Rein Oberst - Чужой для всех. Книга 1.

• Название: Чужой для всех. Книга 1.
• Автор: Rein Oberst
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

Попаданцы бывают разные. Этот особенный. Он загадка для Абвера. Он загадка для Смерш. Кто он такой «чужой», чуть не сорвавший операцию Красной Армии «Багратион». Позже, завербованный Смерш, при помощи оперативной группы разведчиков, наголову разбивший американский контингент в Арденнах? ОБРАЩАЮ ВНИМАНИЕ! НА САЙТАХ «ЛИБРУСЕК»,"ФЛИБУСТО", «ПОПАДАНЕЦ» И НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ, НАГЛО РАЗМЕЩЕНЫ ПИРАТСКИЕ КОПИИ РОМАНА «ЧУЖОЙ ДЛЯ ВСЕХ». СВЕРСТАНА ОБЛОЖКА С НАЦИСТКИМ ФЛАГОМ. ПОДЧЕРКНУТО, ЧТО КНИГИ АНТИСОВЕТСКИЕ.ПОЯВИЛОСЬ ФОТО ЛЖЕ РЕЙН ОБЕРСТА. РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОДОБНЫЕ ДЕЙСТВИЯ И ФАЛЬСИФИКАТ Я НИКОМУ НЕ ДАВАЛ! УЧАСТИЯ В ЭТОМ НЕ ПРИНИМАЛ! КНИГА НЕ ИМЕЕТ АНТИСОВЕТСКУЮ НАПРАВЛЕННОСТЬ И НЕ ПРОПАГАНДИРУЕТ НАЦИЗМ. ЭТО ЛОЖЬ! КТО ПРОЧЕЛ ЕЕ ВСЮ,ТОТ СОГЛАСИТСЯ С ЭТИМ ВЫВОДОМ. ВСЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ДОПОЛНЕНИЯ ТОЛЬКО В ЖУРНАЛЕ САМИЗДАТ! С УВАЖЕНИЕМ, РЕЙН ОБЕРСТ.

---

— Укажите путь следования, господин гауптман.

— Да, да.... Вперед гефрайтер, — Ольбрихт указал в сторону поселка, выбросил сломанный прут.

Через пять минут подъехал "Кубельваген". Адъютант выскочил и открыл ему дверь.

— Где унтер-фельдфебель Ланке?— бросил Ольбрихт.

— Ему оказана помощь,господин гауптман. Он в бронеавтомобиле.

— Хорошо Риккерт, садимся. Брайнер, поехали.

Не успели тронуться, как в поселке началась стрельба. Вначале раздался одиночный выстрел, затем зашелестел пулемет. Ему вдогонку несколько винтовочных выстрелов и все стихло.

Вездеход остановился. Ольбрихт три раза махнул вперед поднятой правой рукой следовавшему за ними бронеавтомобилю, а за тем на незначительном расстоянии от него проследовал к месту короткого боя.

Вскоре все прояснилось. Командиру разведбатальона пришлось лично вмешаться в разбирательство происшествия. Он один среди своих подчиненных знал русский, а с недавнего времени и английский языки.

Когда Ольбрихт подъехал к эскорту, то увидел среди своих солдат несколько русских полицейских. Один из них был тяжело ранен и стонал. Он лежал на земле, держась за левый бок. Рука полицейского была в крови, лицо бледное, испуганное. Второй полицейский, видимо главный, крепко держал за руку светловолосого мальчика — подростка лет двенадцати, измазанного в сажу и грязь. Мальчик выворачивался, пытаясь убежать. Полицейский что-то резко и страстно объяснял командиру взвода.

— Всем молчать! — громко приказал Ольбрихт и, когда наступила тишина, обратился к командиру взвода: — Что произошло, штабс-фельдфебель Шток?

— Партизана поймали, господин гауптман.

— Партизана? Это что, он?— капитан удивленно указал пальцем на мальчика.

— Да, господин гауптман.

