Татьяна Белкина - Всё хорошо!

• Название: Всё хорошо!
• Автор: Татьяна Белкина
• Издательство: Лимбус Пресс, Издательство К. Тублина
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8370-0686-9

Рассказы Татьяны Белкиной — калейдоскоп людей, событий, стран — при всей своей кажущейся пестроте оставляют впечатление удивительной цельности, завершённости и гармоничности. Автор одинаково свободно чувствует себя в Праге и в Петербурге, в сказке и в реальности, заставляя читателя сопереживать героям этих коротких, но ёмких и жизненных историй.

В книге использованы рисунки Ксении Осинцевой и Серафимы Осинцевой.

---

— Мария Николаевна, надеюсь, вы не забудете занести мне объяснительную, — холодно процедил завуч, удаляясь.

— Обратитесь к коммунальным службам, Дмитрий Викторович, — с не меньшей теплотой ответила Маша, тут же пожалев о собственной несдержанности.

Это был любимый Машин урок. Обычно она ждала его всю неделю, но сегодня настроение никак не желало восстанавливаться. Тема урока — символизм. Маша достала приготовленные фотографии любимых иллюстраций и раздала ученикам. Нужно было определить авторов — художников из объединения «Мир искусства». Бакста и Бенуа легко узнали все. Хуже было с Лансере и Сомовым. Маша принесла свое сокровище — купленный по знакомству у букиниста раритет — «Книгу маркизы» 1918 года издания с иллюстрациями Константина Сомова. Немногочисленные любители искусства сбились в стайку, разглядывая «Арлекина и даму», «Девушку и черта», «Поцелуй». Искренний интерес и восхищение, написанное на лицах взрослых детей, подействовали, и Маша постепенно успокоилась. И тут черт с иллюстрации противно захохотал. Маша вздрогнула.

— Не волнуйтесь, Мария Николаевна. Это Зайков ржет, у него нервное. Он как обнаженную натуру видит, из него этот гогот, как отрыжка, прет, — объяснил отличник Шпильман.

Зайков покраснел и съездил Шпильману по затылку. Маша рассмеялась.

Черт тоже.

После четвертого урока Мария Николаевна зашла к своим шестиклассникам. Вадик Четвертаков, как ей показалось, подозрительно долго на нее не смотрел. Потом поднял серые глаза и осведомился, не проверила ли она контрольную. Маша на всякий случай попросила мобильный отца Вадика у Добрякова, так удивившего ее вчера. Впрочем, она сама удивила себя не меньше. Было радостно оттого, что она могла позвонить Дмитрию хоть сейчас. К тому же у классного руководителя всегда найдется повод для разговора с родителями. Рука потянулась за телефоном. Нет. Лучше подождать его звонка.

После пятого урока были пресловутые курсы классных руководителей. Пришлось отвести Соню на продленку.

Замороченная и невыспавшаяся Соня блажила всю дорогу до «художки», требуя чипсов, колы и внимания. По-прежнему шел дождь. В арке, перед выходом с улицы Ломоносова на одноименную площадь, стояла лужа. Маша, прикрывая зонтом Соню и проклиная этот неприспособленный для жизни, отставший от всего мира на полтора века, холодный, серый и такой любимый город, передвигалась с максимально возможной скоростью. Проснулся Игорь.

— Мария! Я хочу, чтобы вы немедленно подали документы на гостевую визу и приехали!

— Хорошо, но только в январе. Мы не можем поехать в середине четверти. Да и денег нет. Раз не смог сделать приглашение летом, придется потерпеть, — сказала Маша, удивившись собственному тону.

— Вот как? Я тут из последних сил стараюсь зацепиться, собрать справки, вывезти вас из этой ямы поганой, а ты? Неужели тебе какая-то школа дороже семьи?

— А тебе не кажется, что уже нечем дорожить, что у нас уже давно нет никакой семьи? С тех самых пор, как ты все решил сам и уехал, бросив нас с Соней и наградив еще кучей долгов, с которыми я до сих пор рассчитаться не могу.

— Маша, что происходит? Какая муха тебя укусила?

— Белая, Игорь. Белая муха.

Ледяной душ брызг из-под колес очередного авто остудил разгоряченную голову. Маша довела Соню до художественного корпуса Аничкова дворца и купила ей в автомате чипсов и колы. Можно было расслабиться. Маша присела на старое деревянное сиденье, какие стояли в советских кинозалах, и тут же подпрыгнула от страшного вопля.

— Женщина, я к вам обращаюсь! Вы что, дама, неграмотная? Вы что, читать разучились? Вот же черным по белому написано: «Вход в помещение без сменной обуви воспрещен!» Можно только до первой колонны. А вы где уселись? Где, я вас спрашиваю?

Тщедушный на вид мужичок предпенсионного возраста обладал на редкость противным и громким голосом. Тихая звериная ненависть закипала где-то внизу живота и, ширясь и булькая, подбиралась к горлу. Маша встала, мужичок резко уменьшился в размерах. Ей отчаянно захотелось схватить этого плюгавого дурака за шею и разбить его никчемную башку об эту самую первую колонну.

— Заткнись, урод! — внятно посоветовала Маша и покинула помещение.

