Владимир Заяц - Где брат твой

• Название: Где брат твой
• Автор: Владимир Заяц
• Жанр: Научная Фантастика

---

Катя бросилась на кухню. Там все было в полном порядке. Возле выключенной плиты стоял ряд до блеска вылизанных тарелок.

Утром Виктор встал ни свет ни заря. Плеснув в лицо холодной водой, он ахнул, зафыркал и, ухватив приготовленные с вечера удочки, направился к двери.

- Куда? - спросила Катя, проснувшись.

- За рыбой! - бодро воскликнул Виктор. - Мужик я али нет? Должон семью обеспечить? Должон!

Потом, посерьезнев, попросил:

- Катя, закажи четвертый генный набор. Пусть сегодня же вышлют. То, что ты рассказала о Кудлатке, чрезвычайно любопытно. Уверен, что его геном представляет интерес. Им же, Кудлаткам этим, пять или шесть миллионов лет. Они появились здесь, когда человека на Земле и в помине не было. И за все время почти не изменились, потому что не менялись тепличные условия их существования. Не сомневаюсь: потенциальные возможности их интеллекта огромны! Попытаюсь их стимулировать. Хочу узнать, какие полигенные комплексы находятся в состоянии репрессии, а какие гены надо перевести из рецессивного состояния в доминантное, чтобы...

- И пошел... И поехал... - тихо рассмеявшись, перебила его Катя. - Я и так, без терминологической абракадабры, верю, что ты у меня самый умный. Говори со мной по-человечески. А не то я тоже начну разбрасываться "патогномоническими симптомокомплексами" и тому подобными динозаврами. И наступит жуть. Мне кажется, что лучше тебе заниматься весь этот месяц рыбалкой, а не генетикой.

- Кажется, мне не верят! - Виктор трижды ударил удилищем по полу и торжественно провозгласил: - Обязуюсь, подобно богу, сотворить разумное существо из неразумного. И сроку на это беру - три дня и три ночи. А то тут некоторые иронизируют, сомневаются.

- Как же ты докажешь, что оно разумно?

- Если оно овладеет всеми профессиональными навыками, какими владею я, значит - разумно.

Катя тихонько засмеялась.

- Виктор Богатырев как критерий разума во Вселенной. Впрочем, критерий условно принимается.

Третьи сутки подходили к концу. Но задача, оказавшаяся намного тяжелее, чем Виктор предполагал вначале, все же была решена.

Он поднял тяжелые веки и посмотрел в окно. Уже светало, и сквозь зеленоватую дымку листьев березы просвечивали далекие цветоджунгли. Голова от усталости казалась невесомой.

Его так и подмывало сообщить Кате об успехе. Но он вовремя спохватился и, зарядив пневмошприц полученным препаратом, пошел к цветоджунглям.

Трава, через которую довелось пробираться, была мокрой от утренней росы, и вскоре Виктор промок до нитки. Его стала бить неудержимая дрожь.

- К-куд-да-латка! - прокричал он. - Вых-ход-ди!

Животное не заставило себя долго ждать.

Виктор, заметив пробирающегося меж стволов Кудлатку, нетерпеливо вскинул пневмошприц и, держа двумя руками дергающийся ствол, нажал на спуск. Кудлатка пронзительно взвизгнул и помчался назад, в спасительную глубину.

- Не уйдешь, - прошептал Виктор. - От себя теперь никуда не уйдешь.

Неделя ушла на обучение Кудлатки школьным премудростям. Еще за неделю с помощью гипнопедии был преодолен университетский курс. Всю последнюю неделю тишайший, но с горящими любознательностью глазами, Кудлатка овладевал премудростями генной инженерии.

В начале четвертой недели он самовольно завладел генным набором N_4 и сутками не выходил из лаборатории, вытеснив оттуда Виктора. Когда бы тот ни заглянул в свои прежние владения, видел Кудлатку, трудолюбиво склонившегося над окулярами. Коротенькие ножки не доставали до пола и смешно болтались.

Вид Кудлатки-исследователя почему-то раздражал Виктора, а Катю, напротив, безмерно умилял.

- Ах ты, мой кудлатенький, ах ты, моя умница, - сюсюкала она, пытаясь по привычке почесать у него за ухом.

Кудлатка терялся, неожиданно и сильно серел открытой кожей щек и говорил еще тише обыкновенного:

- Я пойду, пожалуй...

Он торопливо уходил, а Катя начинала самобичевание, укоряя себя в том, что унизила достоинство Кудлатки; что у нее, наверное, пробудились темные инстинкты древних расистов; что Кудлатка отныне их собрат по разуму. А она, пусть и ненамеренно, дала ему понять, что не считает равным себе...

По совету Виктора Кудлатка завел лабораторный журнал, куда аккуратно заносил результаты исследований генного аппарата своих же сородичей.

