послушное силе всемирного тяготения, совершило свой первый и последний полет и с отвратительным глухим звуком ударилось об асфальт, разметавшись на нем, как выброшенная тряпичная кукла, все, кто был в эти дневные часы на людном центральном проспекте, бросились к ней – кто с жалостью, кто с состраданием, кто с любопытством.

И никто, конечно, не заметил, как из подъезда вышел мужчина в джинсовом костюме и быстрым деловым шагом направился в сторону метро.

После телефонного разговора я почувствовала настоятельную необходимость пройтись по магазинам. Я просто-напросто взглянула на себя в зеркало, пришла в тихий ужас и решила, что без новой помады, тонального крема и лака для ногтей меня могут по ошибке отправить на Северное кладбище. Я выскочила на Московский, свернула на Бронницкую, направляясь в один неплохой маленький магазинчик. Возле дома, где была переводческая контора Алика, толпилась куча народу. Все ахали, причитали, что-то там стряслось, несчастный случай. Судя по репликам – погибла женщина. Меня всегда бесит массовое сладострастное любопытство к чужому несчастью, рядящееся в одежды показной жалости. Я хотела пройти мимо, не поднимая глаз, и это меня и подвело: на асфальте прямо под ногами я увидела что-то маленькое и блестящее. Я нагнулась и подняла эту вещицу. Лучше бы я этого не делала. В руках оказался кулончик в форме скорпиона. Мне стало нехорошо, судорога схватила низ живота, но сквозь толпу все же удалось протолкаться.

На тротуаре лежала та самая женщина из «Альтер эго», которая в субботу так хамски обошлась с Аликом. Она лежала на спине, неестественно подогнув левую руку. Глаза были открыты, и в них стоял ужас. Что было особенно неприятно – впрочем, что уж говорить, приятного трудно ожидать в такой ситуации, но почему-то особенно неприятным показалась ее непристойно задравшаяся юбка. От смерти не ждешь красоты, но хочется, чтобы она выглядела хотя бы прилично… Окружающие, фальшиво сокрушаясь и охая, рассказывали вновь подошедшим, как она вылетела из окна – вон того, распахнутого, на пятом этаже, – должно быть самоубийство…

В это время подошла группа людей, очевидно, переводчики из «Альтер эго», сослуживцы покойной. Снова пошли причитания, кто-то сказал, что все они ходили обедать в бистро «Джокер», Лариса Георгиевна не пошла, и вот… Немолодая женщина наклонилась, одернула юбку и закрыла пальцами глаза погибшей. Я посмотрела на нее с благодарностью, хотя какая теперь разница?

Кто-то робко тронул меня за локоть. Рядом стоял Алик. Вид у него был потрясенный. Да, наверное, и у всех нас тоже.

– Ну и ну… Вот уж никак не ожидал. Чтобы она – и выбросилась из окна?

– Да уж, – не смогла я не согласиться, – такие стервы других доводят, но уж никак не сами… Господи, что это я? Разве можно так говорить о мертвых?

– Привет… я не поздоровался…

– Да, тут такие обстоятельства… не до условностей.

– Ты куда шла? Пойдем, я тебя провожу, здесь сейчас сумасшедший дом начнется, а народу и без меня достаточно.

– Да я вообще-то в магазин, но теперь расхотелось.

Мы прошли немного молча – говорить об ужасном событии не хотелось, а больше было не о чем. Алик мялся и потел, потом наконец решился:

– Понимаешь, так неудачно вышло. Я же не знал, что такое случится. И хотел пригласить тебя в театр на Романа Виктюка.

Я остановилась как вкопанная. Ну что же это такое! Поговоришь с человеком нормально, а он сразу же лезет с продолжением знакомства. Тут же стал фамильярничать, что-то я не помню, чтобы мы с ним переходили на ты.

Алик смотрел на меня, покорно ожидая отказа. Где-то в глубине души шевельнулась жалость. Ну как же можно быть таким тюфяком в наше сумасшедшее время?

– А когда спектакль, сегодня? – спросила я, радуясь, что сегодня могу найти действительную причину для отказа – ведь меня ждет Максим.

– Нет, завтра, – убитым голосом сказало это чучело.

– Ну что ж, пойдем на Виктюка, – улыбнулась я.

Он просиял.

– А теперь я пойду по всяким дамским магазинам, это надолго, а ты беги на работу, тебя хватятся.

Он действительно довольно бодро потрусил на работу, а я зашла в магазин и истратила кучу денег на косметику.

Мне хотелось улизнуть с работы пораньше, но Нина Адамовна уехала в коллектор, а Зойка, как всегда, удрала в четыре за своим бандитом в садик. Я разрывалась между абонементом и читальным залом, а тут еще в конце дня притащился Шишин с ворохом книг. Пока мы проверяли, время шло к пяти, я злилась – ведь еще надо было заехать домой переодеться. Все книги у Шишина были на месте, только не хватало второго тома «Термодинамики».

– Шишин, зачем тебе «Термодинамика»? Ее же на третьем курсе проходят, а ты вроде бы на пятом.

– Вроде бы, – вздохнул он.

– Ищи «Термодинамику»!

– Да нет ее, я ее еще тогда потерял! А можно я на замену что-нибудь принесу?

– Можно, но только техническое. Все, Шишин, некогда мне, ухожу сейчас.

– Мариночка, – он умоляюще прижал руки к груди, – пособие по лабораторным работам выдайте, и я всю жизнь буду вашим рабом!

– Ладно, вот тебе пособие, только уйди, но если завтра не принесешь замену «Термодинамике», то я тебя из-под земли достану. И не проболтайся Адамовне, что я тебе пособие дала, а то она меня придушит и в архиве закопает!

Шишин послал мне воздушный поцелуй и удалился.

Дома, взглянув на часы, я увидела, что на все про все у меня сорок минут. Наскоро перебрав гардероб, я ужасно расстроилась – у меня совершенно не оказалось приличной одежды, а ведь для Максима я должна была выглядеть на все сто. И в зеркале отражалось что-то несусветное. Нет, матушка права, надо постоянно держать себя в форме. Пора плюнуть на индивидуальность и сделать что-то с волосами. Сестрица в этом сезоне рыжая, а я буду золотистая блондинка или махагон какой-нибудь.

В квартире никого не было – сестра еще на работе, а матушка повела Дашку в бассейн. Я открыла шкаф и вытащила сестрицыно черное французское платье без рукавов, она купила его в Париже, когда ездила туда с шефом по делам фирмы. Я примерила платье. В груди немного свободно, еще бы, у моей сестрицы потрясающий бюст. Но сверху у меня есть черный пиджак, слава Богу, мой собственный, туфли тоже достаточно приличные, будет скромно и элегантно. И вообще черное облагораживает!

Цокая когтями по паркету, в комнату вошла Лолита и удивилась, потому что никогда не видела меня такой возбужденной. Я становлюсь другим человеком, даже собственная собака меня не узнает!

Полностью одевшись, я придирчиво оглядела себя в коридоре в большое зеркало. Вид отличный, но Анька меня убьет. И на лестнице, конечно же, я столкнулась с матерью и Дашкой.

– Ты куда это?

– На свидание, мама, вернусь поздно! – крикнула я на бегу, моля Бога, чтобы они не заметили Анькино платье раньше времени, а то сестра вечером меня и в квартиру не впустит, придушит на пороге.