— Кто стрелял? Где карабин?

— Стрелял гросфатер мальчика. Он убит, лежит за печной трубой.

Ольбрихт осмотрелся кругом и ужаснулся видом спаленного поселка. Все деревянные строения были сожжены. Кое где еще стелился дым от тлевших головешек. По обе стороны проселочной дороги среди пепелищ, как седые воины, скорбно и одиноко стояли печные трубы. Смрад и пепел разносился порывами ветра во все стороны. Стояла мертвая и необыкновенно гнетущая тишина. Изредка кричало воронье, радостно ковыряясь в остывшей золе.

Ольбрихт сурово посмотрел на полицейских. Он знал, это их рук дело.

— Что сделал плохого этот мальчик? — капитан требовательно с акцентом по-русски обратился к полицейскому.

Главный полицейский закрутился как уж на сковородке, но руку мальчика не отпустил.

— Так он... юде, пан офицер.

— Юде?— Ольбрихт взял мальчика за подбородок и внимательно всмотрелся в лицо. Русоволосое, в веснушках, грязное, заплаканное лицо малолетки выражало протест и жалость, было явно славянской внешности. Мальчик вспыхнул от радости, поняв, что немец не злой и говорит по-руски. Он запинаясь стал ему жаловаться:

— Дедушка не стрелял бы в этих гадов. Они мамку насильничали, а потом убили.... Они мамку убили.... Сестричку то же насильничали, — мальчик зашмыгал носом, но через мгновение с ненавистью посмотрел на полицейского и крикнул:— Я все равно убью этих гадов!— и сильно дернув руку, вырвался. Но тут же был перехвачен другим полицейским.

Ольбрихт оторопел от услышанного признания малолетнего ребенка. Он понял что произошло. Руки в перчатках моментально напряглись. Он, не думая о последствиях спонтанно принятого решения, хотел, было, боксерским ударом "Хук справа" отправить полицейского главаря в нокаут. Но, неожиданно для себя, резко оттолкнулся левой ногой от земли и с разворотом тела на 180 градусов, словно из мортиры выбросил правую ногу по диагонали вверх, с одновременным выдохом "Ха!". Раздался ужасный хруст перебитой челюсти. Полицейский главарь с диким воем, пролетев несколько метров, грузно опустился на землю.

— Учись, капитан, пока я с тобой!— молнией пронеслась чужая мысль в голове Ольбрихта.

Рядом стоящие полицейские, от удивления замерли, открыв рты, но через несколько секунд схватились за карабины и сразу их опустили. На них в упор смотрели стволы двух "шмайсеров" командира взвода и водителя Брайнера. Те без промедления среагировали на инцидент и клацнули затворами автоматов. К спинам полицейских подкатил, урча "Цундап". Пулеметчик резко крикнул: — Стой! Руки вверх!

Ольбрихт был в бешенстве. Он понял, что проявил несдержанность, да еще в каком виде? Так нельзя было поступать. Но услышанные признания от ребенка его поразили:

-Полицейские свиньи! — крикнул он в сторону полицейских, не отреагировав на внутренний голос, который похвалил его за прекрасную физическую форму. — Сброд бандитов и насильников,— не унимался Франц, — именно за таких вояк.... Ты понимаешь, Карл,— он уже обратился к подошедшему адъютанту, который еще не понял причину взрыва своего командира.— Они мало того что сожгли дом этого мальчика, так еще изнасиловали мать и сестру. Как можно такое допускать? Именно за таких вояк, Карл крестьяне пошли в лес, в партизаны. Мы же принесли им просвещение. Дали землю. Разрешили свободную торговлю в зонах оккупации. А эти свиньи все гадят.

-Не ври сам себе, Франц,— вдруг вновь заговорил внутренний голос. — Крестьяне подались в лес потому, что видели в вас захватчиков, поработителей. Уничтожение славянских народов — было главным звеном в военой доктрине Гитлера.Что и делали карательные части. Да и Вермахт при отступлении не отставал от них. Не заблуждайся, радетель ты мой, правдоруб.

