Владимир Заяц - Глухомань

• Название: Глухомань
• Автор: Владимир Заяц
• Жанр: Научная Фантастика

---

Когда свернул на грунтовку, то понял, что очень ошибся, определяя форму и вес рюкзака. Он получился по крайней мере вдвое тяжелей, чем казалось вначале, и был не гладким, а состоящим из острых, больно давящих спину углов.

Виктор так и не смог полностью отдаться созерцании ярко-голубого неба, волнующихся золотых полей и далей, после городской тесноты кажущихся невероятно обширными.

Он так и не определил, то ли это ветер качал колосья пшеницы, то ли его самого качало от невыносимой тяжести рюкзака. И неживой треск кузнечиков отдавался в ушах и, казалось, в самом мозгу болезненным сухим разрядом. И все, что видел вокруг себя, становилось в его представлении неразрывно связанным с ощущением соленого, как был солон пот, который он то и дело слизывал с верхней губы.

Через час идти стало совсем невмочь. Виктор сел на обочину, сбросил ненавистный рюкзак, снял сандалии и опустил ногу в теплую, тонкую до неощутимости пыль дороги. Посидев немного, лег ничком в шуршащую траву и закрыл глаза.

Когда высохший пот стал стягивать кожу лица, он в последний раз вдохнул легкий дух сухой травы, встал и, уже не отдыхая, размеренно пошел по обочине. В деревню он рассчитывал прийти часа в четыре.

3

Первым, что увидел Виктор на окраине деревни, был сруб колодца. Он заторопился, подошел к нему и поспешно сбросил ведро вниз. Залязгала цепь: ворот раскручивался все быстрее, и рукоятка его образовала блестящий круг. Наконец ведро гулко ударилось о воду, и ворот перестал вращаться.

Виктор глянул вниз. В глубине тускло светился вздрагивающий прямоугольник воды. Виктор увидел свое ломающееся изображение, а рядом чье-то чужое лицо. Виктор вскинул голову и увидел, что возле него стоит крестьянин - среднего роста и средних лет, сухощавый, в старой военной фуражке и мятом сером пиджаке в тонкую полоску.

Человек безучастно, не мигая, смотрел на Виктора. Поведение его было несколько странновато. Писатель осторожно потянул воздух носом. Нет. Не пахнет.

- Пей, - вдруг сказал незнакомец сухим трескучим голосом. - Вода - это хорошо.

Виктор кивнул, криво улыбнулся и жадно припал к воде, с неловкостью чувствуя на себе взгляд незнакомца.

- Хорошая вода, - сказал он, вытирая губы, и вдруг неожиданно для себя самого спросил: - У вас остановиться можно? Ненадолго.

- Кто ты будешь? - спросил собеседник.

Виктор вдруг заметил одну странность в этом человеке: за все время беседы он ни разу не изменил позы, даже не пошевелился.

- Кто я? - переспросил Виктор. Ему почему-то не хотелось признаваться в том, что он писатель, потому сказал первое, что пришло на ум: - Ученый я. Жизнь изучаю. Природу... - во всяком случае, это близко к истине.

- Хорошо. Мне тоже надо знать природу. Беру. Пошли, - бесстрастно изрек незнакомец и, легко подхватив рюкзак, быстро пошел по улице. Виктор едва успевал следом.

Вскоре остановились перед одной из калиток; хозяин толкнул ее свободной рукой, и они вошли во двор. Тут он поставил рюкзак у порога и сказал:

- Живи пока у меня, ученый. В дальней комнате. Огня не жги. Огонь - это плохо! Я дома ночую мало.

Выпалив без остановки эти фразы, он резко повернулся и торопливо ушел.

Не переставая недоумевать, Виктор вошел в дом и, расположившись в дальней комнате, принялся разбирать вещи.

4

Деревянко - так звали хозяина - действительно домой ночевать не явился. Дом, как и его владелец, оказался не совсем обычным. Во-первых, вся мебель была прикреплена к полу, словно срослась с ним. Во-вторых, в доме не было никакого отопления. Впрочем, особых неудобств Виктору Ивановичу это не доставляло.

Он расхаживал по деревне, присматривался к людям; заговаривал с женщинами в туго завязанных белых платках, с мужчинами-механизаторами в замасленных пиджаках и картузах блинчиком. Побывал он и в правлении. Сама комната, в которой находилось правление, была закрыта - ему объяснили, что местное начальство в кабинетах не засиживается. В пустой комнатушке, которую Виктор не без иронии назвал "приемной", на рассохшемся старом столе пылился черный телефон с отбитым углом и валялась толстая канцелярская книга.

Дважды Виктор мужественно проникал в густой нехоженый лес, где пытался собирать грибы. Выломав суковатую палку, он представлял себя этаким бывалым таежником, которому ведомы все лесные тайны. Однако в глубину заходить не решался, справедливо полагая, что поганок можно набрать и возле опушки.

Поздно вечером домой вернулся Деревянко. Он без стука вошел к Виктору Ивановичу и остановился в неприятной близости от него.

