Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход

• Название: Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-152-9

Вошедшие в эту книгу романы «В тела свои разбросанные вернитесь» и «Сказочный пароход» открывают цикл книг о мире Реки — самый прославленный в творчестве знаменитого фантаста.

---

Алиса обвела остальных умоляющим взглядом, не говоря ни слова. Монат нахмурился. Фрайгейт пожал плечами и сказал:

— Миссис Харгривз, если только можете, забудьте о своих нравах, о своих убеждениях. Мы находимся не в замечательном первоклассном викторианском раю. Да и вообще ни в каком не в раю — из тех, о которых когда-то мечтали. Вы не можете здесь думать и вести себя так, как на Земле. Во-первых, вы жили в обществе, где женщины с головы до ног закрывали себя тяжелыми платьями, и вид обнаженной женской коленки представлял собой волнующее сексуальное событие. Тем не менее вы, похоже, не слишком страдаете от того, что обнажены. Вы так уравновешены и горды, словно на вас монашеский балахон.

— Я от этого не в восторге, — возразила Алиса. — Но чего мне стыдиться? Там, где наги все, нагих нет. Ничего не поделаешь, верно? И если бы какой-нибудь ангел явился и предложил мне одежду, я бы не стала ее надевать. Тогда я стала бы непохожей на остальных. И потом, у меня хорошая фигура. Не будь это так, я бы больше страдала.

Мужчины рассмеялись, и Фрайгейт сказал:

— Вы просто сказочны, Алиса. Совершенно сказочны. Можно, я буду звать вас Алисой? «Миссис Харгривз» — это как-то чересчур официально, когда говоришь с обнаженной женщиной.

Она ничего не ответила — отошла прочь и исчезла за большим деревом. Бёртон сказал:

— В будущем надо будет что-то предпринять в отношении санитарии. А это значит, что кто-то должен будет принимать решения в области стратегии здравоохранения и обладать властью принимать законы и следить за их выполнением. Но как сформировать правоохранительные, судебные и исполнительные органы, когда царит такая анархия?

— Давайте вернемся к проблеме более насущной, — посоветовал ему Фрайгейт. — Что нам делать с мертвецом?

А ведь не так давно он был побледнее — когда Казз препарировал труп сланцевым ножом.

Бёртон ответил:

— Уверен: человеческая кожа, правильно выдубленная, и человеческие кишки, соответствующим образом обработанные, будут намного лучше травы для изготовления веревок и креплений. Я собираюсь срезать несколько полосок кожи. Хотите мне помочь?

Только ветерок, шевеливший листья деревьев и верхушки стеблей травы, нарушал тишину. Солнце нещадно палило, тела покрывались потом, который тут же высыхал на ветру. Ни птичьего пения, ни жужжания насекомых. А потом тишину разорвал хриплый голос девочки. Ей ответил голос Алисы, и девочка побежала к ней, за дерево.

— Попробую, — ответил американец. — Правда, не знаю. Я уже столько пережил сегодня — для одного дня хватит.

— Тогда как хотите, — отозвался Бёртон. — Только любой, кто мне поможет, первым получит возможность воспользоваться кожей. И вы можете очень даже захотеть немного кожи, когда вам понадобится привязать топор к топорищу.

Фрайгейт шумно сглотнул и сказал:

— Иду.

Казз все еще сидел на корточках около трупа, сжимая в одной руке окровавленную печень, а в другой — окровавленный каменный нож. Увидев Бёртона, он ухмыльнулся перепачканными губищами и отхватил ножом кусок печени. Бёртон покачал головой. Остальные — Галеацци, Бронтич, Мария Туччи, Филипо Рокко, Роза Нанини, Катерина Капоне, Фиоренца Фиорри, Бабич и Гуинта — отошли подальше от отвратительного зрелища. Они уселись за сосной с могучим стволом и приглушенно разговаривали по-итальянски.

Бёртон опустился на колени около трупа и провел кончиком ножа от правого колена к ключице. Фрайгейт стоял рядом и смотрел. Он побледнел еще сильнее и весь дрожал. Но стоял, не двигаясь, до тех пор, пока Бёртон не срезал с тела две длинные полоски кожи.

— Хотите попробовать? — спросил Бёртон и перевернул тело на бок, чтобы срезать полоски подлиннее.

Фрайгейт взял окровавленный нож и, стиснув зубы, принялся за работу.

— Не так сильно, — посоветовал Бёртон немного погодя. — Вы и так надрезаете достаточно глубоко. Ну-ка, дайте мне нож. Смотрите!

— У меня был сосед, который подвешивал своих кроликов за гаражом и перерезал им глотки после того, как ломал шеи, — сказал Фрайгейт. — Я как-то раз на это посмотрел. Мне хватило.

— Вы не можете себе позволить ни брезгливости, ни слабости желудка, — сказал Бёртон. — Вы находитесь в самых что ни на есть примитивных условиях. И вы должны быть примитивным, чтобы выжить, нравится вам это или нет.

