Джон Гришэм - Покрашенный дом

• Название: Покрашенный дом
• Автор: Джон Гришэм
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-037680-4, 5-9713-2900-6, 5-9762-0295-0, 985-13-8014-8

Люк Чандлер никогда не лгал.

Ему нечего было скрывать.

Но однажды все изменилось…

Дом его детства превратился в место преступления.

Его жизнь обратилась в ад!

Это новый Джон Гришэм.

Гришэм, отступивший от канонов судебного триллера.

Этот новый Гришэм пришелся по душе всему миру.

Каким будет ваш вердикт?

---

— Скажи им правду, парень! Это ж один из этих Сиско схватил деревяшку, ведь так?!

Я чувствовал на себе пристальные взгляды Бабки и мамы. И знал, что Паппи сейчас хочется схватить меня за шею и как следует встряхнуть, чтобы выдавить нужные слова из моей глотки.

А напротив, не очень далеко, глядя на меня умоляющими глазами, стояла Тэлли. Бо, Дэйл и даже Трот — все смотрели на меня.

— Так, что ли, а, парень?! — снова рявкнул Хэнк.

Я встретился взглядом со Стиком и начал кивать — сначала медленно, потом быстрее. Маленькая робкая ложь, ложь без слов. А я все продолжал кивать, продолжал лгать и этим самым гораздо больше помогал сбору урожая хлопка, чем шесть месяцев хорошей погоды.

И все приближался к краю геенны огненной, где меня уже ожидал Сатана, я уже чувствовал непереносимый жар. «Потом убегу в лес и буду молить Господа о прощении — решил я. — Буду просить Его, чтобы смилостивился надо мной. Ведь Он дал нам хороший урожай, а уж мы должны его сохранить и собрать».

Стик медленно выпрямился, но продолжал пристально смотреть на меня — наши взгляды словно сцепились, потому что оба мы прекрасно знали, что я солгал. Стик уже не собирался арестовывать Хэнка Спруила, во всяком случае, не был намерен это делать прямо сейчас. Во-первых, для этого ему надо было надеть на Хэнка наручники, а это могло оказаться невыполнимой задачей. А во-вторых, в этом случае он разозлил бы всех фермеров в округе.

Отец схватил меня за плечо и толкнул в сторону женщин.

— Ты его до смерти перепугал, Стик! — сказал он и неуклюже засмеялся, пытаясь снять напряжение и желая убрать меня подальше, пока я не ляпнул что-нибудь не то.

— Он у вас хороший мальчик? — спросил Стик.

— Он всегда говорит правду, — сказал отец.

— Конечно, он всегда говорит правду, — подтвердил Паппи довольно злобно.

А правду только что опоганили.

— Ну ладно, я порасспрашиваю людей, — сказал Стик и пошел к своей машине. — Может, еще заеду.

Он захлопнул дверцу своей старой патрульной машины и выехал со двора. Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду.

Глава 10

Поскольку в воскресенье мы не работали, то дом наш сразу стал тесным — родители и дед с Бабкой занялись разными мелкими делами, которыми в этот день заниматься разрешалось. Хотели было поспать после ленча, но потом раздумали из-за жары. Иной раз, когда настроение в доме приближалось к штормовой отметке, родители забрасывали меня в кузов пикапа и мы отправлялись в длительную поездку. Смотреть в округе было не на что — все земли тут были плоские и все покрыты зарослями хлопчатника. Все то же самое, что можно увидеть с нашей веранды. Главной целью было просто убраться подальше.

Немного времени спустя после того, как уехал Стик, мне было велено пойти в огород и нарвать овощей — мы собирались кое-кого навестить. Овощами наполнили две картонные коробки. Они были такие тяжелые, что отец был вынужден поставить их в кузов. Когда мы отъезжали, Спруилы сидели и лежали на переднем дворе, пребывая на разных стадиях отдыха. Мне даже смотреть на них не хотелось.

Я сидел сзади в кузове, между коробками с овощами, и смотрел, как пыль вьется из-под колес грузовичка, закручиваясь серыми клубами, которые быстро поднимаются вверх и повисают над дорогой в неподвижном горячем воздухе, прежде чем медленно раствориться в нем при полном безветрии. Сырость и грязь от утреннего дождя уже исчезли. Все опять стало нагретым и горячим: и деревянная обшивка кузова пикапа, и его ржавая, некрашеная рама, и даже кукурузные початки, картошка и помидоры, которые мама только что вымыла. В нашей части Арканзаса снег идет всего пару раз в году, и я мечтал о том времени, когда зимние поля, лишенные хлопчатника и голые, укроет толстое холодное и белое одеяло снега.

Возле самой реки пыль перестала клубиться из-под колес — мы въехали на мост. Я встал, чтобы видеть, как течет внизу вода — мутный коричневый поток едва двигался вдоль берега. У нас в кузове лежали два тростниковых удилища, и отец обещал мне, что после того, как отвезем продукты, мы с ним немного порыбачим.

Летчеры были издольщики, они жили не более чем в миле от нашего дома, но у меня было такое ощущение, что они живут в какой-то другой стране. Их покосившаяся хибарка стояла в излучине реки, вязы и ивы касались ее крыши своими ветвями, а заросли хлопчатника начинались чуть ли не у самого крыльца. Травы вокруг дома не было, только небольшой круг вытоптанной земли, где возилась орда юных Летчеров. Я втайне радовался, что они живут по другую сторону реки. В ином случае мне бы, чего доброго, пришлось с ними играть.

