Александр Лавров - Дело второе: Ваше подлинное имя?

• Название: Дело второе: Ваше подлинное имя?
• Автор: Александр Лавров
• Жанр: Криминальный детектив

В следственном изоляторе находится "бомж", обвиняющийся в тунеядстве, мошенничестве, мелких кражах. Но Знаменскому кажется, что не так все просто в этом деле... 

---

Бродяга. Ну?

Знаменский. «Я — Петров» со всеми проверками съел половину времени, положенного на следствие. «Я — Федотов» скушал вторую. Ровно к тому моменту, как надо было заканчивать дело, пришли документы, которые на первый взгляд подтверждали, что вы Федотов. Менее дотошный следователь, вероятно, поставил бы точку.

Бродяга. Хитрый вы мужик! Разгадали...

Знаменский (обрывая). Разгадки впереди. Историю кассира Лепко вы держали в кармане — на крайний случай. Расчет простой: все, кто может рассказать о тогдашнем происшествии в Якутии, разбросаны сейчас по геологическим партиям и вернутся к зиме. Полгода следствие вести не будут. Осудят вас как бродягу, а пятьдесят рублей обяжут потом выплатить, только и всего. И получите вы новенький паспорт на имя Марка Лепко!

Бродяга (резко). Что значит «на имя»?

Знаменский. Отлично понимаете, о чем речь.

Пауза.

Бродяга. Согласно Уголовного кодекса, пока не доказано другое, я — Лепко!

Знаменский. Считайте, что доказано.

Знаменский делает приглашающий жест в сторону Томина. Он искусно «дирижирует» допросом. Мужчина с военной выправкой молча, но очень внимательно следит за всеми.

Томин. Лепко еще не найден. Но есть любопытная справочка из больницы города Мукачево. (Показывает бумажку. Он сегодня строгий, подтянутый, обычной шутливости нет и в помине.) Когда-то, давным-давно мальчику, которого звали Марик Лепко, делали операцию — удаляли аппендицит. Должен был остаться шрам. У вас его нет.

Бродяга (Знаменскому с недоброй усмешкой). Вы сегодня, как фокусник. Букет за букетом. Из рукава.

Знаменский (взял себя в руки и снова невозмутим). Вернемся к Федотову. Почему для своих целей вы выбрали именно его?

Бродяга пожимает плечами.

Знаменский. Случайно? Случайно выдали себя за того, кто давно исчез из родных краев, кого некому опознать?

Бродяга. Случайно, не случайно — какая разница?

Знаменский. А такая разница, что человек был подобран на редкость удачно. Очень был подходящий человек... (Внезапно очень быстро.) Он говорил вам, что мать ослепла? Ну?! Да или нет? Отвечайте!

Бродяга. Не помню.

Знаменский. Не говорил он вам. Откуда ему было знать? А вот вы знали. Я это понял сразу, как вы ее увидели. Значит, навели тщательные справки... Где вы расстались с Петром Федотовым?

Бродяга. Где-то в поезде. (Начинает немного «сдавать», смятый напором со всех сторон.)

Знаменский. Место?

Бродяга. Понятия не имею.

Знаменский снова жестом предлагает вступить Томину.

Томин. Могу напомнить. На вокзале в городе Калинине. Похоже?

Бродяга (оборачиваясь к нему с каменным лицом). Почему именно в Калинине?

Томин. Потому что там я его нашел. В больнице.

Бродяга. А мне какое дело?

Томин. Хочу услышать, были или не были вы с Федотовым в Калинине.

Бродяга. Нет!

Томин. Зря... Неподалеку от вокзала есть буфет. Вы посетили его вместе с Федотовым 12 марта. А через час буфетчица наблюдала, как Федотова сажали в «скорую». Про вашу фотографию она сказала: «С этим мужчиной пил тот, который вдруг сразу спятил».

Бродяга. Ну и что это доказывает? (Знаменскому.) Черт дери! Что все это означает?!

Знаменский. Вот так же и я ломал голову. «Черт дери, что все это означает?..» (Пауза. По его лицу пробегает тень улыбки.) Вы однажды поинтересовались, почему я взял отсрочку. Теперь могу ответить: почти не по чему. Набежали пустяковые мелочи. Вы были на допросах чуть равнодушней, чем следовало. Знали вещи, не свойственные бродяге, и не знали того, что, казалось, должны знать. А когда я пробовал усилить нажим, я ощущал железное сопротивление. Слишком железное для той мелкой сошки, которую вы разыгрывали... И я взял отсрочку по делу.