Бронтич, высокий тощий словенец, прежде бывший содержателем закусочной, подбежал к ним и сообщил:

— Мы только что нашли еще один каменный гриб. Примерно ярдах в сорока отсюда. Он там, за деревьями в низине.

Удовольствие, которое испытывал Бёртон, читая нотацию Фрайгейту, миновало. Ему стало жаль парня. Он сказал:

— Послушайте, Питеру почему бы вам не поглядеть на камень? Если он действительно здесь есть, мы могли бы не мотаться к реке.

Он вручил Фрайгейту свой цилиндр.

— Вставьте его во вмятину на камне, только хорошенько запомните, в какую именно. И пусть остальные сделают так же. Проследите, чтобы они запомнили, куда вставили свои цилиндры. Ни к чему нам лишние ссоры, понимаете?

Как ни странно, похоже, Фрайгейту не очень-то хотелось уходить. Он, видимо, решил, что Бёртон отсылает его из-за того, что считает слабаком. Некоторое время он постоял на месте, переминаясь с ноги на ногу, и несколько раз вздохнул. Потом ушел. Бёртон же продолжал работу — соскребал ткани с полосок кожи. Фрайгейт шагал, сжимая в одной руке два цилиндра, а в другой — топор.

Как только американец скрылся, Бёртон прекратил работу. Он понял, как срезать полосы кожи, и мог теперь рассечь туловище и вынуть кишки. Но пока он не располагал ничем, что позволило бы сохранить и кожу, и кишки. Возможно, в коре деревьев, похожих на дубы, содержится танин, который наряду с другими веществами можно использовать для дубления человеческой кожи. Но, к тому времени когда эти вещества будут добыты, кожа сгниет. Но он все равно недаром потратил время. Качество каменных ножей доказано, и к тому же он освежил в памяти знания об анатомии человека. В юности, в Пизе, Ричард Бёртон и его брат Эдвард водили дружбу с итальянскими студентами с медицинского факультета университета. И Бёртон, и его брат многому научились у них, и ни тот ни другой не теряли интереса к анатомии. Эдвард стал хирургом, а Ричард посещал лекции, а также присутствовал на публичных и частных вскрытиях в Лондоне. Но забыл многое из того, чему тогда научился.

Вдруг солнце ушло за горы. Бёртона окутала бледная тень, и через несколько минут вся долина погрузилась в сумерки. Но еще долго небо сохраняло яркую синеву. Ветер дул не сильнее, чем прежде. Насыщенный влагой воздух стал чуть прохладнее. Бёртон и неандерталец подняли труп и пошли на звуки голосов остальных. Все собрались у каменного гриба, о котором говорил Бронтич. Бёртон подумал о том, нет ли у подножия горы и других грибов, расставленных на расстоянии в милю. У найденного гриба, однако, не было центрального углубления. Может быть, это означало, что он не готов к действию. Но Бёртон так не подумал. Можно было предположить, что кто бы ни расставил здесь каменные грибы, установил цилиндры посередине тех, что стояли на берегу реки, потому, что воскресшие первым делом заметили бы именно их. А к тому времени как нашли бы камни, удаленные от реки, уже знали бы, как ими пользоваться.

Цилиндры расставили в углублениях ближайшего к краю круга. Владельцы Граалей встали или расселись неподалеку — разговаривали, но думали только о цилиндрах. Все гадали, когда появится — и появится ли вообще — синее пламя. Разговоры в основном вертелись вокруг того, как все они голодны. В остальном высказывались различные предположения о том, как все они здесь оказались, кто Те, кто их сюда забросил, где Они и что их всех ожидает. Некоторые болтали о своей жизни на Земле.

Бёртон уселся под раскидистыми, плотно усаженными листьями ветвями сучковатого черноствольного «железного» дерева. Он устал, как и все, кроме Казза. Голод и волнение не давали задремать, хотя негромкие голоса и шелест листвы убаюкивали. Низина, где расселась в ожидании группа людей, представляла собой ровное пространство, образованное подножиями четырех холмов и окруженное деревьями. Хотя тут было темнее, чем на вершинах холмов, казалось, тут намного теплее. Через некоторое время, когда стало еще темнее и прохладнее, Бёртон организовал бригаду по сбору дров для костра. С помощью ножей и топоров они нарезали и нарубили много стволов зрелого бамбука и сложили на траву штабелями. Раскаленной добела проволочкой зажигалки Бёртон поджег листья и траву. Они были зеленые, поэтому костер сильно дымил, пока в него не подбросили бамбук.

Вдруг послышался взрыв, от звука которого все вскочили на ноги. Некоторые женщины вскрикнули. Они ведь совсем забыли следить за каменным грибом. Бёртон обернулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как примерно на двадцать футов взметнулось синее пламя. Бронтич, находившийся в это время футах в двадцати от гриба, наверняка ощутил тёпло, исходившее от него.