Джон Гришэм - Покрашенный дом

• Название: Покрашенный дом
• Автор: Джон Гришэм
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-037680-4, 5-9713-2900-6, 5-9762-0295-0, 985-13-8014-8

Люк Чандлер никогда не лгал.

Ему нечего было скрывать.

Но однажды все изменилось…

Дом его детства превратился в место преступления.

Его жизнь обратилась в ад!

Это новый Джон Гришэм.

Гришэм, отступивший от канонов судебного триллера.

Этот новый Гришэм пришелся по душе всему миру.

Каким будет ваш вердикт?

---

— Выходит, выходит! — воскликнула мама, и на несколько секунд все стихло. Потом мы услышали крик новорожденного, короткий булькающий вопль протеста, и на свет появился новый Летчер.

— Мальчик, — сказала Бабка, подняв на руках маленького, все еще в крови и слизи.

— Мальчик, — повторила миссис Летчер.

От Либби не последовало никакого ответа.

Я уже увидел больше, чем рассчитывал. «Пошли отсюда!» — сказал я, пытаясь оттащить Тэлли, но она не двинулась с места.

Бабка и мама продолжали возиться с Либби, а миссис Летчер обмыла ребенка, который был чем-то очень недоволен и громко кричал. А я не мог не думать о том, как это грустно — родиться Летчером, в маленьком, грязном домике, и так уже битком набитом детьми.

Прошло несколько минут, и у окна появился Перси.

— Можно посмотреть на ребенка? — спросил он, боясь заглянуть внутрь.

— Сейчас, одну минутку, — ответила миссис Летчер.

Они собрались у окна, полная коллекция Летчеров, включая папашу, который теперь стал дедом, и стали ждать, когда им покажут младенца. Они стояли прямо перед нами, на полпути от «дома» до «горки», как мне это представлялось, и я даже перестал дышать, боясь, что они услышат. Но им было не до посторонних. Они смотрели в распахнутое окно, по-прежнему пребывая в некотором изумлении и благоговении.

Миссис Летчер поднесла ребенка к окну и наклонилась, чтобы он мог познакомиться со всем семейством. Видом своим он напоминал мою бейсбольную перчатку — почти такой же темный и завернутый в одеяло. Сейчас он молчал, на него вроде бы не произвело никакого впечатления, что его рассматривает вся эта толпа.

— А как Либби? — спросил кто-то из них.

— У нее все в порядке, — ответила миссис Летчер.

— А ее можно видеть?

— Нет, не сейчас. Она очень устала.

Она унесла ребенка внутрь, и остальные Летчеры медленно убрались на передний двор. Отца я не видел, но знал, что он сидит где-то возле пикапа. Его никакими деньгами нельзя было заманить посмотреть на только что родившегося незаконнорожденного младенца.

Женщины еще несколько минут были чем-то сильно заняты, так же как и до этого, но вскоре они потихоньку закончили все свои дела.

Это вывело меня из транса и я осознал, что мы довольно далеко от дома. «Надо идти!» — настойчивым шепотом напомнил я Тэлли. Она была готова, и я последовал за ней, пробираясь сквозь ряды хлопчатника, пока мы не отошли достаточно далеко от дома; потом мы повернули на юг и побежали по междурядью. Через некоторое время остановились, чтобы сориентироваться. Свет в окне уже виден не был. Луна исчезла. Ни силуэта, ни даже тени от дома Летчеров было не разглядеть. Полная тьма.

Мы повернули на запад и опять пошли сквозь ряды хлопчатника, раздвигая его стебли, чтобы они не царапали нам лица. Потом ряды кончились, и мы вышли на тропинку, ведущую к главной дороге. У меня болели исколотые ступни, ныли мышцы ног, но мы не могли терять времени. Мы побежали к мосту. Тэлли хотела еще посмотреть на бурлящую внизу воду, но я заставил ее идти дальше.

— Давай помедленнее, — сказала она, когда мы перебрались на нашу сторону реки, и мы на минуту перешли с бега на шаг. Шли мы молча, стараясь восстановить дыхание. Нами быстро овладевала усталость; наше приключение стоило того, но теперь мы за него расплачивались. Мы уже подходили к нашей ферме, когда позади раздался рокот мотора. Мелькнул свет фар.

Они уже на мосту! В ужасе мы бросились со всех ног вперед. Тэлли легко могла обогнать меня, и это вовсе не было бы для меня унижением, только времени на стыд уже не было. Однако она сдерживала себя, чтобы я не отстал.

Я знал, что отец не станет ехать слишком быстро, только не ночью, да еще по нашей грунтовке, да еще когда с ним рядом Бабка и мама. Но свет фар все равно догонял нас. Когда мы были уже рядом с домом, то перепрыгнули неглубокую канаву и побежали прямо через поле. Звук мотора становился все громче.

— Я здесь пережду, Люк, — сказала Тэлли, останавливаясь на краю двора. Грузовичок был уже почти рядом. — А ты беги к заднему крыльцу и пробирайся к себе. А я подожду, пока они не уйдут в дом. Давай, быстро!