Дождь все больше напоминал снег. Маша зашла в ресторан «Фиолет» на углу Росси. Сально-смазливые типы ползали по ней взглядами, прыщавый официант утомительно долго перечислял весь спектр сортов кофе, пока она не рявкнула и на него тоже. Надо было что-то с этим делать. Лучшее лекарство — работа. Маша достала конверт с жирафом и перечитала задание. Бульканье не прекращалось. Ресторан «Фиолет» был слишком роскошным для ее ненового драпового пальто и промокшей вязаной шапки с дурацким помпоном. Кофе оказался невкусным и сказочно дорогим. До окончания Сониных занятий еще почти час.

«А что, если действительно попробовать? До девяносто второго дома с круглым двориком минут десять ходьбы, посмотрю на это чудо архитектуры!»

Маша встала, оставила деньги, злорадно не положив чаевых, и пошла по Фонтанке мимо уродливого бетонного издательства, затянутого в зеленоватый саван реконструкции БДТ, потом по Лештукову мосту перешла свинцово-серую реку, прошла мимо антикварного магазина, где покупала «Книгу маркизы», и уперлась в закрытые ворота девяносто второго дома. Маша стояла у арки и пыталась успокоиться.

«Что со мной происходит? Уже на людей бросаюсь! Нет, правда. Ведь и мать, и завуч, и Игорь — все по-своему правы. Просто такая жизнь. Тысяча съеденных котлет».

Ворота открылись, мечтательная девочка со скрипкой вежливо придержала дверь, и Маша вошла во двор. Он был очень большой. Ничего удивительного, что рачительные купцы Устиновы решили уплотнить жилплощадь. Кое-где шел ремонт, и вокруг ям-воронок лежали груды размокшей земли. Маша без труда отыскала круглое строение, в теле которого зияли четыре широких арочных проема, расположенные друг напротив друга и украшенные замковыми камнями. Внутренний дворик был действительно идеально круглой формы и необычайно маленького размера, метров восемь в диаметре. Он был совершенно пуст. В его круглый колодец задумчиво смотрело свинцовое петербургское небо. И лился дождь. Все вранье. Нет никаких девяносто трех рек. В этом городе есть только две реки: одна соединяет с неистощимым источником влаги где-то на небесах, а другая протекает сквозь три столетия его удивительной истории. И все они, Маша, Стаська, Соня и даже урод из «художки», просто плывут по течению.

Маша встала на середину и сосредоточилась. Надо было правильно сформулировать желание. Чего же она хотела? Может, денег? Нет, не то. Может, успеха и известности? Опять мимо. Может, просто вернуться в свой собственный угол? Слишком просто. Или чтобы вернулся Игорь? Только не это. Маша посмотрела на случайно пробившийся сквозь тучи краешек промокшего солнца.

— Хочу, чтобы у всех на душе стало солнечно. Чтобы…

В арку въехал черный седан «лексус» и замигал фарами. Маша отвернулась. Теперь про главное. Она снова попыталась сосредоточиться, упираясь взглядом в облака. Седан мерзко загудел. Маша даже топнула ногой от возмущения, но оборачиваться не стала.

— Девушка, дайте машину запарковать!

Водитель делал отчаянные жесты и даже высовывался в окно, но Маша возмущенно не реагировала. Нашел где машину парковать. Совсем уже обнаглел!

— Ты отойдешь или нет, курица мокрая!

Водитель открыл дверь и стал вылезать из машины, явно не для того, чтобы оказать ей моральную поддержку. Безнадежно. Эксперимент не удался. Никакого солнца в душе. Один кипящий туман.

— Чтоб ты провалился! — в сердцах крикнула Маша и устремилась в противоположный проем.

Уже почти выйдя из арки, она вдруг обернулась. Что-то было не так. Седан продолжал стоять на том же месте. Двигатель деловито шуршал. Водителя не было. Маша осторожно развернулась и сделала несколько шагов.

— Эй, где вы там?

Ей послышался слабый стон. Маша побежала к машине. Дверца открыта. На пассажирском кресле кожаный портфель и перчатки. Ключи в замке зажигания. Машина в арке. Распахнутая дверь блокирует проход. Маша, сделав круг, вбежала в ту же арку. Впереди поблескивали светоотражатели шикарной машины. С левой стороны вдоль края дома была прокопана канава шириной в полметра. Видимо, земля мешала проезду, и куча грунта лежала с внешней стороны периметра здания. Раньше Маша на нее и внимания не обратила. По краю канавы стояли маленькие незаметные флажки. Между ними натянута оранжевая пластиковая сетка. В районе открытой дверцы флажков не было. Ничего не было, в том числе и противного хама. На всякий случай Маша заглянула в канаву. Там, запрокинув голову, в неестественной позе лежал мужчина. Из груди у него торчала железная спица строительной арматуры. С трудом выудив из сумки телефон, дрожащими руками Маша ткнула в строчку вызова «неотложки», довольно отчетливо назвала адрес диспетчеру «скорой помощи» и даже смогла убедить недоверчивую дежурную в своей вменяемости. Затем ее переключили на «службу спасения», где властный голос приказал ей оставаться на месте, попытаться выключить двигатель и ни в коем случае не трогать пострадавшего.