Они обрабатывали тридцать акров земли и часть урожая отдавали ее владельцу. Половина от немногого не давала им практически ничего, так что Летчеры жили в бедности и грязи. У них не было электричества, а также ни машины, ни грузовика. Иногда мистер Летчер заходил к нам и просил Паппи подбросить его в город, когда мы собирались в очередную поездку в Блэк-Оук.

Дорога до их хибары была такой ширины, что ее едва хватало, чтобы проехать нашему грузовичку. Когда мы подъехали к их дому, веранда была уже битком набита грязноватыми бледными мордашками. Однажды я насчитал у Летчеров семерых детишек, но точно их сосчитать было невозможно. И еще было трудно отличить мальчиков от девочек: все они были косматые, у всех были узкие личики с одинаковыми бледно-голубыми глазами, и все они ходили в каком-то рванье.

Миссис Летчер вышла на крыльцо, вытирая руки о передник. Повернувшись к маме, сумела выдавить из себя улыбку.

— Здравствуйте, миссис Чандлер! — произнесла она тихим голосом. Она была босиком, а ноги у нее были тощие, как прутики.

— Рада тебя видеть, Дарла, — ответила мама. Отец возился в кузове, передвигая коробки и убивая время, пока дамы не наговорятся. Мистера Летчера мы увидеть и не ожидали — гордость не позволяла ему выходить и принимать от нас продукты. Этим всегда занимались женщины.

Пока они там говорили про урожай и про то, как нынче жарко, я отошел от пикапа под бдительным присмотром всей этой малышни. Зашел за дом, где в тени слонялся их самый высокий парень, стараясь не попадаться нам на глаза. Его звали Перси, он утверждал, что ему уже двенадцать, хотя я в этом сомневался. Он не выглядел достаточно крупным для двенадцати лет, но, поскольку никто из Летчеров в школу не ходил, не было и возможности сравнить его ни с кем из мальчишек того же возраста. Он был без рубашки и босиком, а кожа у него была цвета темной бронзы — он ведь целыми днями торчал на солнце.

— Привет, Перси, — сказал я, но он мне не ответил.

Странные люди эти издольщики! Иногда с таким можно поговорить, а в другой раз он смотрит на тебя пустым взглядом, словно хочет, чтобы его просто оставили в покое.

Я посмотрел на их дом — маленький квадратный ящик, а не дом — и в который уже раз подумал: сколько же людей может жить в такой маленькой и жалкой развалюхе? Да наш сарай для инструментов и то побольше будет! Окна все были раскрыты, драные остатки занавесок висят неподвижно. Сеток от мух и москитов на окнах не было, не было и вентиляторов, чтобы разгонять воздух.

Мне их было очень жалко. Бабка всегда любила повторять из Писания: «Блаженны нищие духом; ибо их есть Царство Небесное» и еще «Кто милосерд к бедному, тот блажен». Однако это было очень жестоко и несправедливо, что люди должны жить в таких вот условиях. Ботинок у них не было. Одежда такая старая и рваная, что им стыдно было появляться в городе. А раз у них не было электричества, они не могли слушать репортажи про игры «Кардиналз».

У Перси никогда не было ни мяча, ни бейсбольной перчатки или биты, он никогда не играл в эту игру со своим отцом, никогда даже не мечтал о том, чтобы выиграть у «Янкиз». Думаю, он не мечтал и о том, чтобы когда-нибудь отвалить подальше от хлопковых плантаций. Эта мысль меня совершенно доконала.

Отец вытащил первую коробку с овощами, а мама стала перечислять, что в ней сложено. Малыши Летчеров высыпали на крыльцо с очень заинтересованным видом, однако держались по-прежнему на расстоянии. Перси не двинулся с места; все высматривал что-то в поле, чего ни он, ни я увидеть не могли.

У них была девочка, звали ее Либби. Ей было пятнадцать — самая старшая из всего выводка; если верить последним сплетням, гулявшим по Блэк-Оуку, она была беременна. Отца будущего ребенка пока еще не выявили; слухи и сплетни утверждали, что она отказывалась назвать всем, включая собственных родителей, имя парня, который сделал ей этот подарочек.

А подобный слух — это было нечто, чего не могли стерпеть добропорядочные жители Блэк-Оука. Вести с войны, кулачная драка, заболевание раком, столкновение машин, новорожденный младенец, которого ждут двое законных супругов, — все эти события всегда давали обильную пишу для пересудов. Чья-нибудь смерть и достойные похороны — такой темой город мог питаться несколько дней. Арест даже самого паскудного из жителей был событием, которое обсуждалось и обсасывалось неделями. Но внебрачная беременность пятнадцатилетней девчонки, пусть даже дочери издольщика, — это было нечто настолько чрезвычайное, что весь город попросту сошел с ума. Только вот проблема заключалась в том, что беременность эту пока что никто не подтвердил. Пока это были одни слухи. Поскольку Летчеры никогда не выезжали со своей фермы, было очень затруднительно обнаружить конкретные улики. А поскольку мы были их самыми близкими соседями, по всей видимости, именно на долю моей мамы и выпало провести расследование и все выяснить.