Я побежал дальше и обогнул угол дома как раз в тот момент, когда пикап въехал во двор. Я беззвучно прокрался в кухню, а потом и в комнату Рики, схватил подушку и свернулся прямо на полу, возле окна. Я слишком перемазался и вспотел, чтобы ложиться в кровать. Я молился, чтобы они все оказались слишком усталыми и не стали проверять, как я сплю.

От них почти не было шума, когда они заходили на кухню. Разговаривая шепотом, они разулись. В мою комнату упал узкий луч света. Их тени пересекали его, но никто не заглянул к маленькому Люку. Через несколько минут они улеглись, и в доме все затихло. Я хотел подождать несколько минут, а потом пробраться в кухню и протереть лицо и руки мокрой тряпкой. А потом забраться в постель и уснуть навсегда. Если меня при этом услышат, я просто скажу, что это они меня разбудили, когда вернулись.

Разработка этого плана была последним, что я запомнил, прежде чем погрузиться в глубокий сон.

Глава 17

Не знаю, сколько я проспал, но ощущение было такое, что всего несколько минут. Надо мной, стоя на коленях, склонился Паппи: он спрашивал, почему это я сплю на полу. Я попытался ответить, но ничего не получилось. Я был буквально парализован от усталости.

— Проснулись пока только мы с тобой, — сообщил Паппи. — Остальные все еще спят. — Голос его прямо-таки сочился презрением.

Все еще не в состоянии произнести ни слова, я потащился за ним на кухню, где уже был готов кофе. Мы в молчании поели хлебцев с сорго. Паппи, ясное дело, был раздражен: он рассчитывал на полный завтрак. И еще он злился, что Бабка и мои родители все еще спят вместо того, чтобы готовиться к выходу в поле.

— Эта девчонка Летчеров нынче ночью родила, — сообщил он, вытирая губы. Эта девчонка Летчеров и ее ребенок сорвали нам полевые работы, наш завтрак, и Паппи едва сдерживал свой гнев.

— Родила? — переспросил я, стараясь выглядеть удивленным.

— Ну да, только вот они так и не выяснили, кто отец.

— Не выяснили?

— Нет. Хотят все это в тайне сохранить, ну и ладно, так что ты никому не говори об этом.

— Хорошо, сэр.

— Поторопись. Уже надо ехать.

— А они когда вернулись?

— Около трех.

Он пошел заводить трактор. Я убрал посуду в раковину и зашел взглянуть на родителей. Они спали мертвым сном; слышно было их глубокое дыхание. Мне хотелось сбросить сапоги и забраться к ним в постель и заснуть на целую неделю. Но вместо этого я потащился во двор. Солнце едва поднялось над кронами деревьев. Вдали виднелись силуэты мексиканцев, направлявшихся в поле.

Со стороны переднего двора подходили Спруилы. Тэлли видно не было. Я спросил у Бо и он ответил, что она плохо себя чувствует. Может, расстройство желудка. Паппи услышал, и его раздражение выросло еще на градус. Еще один работничек в постели, а не в поле…

А я мог думать только об одном: почему это мне не пришло в голову заболеть расстройством желудка?

Мы проехали с четверть мили до того места, где стоял прицеп, наполовину заполненный собранным хлопком, возвышаясь как монумент посреди ровного поля и призывая нас к тяжким трудам на целый день. Мы медленно вытащили свои мешки и начали сбор. Я подождал, пока Паппи не скроется впереди, потом отошел подальше от него и подальше от Спруилов.

В течение часа или около того я трудился изо всех сил. Хлопок на ощупь был сырой и мягкий, а солнце еще не стояло прямо над головой. Мной двигали не деньги и не страх, скорее я хотел отыскать безопасное местечко, чтобы поспать. И когда забрался поглубже в заросли, где никто не мог меня увидеть, а в мешке уже было достаточно хлопка, чтобы из него вышел отличный матрас, я просто упал на землю.

Отец приехал в середине утра, и надо же, чтобы из восьмидесяти акров хлопчатника он выбрал именно тот ряд, что был рядом со мной.

— Люк! — закричал он сердито, когда наткнулся на меня. Он был слишком удивлен, чтобы выговаривать мне, а я к тому времени уже достаточно пришел в себя и не стал жаловаться на расстроенный желудок, на головную боль и для пущей важности еще и на то, что почти всю ночь не спал.

— И почему это ты не спал? — спросил отец, нависая надо мной.

— Дожидался, когда вы вернетесь. — В этом был некоторый элемент правды.

— Зачем тебе было нас дожидаться?

— Хотел узнать, как там Либби.

— Ну, она родила ребенка. Что еще ты хотел узнать?

— Да Паппи мне уже сказал. — Я медленно поднялся на ноги, стараясь изо всех сил выглядеть больным.

— Иди-ка ты домой, — сказал отец, и я, не говоря ни слова, быстренько смылся.

* * *

Возле Пхеньяна китайцы и северные корейцы устроили засаду, в которую попала американская колонна, потерявшая при этом по крайней мере восемьдесят человек убитыми и еще многих, кто попал в плен. С этого сообщения мистер Эдвард Р. Марроу начал свою вечернюю программу новостей, и Бабка тотчас принялась молиться. Как обычно, она сидела за кухонным столом напротив меня. Мама стояла, опершись о кухонную раковину, она тоже остановилась и закрыла глаза. Я слышал, как Паппи кашляет на задней веранде. Он тоже слушал.