Аня Сокол - Шаг в темноту

• Название: Шаг в темноту
• Автор: Аня Сокол
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-096221-1

Cколько попаданцев кругом, и все, конечно, невольные.

Никто не мечтал провалиться в черную нору и огрести приключений. Их закинули без спроса.

Хоть один из них оглянулся на оставленных родных?

НЕТ

Впереди ждут драконы и принцы, а родители — это скучно.

Я предлагаю, оглянуться. Всего один раз.

Прочитавшие окрестили его, как «ваша страшная сказка»

---

Капля кулона с голубым камнем в центре и изящными завитушками, выполненными из красноватого золота низкой пробы, даже на фото выглядела древней. Матовый костяной гребень с симметричными желобами узора по краю и россыпью прозрачных мелких камушков был поновее, это тысячелетие, по крайней мере. Золотое массивное кольцо с дымчато-коричневым камнем напоминало гербовый перстень какого-нибудь рыцаря, до того было толстым, массивным и грубоватым.

От каждой вещи веяло стариной. Камни — обычные самоцветы, не стекляшки, но и не драгоценные. Думаю, каждую из этих вещей можно сбыть коллекционеру за неплохие деньги. Колдовская же составляющая превращала коллекционные вещи в артефакты, разом поднимая их стоимость раза в три.

— Кулон и гребень здесь, — я протянула соседу фотографии, — кольцо пока не настроено и не активировано.

— Ты там, — он кивнул на ворота, — я здесь. Встречаемся через час. Если что… — Веник достал сотовый, нажал пару кнопок.

Из сумки тут же полилась Ti Amo итальянских Ricchi E Poveri (Ри́кки э Пóвери). Музыкального романа с современными исполнителями у меня пока не случилось, я предпочитала песни моей прежней жизни. Я сбросила вызов, тут же сохранив в памяти, спрашивать, откуда у гробокопателя номер, который я ему никогда не давала, пустая трата времени.

— Через час, — повторил сосед, и сутулая фигура смешалась с ближайшей многоголосой группой. Сотрудничество обещало быть недолгим. Я поправила ремешок сумки и пошла к зеленым створкам.

Помимо праздношатающихся отдельных личностей и групп личностей, по территории монастыря водили экскурсии. Я минут пятнадцать шла за одной из них, слушая звонкий голос монахини, рассказывающей об истории обители, строительстве и восстановлении того или иного здания. Народу тут бродило немало. От церкви к пруду, от пруда к стенам, от стен к клумбам, от клумб к решетке, за которой скрывалась спрятанная от простых смертных кедровая роща, от нее обратно к церкви. Если бы не поиски, не медальоны, не Семеныч, не Веник, мне бы здесь понравилось. Просторно и легко дышится, чистота, все газоны в цветах. Их очень много, их пряный аромат разливался по жаркому дню, придавая воздуху сладость, ни одни духи не сравнятся. Пруд — оазис прохлады, небольшой, искусственный, природа никогда не создает столь прямых линий, но один взгляд на гладь воды — и становится легче, пусть это чувство и иллюзорно, но оно есть. Хорошая праздничная атмосфера, много улыбок и добрых пожеланий. Жаль, что мне вместо того, чтобы присоединиться, пришлось заниматься поисками.

Сперва я задалась вопросом, а не мог ли воришка спрятать товар на освященной земле, закопать вон под тем розовым кустом — и пусть ведьмак локти кусает? Вполне. В этом случае наши поиски ни к чему не приведут и можно сразу разворачиваться и ехать домой. Укромных мест тут без счета, и я сомневаюсь, что получу разрешение перекопать клумбы, обыскать кельи и часовни. Бесперспективный вариант. Так что исходим из того, что покупатель носит артефакт.

Вместо красот архитектуры я рассматривала шеи и прически всех встречных женщин. Надо сказать, что вырезами сверкали не многие, у половины блузки были застегнуты наглухо. С прическами дело обстояло еще хуже. Почти все прикрыли волосы платками, и лишь несколько смелых, подобно мне, девушек, выделялись конскими хвостами, иногда ловя на себе осуждающие взгляды представителей старшего поколения.

Я обошла территорию дважды. Ничего. Люди приходили и уходили, я плохо понимала, рассматриваю я одних и тех же или каждый раз новых. Идея, поначалу казавшаяся простой и действенной, обернулась пшиком. Судя по молчанию телефона, у Веника дела обстояли не лучше.

Что мы не учли? Пусть медальон нужен самому заказчику, а не на перепродажу, значит, тот его носит. Так? Так. Медальон тут, значит, и заказчик тут. Заказчики. Два медальона настроены. Настроены на разные пары, разные родители, разные дети, это Семеныч гарантирует. То есть…

Я рассмеялась, напугав двух пожилых женщин, обходящих меня, неожиданно застывшую на середине дорожки. Они шарахнулись в разные стороны и перекрестились. Я уже почти бежала к выходу. У нас есть еще одна примета, по которой мы найдем носителя артефакта. Если медальон не спрятан в укромной норке, а выполняет свою функцию, значит, здесь те, для кого он предназначен, для кого его настраивали. Мать и ребенок. Очень маленький ребенок. Артефакт заказали сразу после его рождения, когда заметили отличия и сделали правильные выводы. И таких пар здесь как минимум две.

