Мика Валтари - Современный финский детектив

• Название: Современный финский детектив
• Автор: Мика Валтари
• Издательство: Радуга
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1991
• ISBN: 5-05-002648-2

Три совершенно разных произведения, включенных в сборник, дадут советскому читателю представление о характерных особенностях детективного жанра в Финляндии. В романе уже ставшего классиком финской литературы Мика Валтари «Звезды расскажут, комиссар Палму!» детективная линия органично вплетена в ткань повествования «о жизни вообще», во всем ее разнообразии и многообразии. М. У. Йоэнсуу, сам бывший полицейский, в своем романе «Харьюнпяа и кровная месть» ставит вопрос о социальной несправедливости и расизме. Роман Маури Сариола «Сусикоски и Дом трех женщин» — традиционный детектив с убийствами, совершаемыми из-за наследства.

---

Если верить утверждению, которое любит в иные минуты вспоминать комиссар Палму, а именно: nomen est omen[3], то имя и фамилия Кайно Пелконен[4] были поистине говорящими. Она и не заблуждалась на свой счет, прекрасно зная, что она и робка, и боязлива. Первое время она до жути боялась этих ранних прогулок по пустому, безмолвному парку. Боялась не того, что их могли поймать с поличным, нет, она содрогалась при мысли, что может столкнуться с какой-нибудь пьяной компанией или с бездомными бродягами.

Все же, любуясь восходами солнца, которые иногда бывали поистине прекрасны, она постепенно забывала свои страхи и даже позволяла себе тихо улыбаться, воображая, как однажды, в одну из таких ранних прогулок по парку, ей повстречается Он — погруженный в свои мысли ученый или задумчивый поэт, который внезапно увидит ее, — ну, и так далее…

Барышня Пелконен успела домечтать всего лишь до этого места, как вдруг в кустах оглушительно залаял Надежный Друг, ее бесстрашный спутник. Резкий и громогласный лай сотряс тишину пустого парка, и помертвевшей от страха Пелконен показалось, что он прогрохотал над городом, подобно грому. Это не был визг боли, лай предупреждал о серьезной опасности.

Собака выскочила из кустов прямо на барышню Пелконен. Ее обычно ласковые карие глаза побелели и метали молнии. Глухо лая, она то бросалась к кустам, то подбегала к хозяйке, увлекая ту за собой. Значит, с ней-то ничего не случилось. Значит, она просто что-то нашла, и это совершенно выбило ее из колеи. Она была такая чувствительная!

Видя возбуждение Надежного Друга, барышня Пелконен отринула свои страхи. Уняв его лай тихими, ласковыми словами, она направилась следом за ним к кустам и раздвинула руками ветки. Мокрые листья облепили ее юбку. На земле, прямо под кустом, лежали мужские башмаки, надетые на вылезавшие из штанин ноги. Дальше виднелась подкладка задранного пальто. Оно накрывало человека с головой. Бродяга спал. Барышня Пелконен сразу определила его как бродягу. У кого еще могли быть такие стоптанные башмаки и кто еще мог разлечься в такой вот позе! Она даже ясно различила винную струю в прохладном осеннем воздухе.

Собака больше не лаяла. С ворчанием она подобралась поближе и вдруг дернула лежащего за штанину — прежде чем Кайно Пелконен успела этому воспрепятствовать. Потом отважное создание попятилось и завыло, поджав хвост и жалобно глядя на хозяйку.

Спящего собаке разбудить не удалось. Сделав над собой усилие, барышня Пелконен нагнулась и подергала мужчину за ногу. Все-таки нельзя оставлять человека лежать на сырой земле, хоть он и бродяга. Ведь он наверняка получит воспаление легких!

Нога мужчины была окоченевшей. Только в этот миг Кайно Пелконен начала прозревать истину. Бродяга был мертв. Бедный старик, маленький, несчастный, с головой, спрятанной под пальто. Он окоченел и стал твердым, как камень. И тогда Кайно Пелконен закричала. Она просто не могла больше. Она закричала очень громко. А потом еще и еще раз. И взяла себя в руки, только когда увидела укоризненные глаза пса, но продолжала дрожать всем телом. Псу как будто было неловко за нее, хотя чего уж там — он ведь тоже сначала испугался и потерял самообладание. Тело лежало перед ними на земле совершенно неподвижно. Это была мертвая неподвижность, последний смертельный покой, ждущий в конце всех. Так она подумала и почему-то перестала дрожать.

Она выбралась из кустов и остановилась в нерешительности, не зная, что предпринять. И вот в это мгновение она увидела Его — совершенно таким, каким она Его всегда воображала, медленно спускавшимся к ней от Обсерватории. Он шел как-то неуверенно и словно искал что-то, оглядываясь по сторонам. Он был, пожалуй, не так высок и красив, как в ее мечтах, но зато у Него были седые виски, и в бровях тоже пробивалась седина, а голову венчала зеленая шляпа с красным перышком, заткнутым за кожаную ленту вокруг тульи.