Показное равнодушие уже с трудом дается бродяге. Спокойная откровенность Знаменского производит на него не меньшее впечатление, чем прямые улики.

Бродяга. Благодарю за разъяснение. Что у вас еще в рукаве?

Знаменский. Довольно много всего. Ваше поведение в камере. Обилие прочитанных книг и их подбор. Ювелирная отработка легенды «Я — Федотов». Барское отвращение к несчастной слепой старухе, которая чаяла найти сына. Наконец, тот единственный миг, когда вы были искренни на следствии. Он тоже обернулся против вас. Когда разговор зашел о Москве белокаменной... Помните?

Бродяга (севшим голосом). Вы мне доказали, что я все время врал. Ну, врал. Доказали, что я не Лепко. Признаю. Но теперь пошли какие-то фантазии и сотрясение воздуха.

Знаменский. Хорошо. Перейдем опять на почву фактов. (К Кибрит.) Можешь.

Кибрит. Вы владеете иностранными языками?

Бродяга. Почему такой странный вопрос?

Кибрит. Сначала ответьте.

Бродяга. Ну... в школе учил.

Кибрит. В школе мы все учили. В данном случае это не в счет.

Бродяга (скривя губы). А какой же такой «данный случай»?

Кибрит (жестко). Видите ли, были исследованы образцы вашего почерка. Вывод экспертизы такой: в тех сочетаниях штрихов, которые характерны только для русских букв, наблюдается значительно меньшая твердость и уверенность руки, чем в написании букв, общих для русского и латинского алфавит.

Бродяга. Чудеса!

Кибрит. Больше вам сказать нечего?

Бродяга (избегая взгляда Кибрит, отводит глаза). Ошибочка какая-нибудь...

Кибрит. Есть и вторая экспертиза на ту же тему. Спектрограмма соскоба, сделанного с пломбы на вашем зубе во время медицинского осмотра в пятницу.

У бродяги вырывается невнятный возглас.

Кибрит. Обнаружено наличие веществ, которые в практике зубных техников нашей территории не применяются.

Бродяга (изворачиваясь из последних сил). Я лечил зубы у одного армянина-репатрианта. Возможно, он привез состав с собой.

Знаменский. Где он живет?

Бродяга. Жил в Ташкенте.

Знаменский (насмешливо). Вероятно, в эпицентре? И дом его теперь разрушен землетрясением, а сам репатриант погиб? Давайте кончать комедию.

Бродяга. К чему вы все клоните?!

Знаменский (просто и обыденно). К тому, что вы иностранный разведчик. Разве неясно?!

Бродяга (вскакивает, заходится криком). Че-го?! Нахалку шьешь, начальник?! Чернуху лепишь?!

Мужчина. Давайте обойдемся без шума. Я внесу некоторую ясность. (Встает, чувствуется, что теперь он здесь хозяин.) Вы были переброшены через границу 20 января, не так ли? Самолет, если помните, был обстрелян.

Бродяга (Знаменскому). Чушь! Да если бы я был шпион, зачем бы я сам в тюрьму полез?!

Мужчина. Отчего же. Неглупо задумано. Пока мы вас ищем, вы нырнули в самое неожиданное место. Срок небольшой! После освобождения — подлинные советские документы. Плюс возможность завязать в колонии связи с уголовниками.

Бродяга (Знаменскому). Дайте мне возможность собраться с мыслями! Я все объясню!

Знаменский (вставая из-за стола). Но уже не мне, а следователю Комитета государственной безопасности. (Указывает на мужчину.) Я, наверно, так и не услышу вашего подлинного имени, не узнаю, как оно пишется и на каком языке. И ничуть не жалею. Меня интересует одно: химическая формула яда, который вы ввели Федотову. (В голосе его на секунду прорывается ярость.) Чтобы найти противоядие. Чтобы спасти. (Оборачивается к следователю КГБ.)

Мужчина. Не беспокойтесь, я помню и тотчас сообщу!

Знаменский. Мы уходим, товарищ подполковник?

Мужчина. Да. Спасибо, товарищи. До свидания.

Его тяжелое, крупное лицо с умными глазами в морщинках смягчается искренней, дружеской улыбкой, когда он жмет руки ЗнаТоКам. Знаменский, Томин и Кибрит уходят. Следователь КГБ оборачивается к застывшему, ссутулившемуся бродяге. Теперь он замкнутый, сосредоточенный, начинается его работа.