В конце четвертой недели за завтраком Виктор торжественно объявил:

- Профессией генного инженера мы овладели. Сегодня я с коллегой слетаю на Землю. Пусть на людей посмотрит и себя покажет.

Катя внимательно посмотрела на мужа.

- Будь осторожен. У него очень ранимая психика.

Виктор пожал плечами.

- Не более ранимая, чем у нас с тобой.

- Не забывай, что это уже не животное.

Виктору не понравилась настойчивость жены, и он сказал более резко, чем хотел:

- Но и не человек. Оно есть то, что я пожелал создать. Не более того. Хотя и не менее. Вечером вернусь. Тогда и поговорим.

- Отсрочка - не решение.

Настойчивость Кати все больше раздражала Виктора. Он никак не мог взять в толк, чем это вызвано. И какого решения она ждет от него?

Он, помрачнев, встал и направился в лабораторию. Оттуда до слуха Кати донеслось два голоса: низкий, уверенный Виктора и тоненький, печальный Кудлатки. Потом хлопнула входная дверь, и все стихло.

Виктор и Кудлатка вернулись раньше обещанного времени. Виктор не без удивления объяснял:

- Я не успел показать ему и трети намеченного. Для начала - мощнейшие заводы, крупнейшие города, главные космодромы...

Вошел Кудлатка.

- Вы разрешите мне уйти в лабораторию? - кротко и печально спросил он, не поднимая головы.

- Конечно, конечно, - в один голос отозвались Виктор и Катя.

- Я его совсем не узнаю, - заметил Виктор, подождав, когда Кудлатка уйдет. - Что на него так подействовало?.

- Лучше бы ты "для начала" показал ему безмашинную, бесшумную и безотходную технологию; области полного природовозрождения.

С нескрываемым беспокойством Катя спросила:

- Витя, ты заметил, какие сейчас у Кудлатки грустные глаза?

Виктор фыркнул в ответ.

Кудлатка заперся в лаборатории и не выходил из нее, несмотря ни на какие уговоры. Что он там делал, было неизвестно.

Виктор пытался хоть что-нибудь рассмотреть в щель под дверью, но видел лишь низ лабораторного шкафа.

- Кудлатик! Кудлатушка! - льстиво уговаривала его Катя, приблизив лицо к двери. - Выйди. Открой.

В ответ раздались короткие шорохи.

В конце третьих суток, когда Виктор решил взломать дверь, она отворилась, и оттуда вышел Кудлатка.

- Что с тобой? Почему заперся? - наперебой расспрашивали Виктор и Катя.

Кудлатка, подойдя к Кате, опустился на четыре лапы и, заурчав, потерся головой о ее колени. Потом толкнул лапкой входную дверь и выбрался наружу.

Виктор и Катя бросились к окну и увидели, как Кудлатка короткими прыжками преодолел заросли травы и, не оглянувшись, исчез в цветоджунглях.

Они вошли в лабораторию. На полу валялся лабораторный журнал Кудлатки. Виктор поднял его, просмотрел записи о последнем эксперименте и побледнел. Завершали отчет слова, полные боли и отчаяния: "Если то, что мы видели, цивилизация, то это ужасно! Неужели это закономерный итог развития разума? Я отказываюсь от разума, ибо это гибельный дар!"

- Надо вернуть... Надо снова... - шептала Катя и страшно трещала пальцами.

- Куда вернуть?! Как вернуть?! - побагровев, закричал Виктор, потрясая журналом. - Он же генный инженер не хуже меня - так заблокировал активные зоны, что теперь никакое новое вмешательство невозможно! То, что он сделал, необратимо!

Катя подняла глаза, и Виктор увидел в них такое выражение, какого не видел за все время их знакомства.

- Я же предупреждала! Эх ты! "Подобно богу!" Пацан! - сказала она почти с ужасом. - Неужели ты не мог объяснить ему, что цивилизация на высшем этапе своего развития не уничтожает природу планеты, а сосуществует с ней! Ты даже не понимаешь, что совершил преступление!

Виктор до полуночи сидел в лаборатории. Наконец встал, тяжело вздохнул и поплелся в Катину комнату.

Она спала. Даже во сне лицо ее хранило выражение тревоги. Виктор присел на край кровати, положил на ее руку свою. Лицо спящей сразу же приобрело отчужденное выражение.

Он вспомнил почему-то их первую ночь. Вспомнил, как любовался матовым, будто светящимся изнутри лицом, ее по-детски капризно оттопыренными губами.

Он вышел во двор, и ночь обняла его кромешной тьмой. Объятие было нежным, как объятия ее рук. Ночь благоухала запахом ее волос.

Он поднял голову. Высоко в небе колюче лучились две близко расположенные звезды. Казалось, вниз смотрит разгневанное космическое божество.