Барышне Пелконен не оставалось ничего другого, как стоять и смотреть на Него разинув рот. Надежный Друг сразу все понял. Он засуетился, понесся прямо к Нему, припал к Его ноге, облаченной в благородную серую брючину под модным дождевиком, и распластался перед Ним на дорожке, преисполненный благодарности и ликования. Господин нагнулся и погладил пса, потом выпрямился и, устремив на барышню Пелконен дружелюбный взгляд стальных глаз, спросил слегка рассеянно, словно его отвлекли от каких-то серьезных мыслей:

— Кажется, кто-то кричал? Я слышал женский крик.

Кайно Пелконен колебалась одну секунду. Честность прежде всего, напомнила она себе и торопливо призналась:

— Это я кричала.

Словно зачарованная, она робко посмотрела в глаза незнакомому господину и на короткое, но упоительное мгновение забыла обо всем — что с ней и где она. Очнувшись, она указала на кусты и попыталась прояснить ситуацию.

— Там, там в кустах мертвый бродяга. Надежный Друг, — она запнулась и поспешно пояснила: — То есть моя собака нашла его, и я очень испугалась.

Господин снова погладил пса, потрепал его за ушами — тот с немым обожанием прижался к его ноге — и рассеянно сказал:

— Благородное создание.

Но смотрел он при этом только на барышню Пелконен. Потом, как бы встряхнувшись от своих размышлений, он направился к кустам. Потрогал носком ботинка застывшее тело, коротко подтвердил:

— Да, бедняга мертв. — Но следом за этими словами, к величайшему изумлению барышни Пелконен, он внимательно огляделся кругом и спросил: — И что же?

Черный встрепанный терьер уселся перед ним и почтительно посмотрел ему в лицо.

Барышня Пелконен растерялась.

— Как, разве мы не должны… — начала она.

— …сообщить в полицию? — закончил господин. — Совершенно справедливо. Именно так. Мы непременно должны. Однако… — Он снял шляпу, провел рукой по серебристым волосам, потер лоб, словно у него болела голова, и продолжил: — Только где вы предполагаете найти тут полицейского? В Хельсинки это давно уже редкость. Патрульную машину еще можно, пожалуй, увидеть. Ну, днем пару конных полицейских на вахтпараде. Еще регулировщика, если где-то надо остановить движение. Но обычных полицейских, как в пору нашей — виноват, моей — молодости, таких теперь просто нет. Это уже мифический персонаж — постовой в форме, со сцепленными за спиной руками.

— Нет, это не мифический персонаж! — неожиданно для себя решительно возразила барышня Пелконен.

Она отлично помнила полицейского, который вырос перед ней как из-под земли в самый неподходящий момент — когда она однажды днем спустила с поводка собаку в Центральном парке.

— Я имел в виду, — рассудительно сказал господин, — что не стоит самим себе устраивать неприятности. Согласитесь, вас это не касается. Нас обоих не касается. Если мы станем заявлять в полицию, на это уйдет уйма времени. Нас будут допрашивать. Запишут наши имена, адреса. Все это ужасно неприятно. И из-за кого? Из-за какого-то бродяги!

Кайно Пелконен снова задрожала. Ей пришла в голову страшная мысль.

— И меня, меня могут арестовать, — пролепетала она, — когда узнают, что я отпускаю собаку с поводка? Но ведь она бегает по утрам и никому не мешает!

— Разумеется, могут, — сказал господин. — Они сразу догадаются. Это очевидно. Иначе собака не нашла бы тело.

— Но, — возразила Кайно Пелконен, тут же забыв о себе, — мы не можем оставить его лежать так. Он… он ведь человек. Наш долг заявить в полицию.

— Да найдет его кто-нибудь, — нетерпеливо сказал господин. — Вон сколько листьев нападало. В семь часов придут подметальщики и найдут. А для нас будет куда разумнее и проще пойти своей дорогой и забыть обо всей этой истории.

— Нет, — возразила Пелконен, привстав от волнения на цыпочки, — нет, это неправильно. Это, это эгоистично.

Господин наклонил голову, надел свою шляпу и еще раз погладил пса.

— Благородное создание, — рассеянно повторил он. — Да, в мире не так много благородных людей, подобных вам. Будь их больше, жизнь была бы иной. Увы! — Он сделал паузу и, наконец решившись, продолжил: — Но я не стану ввязываться в эту историю. Не осуждайте меня, я просто не могу. А вы поступайте, как вам подсказывает совесть.

Он чуть приподнял шляпу с красным перышком за кожаной лентой, поклонился и зашагал прочь. Он уходил не спеша, той же дорогой, которой пришел сюда, а Надежный Друг трусил возле его левой ноги, приотстав на полшага, демонстрируя, как хорошо он воспитан. Господину даже пришлось задержаться и приказать псу идти обратно к хозяйке.

Надежный Друг беспрекословно подчинился, но, сидя на дороге, недоуменно глядел вслед господину. На его глазах уходил из их жизни единственный настоящий хозяин. Уходил навсегда. Так решил в ту минуту Надежный Друг.

А его хозяйка, все еще стоя на цыпочках, с пылающим лицом и ледяной тоской на сердце, тоже смотрела ему вслед, и в ее глазах было то же тоскливое выражение, что и у пса.