-Успокойтесь, господин гауптман,— поняв, в чем дело, без гнева высказался обер-лейтенант Риккерт.— Это же бандиты, полицейское отребье. Вы вляпались в дерьмо, господин гауптман. Поехали. Не обращайте внимание. В конце концов, эту грязную работу, как подготовка прифронтовой зоны мы делаем их руками. Они делали свое дело, господин гауптман. Кроме того, ими руководят жандармерия и гестапо. Можете доложить по команде. Но лучше сделайте глоток коньяка. Возьмите фляжку. Я приберег ее к подобному случаю. Успокойтесь.

— Что вы сказали, Рикрет? -Франц растеряно посмотрел на адъютанта.

;— Я сказал, успокойтесь, господин гауптман.Сделайте глоток коньяку.

Ольбрихт взял фляжку и порывисто сделал несколько глотков коньяка.

— Спасибо, Риккерт. Наверное, вы правы. Идет война! Но какие свиньи. Изнасиловать мать и девочку. Узнайте Риккерт номер полицейского участка и запишите их документы.

— Слушаюсь, господин гауптман.

Чуть погодя, взяв себя в руки, Ольбрихт подозвал Брайнера и приказал подвести мальчика. Сам уселся уцелевшую от пожара деревянную скамейку.

— Как тебя зовут, мальчик?— обратился он к ребенку, когда его подвели.

— Вася.

— Вася... Красивое имя. Где ты будешь жить, Вася?

— Не знаю,— мальчик потер нос усыпанный веснушками. — Пойду в Бобруйск. Там тетка живет.

— Прекрасно. Будешь жить у тетки.

Брайнер! Принеси из машины галеты и угости мальчика.

Пойдем со мной Вася,— Ольбрихт поднялся и подошел с мальчиком к полицейским. Те стояли у телег и не решались без команды грозного немецкого капитана уезжать . Да и пулемет мотоцикла продолжал держать их под прицелом. Здесь находился и адъютант.

-Господин гауптман, место дислокации полицейского участка Любоничи. Фамилия старшего отряда Яцевич. Вот его документ.

-Хорошо, Карл. Подведите ко мне этого мародера.

Этого мальчика вы отвезете в Бобруйск к тетке, — глядя в глаза полицейского начал говорить Ольбрихт, когда того подвели.— Если с ним что случится, я гауптман Ольбрихт вас повешу за потроха. Вы поняли мой приказ, пан Яцевич?

— Полицейский опустил голову, держась рукой за сильно распухшую челюсть, из которой струилась кровь.

— Хорошо, а теперь убирайтесь!

— Вперед, малец! — нечленораздельно, с явным трудом, проронил полицейский, толкнув Васю к телеге. — Доставим тебя с почестями.

Мальчик странно посмотрел на немецкого офицера, не поняв, что все это означает. Тем не менее, сжав галеты рукой, нехотя удалился, все время, оглядываясь в его сторону.

Ольбрихт бросил в сторону Васи подбадривающий, прощальный взгляд, а за тем громко и властно приказал: — К машинам!

Когда немцы скрылись за поворотом, главарь отряда схватил за грудки малолетку и, уже немного оправившись от удара, зло прорычал:

— Ты думаешь, я в штаны наложил, глядя на этого фрица? Ошибаешься малец. Не на того нарвались. Их власть сейчас кончилась, они уехали. Теперь я власть.

— Оставь его, Михась. Поехали. Сам дойдет.

— Чтобы я этого жидка оставил в живых? Да я что дурак?

Он же нас всех заложит "краснозадым".

— Отпустите меня, пан полицейский. Я никому про вас не скажу,— стал жалобно ныть мальчик.

— Я вам "большакам" не верю! Ты слышишь, малец не верю. Вы горазды, брехать, как и твой батька и дед. "Колхознички", вашу мать.