Я вышла из ворот. На территории монастыря не было ни одной женщины с младенцем на руках или в коляске. Немногие маленькие посетители уже ходили, а чаще бегали, заставляя родственников нервничать. Но и это было не важно. Ребенку, в котором течет хоть часть нечистой крови, нет хода на освященные земли. Они были снаружи, где мне на глаза точно попадались яркие пятна колясок. И их было больше, чем две.

Народ, разморенный жарой, стал перебираться ближе к реке и к деревьям в тень. Предусмотрительные захватили с собой одеяла, фрукты, соки. Церковный праздник больше напоминал пикник на природе, что неожиданно понравилось еще больше. Никакого пафоса, никаких перегибов, песнопений и тому подобного.

Веника нигде не было видно, и я пошла вдоль берега. Даже если ничего не найдем, о такой прогулке жалеть не буду.

Пока я осматривала внутренние территории монастыря, народу прибавилось. Не скажу, что это напоминало день города, нет, столпотворения не было. Больше походило на выходные в парке развлечений на острове Даманский. Люди сидели, стояли, лежали, ходили, кто-то втихаря пил, кто-то в открытую чокался пластиковыми стаканчиками, но таких было немного.

Первое, что я вынесла из общения с новоиспеченными мамами, — они воспринимают в штыки любого постороннего человека, пытающегося заглянуть в коляску. И второе: от их враждебности не остается и следа, если восхититься ребенком и заметить его сходство с мамой, бабушкой, тетей, крестной, с тем, кому хочешь польстить.

Я нашла ее минут через сорок, с третьего раза, не зря же это число считается магическим. До этого стоило преодолеть напряжение первых минут общения и убедить бдительных родственников, что не будешь приближаться к их сокровищу, и знакомство шло как по маслу. Особенно, когда они узнавали, что бедная девушка мечтает о ребенке, для того и приехала сюда, дабы к святой иконе приложиться. Я понятия не имела, есть у них такая икона или нет, но меня никто не поправлял и во лжи не уличал, значит, либо сами не в курсе, либо действительно есть. Так что я давила на жалость и вызывала сочувствие, от таких ждать подвоха не принято. Способ срабатывал безотказно. Целых два раза. А вот с третьей не повезло. Ей.

Под деревом был расстелен очередной плед в крупную клетку, на котором наполовину опустошенная валялась хозяйственная сумка. Рядом девушка на десяток лет моложе меня с каким-то покорным отчаянием трясла коляску, из которой далеко разносился скорбный плач.

— Простите, — виновато сказала девушка, когда я приблизилась. — Знаю, он у меня громкий, но мы специально отошли подальше, чтобы не мешать.

— Может, вам помочь?

— Я… — молодая мама растерянно осмотрелась, но никого, кроме меня, не увидела, в ее глазах разгорались первые огоньки беспокойства. — Нет, спасибо, все в порядке.

Платка на голове не было, как и гребня, темно-каштановые волосы были собраны обычной резинкой в небрежный, чуть растрепанный хвост. Ворот блузки застегнут по горло.

— Простите, — я изобразила смущение, — мне немного завидно. Очень уж хочется так же качать коляску.

Она рассмеялась и чуть-чуть расслабилась, амплитуда рывков снизилась, плач поменял тональность.

— Поверьте, все не так радужно, как обещают картинки из рекламы детского питания и энциклопедии материнства. Жизнь, знаете, преподносит сюрпризы.

— Надеюсь на это, — я указала на разбросанные по покрывалу вещи, — зубки сильно чешутся?

Глупый вопрос. А с другой стороны обычный. У детей зубы могут начать прорезаться месяцев с четырех или позднее. Повторяю: «начать». У моей Алисы к четырем с половиной был уже полный комплект. Кормление превратилось в пытку. Благодаря медальону мы чувствовали друг друга, и она ни в коем случае не хотела причинять мне боль, но иногда это выходило случайно. Клыки слишком острые для тонкой кожи груди, которую рвет любое неосторожное касание. Молоко с привкусом крови не смущало мою дочь совершенно, а лишь увеличивало аппетит. Проблема решалась введением в обиход бутылочек и целой коробкой желтых резиновых сосок, который рвались после каждого кормления, но уж лучше они, чем я.

Этого ребенка я не видела, так как на коляску была накинута противомоскитная сетка. С одинаковым успехом ему могло быть как месяц, так и полгода. И это бы ни о чем не говорило. Пусть среди вещей, вывалившихся из сумки: бутылочек, подгузников без упаковки, салфеток — и валялось пластиковое кольцо прорезывателя для зубов, но что с того? Будь я обычной матерью обычного ребенка, отреагировала бы тоже обычно. Ребенок слишком мал для игрушки? У нас полно друзей, не разбирающихся в таких тонкостях, но жаждущих сделать подарок.