- Ученый, - сказал он, и глаза его были бесчувственнее щелей в заборе. - Ты болезни деревьев лечить можешь?

Виктор Иванович почувствовал, как запылали щеки.

- Ну... э... знаете ли. Собственно, нет. Видите ли, именно деревья я и не могу лечить.

Ничего не сказав, Деревянко вышел. Виктор готов был сквозь землю провалиться.

В ту ночь, вероятно, Деревянко чувствовал себя неважно, потому что Виктор слышал сквозь сон, как стонет его странный хозяин.

Утром, когда Виктор проснулся, Деревянко дома уже не было. Не переставая думать о хозяине, он озабоченно позавтракал все теми же консервами и начал рыться в рюкзаке. Извлек оттуда леску, круглую коробочку с грузками и крючки. Рассовав все это по карманам, неторопливо пошел к озеру.

Размеренная ходьба и пышная природа немного успокоили Виктора. Он с удовольствием рассматривал все встреченное по пути - любовался, набирался впечатлений.

Село было самое обыкновенное. По обе стороны неширокой пыльной улицы белели домики с двухскатными, крытыми черепицей крышами. Трубы на них выкрашены красной и синей краской. Вдоль заборов из жердей стояли длинноногие подсолнухи, свесив тяжелые золотистые головы на шероховатые стволы, а дальше простирались темно-зеленые картофельные поля.

На скамейке возле одного из домов сидела худощавая старуха в темном платке, узлом завязанном на голове. Она в открытую, с простосердечным любопытством рассматривала чужака.

Виктор скользнул взглядом по старухе и, вспомнив, что в деревне полагается со всеми здороваться, громко произнес:

- Здравствуйте, бабуся!

- Дай бог здоровья, - охотно отозвалась та и тут же скороговоркой выпалила: - Это ты и есть Деревянкин постоялец? - И, не дождавшись ответа, сочувственно покачала головой. - Ну и хозяин тебе попался! Не приведи господь! Анцихрист, да и только!

Бабка мелко и часто закрестилась.

- А что? Что такое? - не удержался от вопроса Виктор и, предчувствуя беседу, присел на отполированную до блеска скамью.

- А то, - пугливым театральным шепотом проговорила старуха, делая круглые глаза. - Оборотень он! Вот что!

Признаться, Виктор ожидал услышать нечто подобное. Известное дело: село, темнота, предрассудки. Глухомань, одним словом. Однако здесь, в деревне, старухины откровения произвели на Виктора совсем другое впечатление, чем произвели бы в Киеве в кругу всезнающих друзей-скептиков.

- Видите ли, бабуся, - сказал Виктор, пытаясь собрать рассеявшиеся мысли. - Это все - темные верования, которые... - казенным голосом произнес он и, заметив иронию во взгляде старухи, умолк.

- Ты что, молодой человек? И впрямь думаешь, что мы здесь в темноте и невежестве прозябаем, мхом прорастаем? У нас почти в каждой хате цветной телевизор. Космонавтов смотрим. У меня брат в самом Киеве дровником работает. Но нечисто с Деревянко, ой, нечисто! Хату его возьми, хотя бы. Стоит она сейчас рядом с Ивановым перелазом. А раньше-то, раньше была почти в огороде Евгены. За ночь и перелезла. Только на месте, где стояла, земля развороченная, точно плугом перепаханная.

Лицо Виктора вытянулось от удивления.

- Не веришь? - загорячилась бабка. - А ты заметил, что в его хате печки нет? Он всю зиму на лавке, как чурка, лежит и не дышит даже. Мертвый, как лягушка во льду. Приходит весна, теплеет - он и оживает...

Это было уже слишком! Виктор Иванович встал, одернул пиджак и, выпятив грудь, произнес:

- Я, знаете ли, бабуся, не в том уже возрасте, чтобы сказкам верить. И вам не советую.

Он коротко кивнул и пошел дальше. Бабка частила ему вслед:

- На крышу!.. На крышу посмотри! Он ее никогда не красит. Летом она зеленая, осенью сама собой краснеет!

Виктор Иванович досадовал на себя. Надо же, поддаться - хоть и ненадолго - на выдумки безграмотной деревенской старухи. И он - литератор - мог так низко пасть!

А старуха, словно издеваясь, крикнула вдогонку:

- Деревянко сейчас точно чумной бродит. Никак, новое место для дома подыскивает. Как и в прошлый раз. Смотри! Проснешься утром в том же дому, да в чужом двору!

Виктор Иванович нервно дернул плечом, громко хмыкнул и ускорил шаг.

5

Пруд был длинный, но неширокий. Берега его поросли старыми корявыми ивами, а из воды торчали меж острых листьев замшевые колбаски рогозы.

Здесь, на открытом пространстве, дул порывами по-осеннему прохладный ветер. Он приносил запах сырой тинистой воды и терпкий дух мокрой ивовой коры. Он лохматил листья ив, показывая их серебристую изнанку. Он гонял по поверхности пруда мелкую зыбь, и низкое солнце плясало, ослепляя, на мелких острых гребнях.