Нора Робертс - Память о смерти

• Название: Память о смерти
• Автор: Нора Робертс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50306-3

Даже в страшном сне лейтенант полиции Ева Даллас не хотела бы увидеть снова эту женщину. И вот Труди Ломбард, когда-то взявшая на воспитание маленькую затравленную Еву, стоит перед ней.

Глядя на ее приветливое лицо, добрую улыбку, невозможно представить, как жестоко издевалась она над бедной девочкой. Но Ева ничего не забыла, никогда она не поверит, что эту садистку привели к ней нежные чувства и дорогие воспоминания.

Деньги, огромные деньги сказочно богатого мужа Евы, Рорка, – вот что заставило Труди вспомнить о бывшей подопечной. Мисс Ломбард есть что порассказать о «темном» прошлом Евы, за такую информацию многие будут готовы выложить большие деньги…

---

Когда горничная открыла дверь, Ева отодвинула ее в сторону.

– Назад. – Она снова дважды постучала по двери. – Я вхожу.

Труди не спала. Невозможно спать в такой позе, растянувшись на полу, с ночной рубашкой, задранной до бедер и головой, лежащей в луже запекшейся крови.

«Как странно ничего не чувствовать, – подумала Ева, машинально извлекая видеокамеру из кармана пальто. – Как странно не чувствовать вообще ничего».

Она прикрепила миниатюрную камеру к лацкану пальто, включила ее.

– Лейтенант Ева Даллас, – начала она, но тут в дверь мимо нее протиснулась Зана.

– Что там? Что слу…

Слова захлебнулись, из горла вырвался визг, прежде чем Ева успела ее оттолкнуть. Секунда – и к ней присоединилась горничная. Это была какая-то истерическая симфония.

– Тихо. А ну заткнуться! Рорк!

– Слушаюсь. Дамы…

Он успел подхватить Зану, прежде чем она грохнулась на пол. А горничная помчалась как газель к лестнице. Тут и там по коридору начали открываться двери.

– Полиция. – Ева повернулась в дверях и подняла жетон, чтобы все его видели. – Прошу всех вернуться в свои комнаты. – Она почесала переносицу. – У меня нет полевого набора.

– У меня в машине есть один, – сказал ей Рорк и опустил Зану на ковер в коридоре. – Мне показалось разумным распихать по набору в разные машины, поскольку подобные вещи случаются чересчур часто.

– Тебе придется сходить за ним. Прости, мне очень жаль. Оставь ее, где лежит.

Ева вытащила коммуникатор, чтобы доложить о произошедшем.

– Что происходит? Что случилось?

– Сэр, прошу вас, вернитесь, пожалуйста, в свою комнату. Это…

Она бы его не узнала. Да и как она могла его узнать? Он был всего лишь пятнышком в ее жизни, промелькнувшим больше двадцати лет назад. Но она догадалась по тому, как он побледнел, увидев женщину без сознания на полу в коридоре, что это не кто иной, как Бобби Ломбард.

Ева прикрыла дверь номера четыре-пятнадцать, оставив лишь узенькую щелочку, и стала ждать.

– Зана! О господи, Зана!

– Это просто обморок и больше ничего. С ней все будет в порядке.

Он опустился на колени, взял руку Заны, стал поглаживать и похлопывать ее, как делают люди, когда чувствуют себя беспомощными.

Крепкий, отметила Ева, сложен, как игрок в американский футбол. Сильный и надежный. Волосы цвета соломы, аккуратная короткая стрижка. Все еще мокрые, и до нее донесся запах гостиничного мыла. Он не успел донизу застегнуть рубашку и не заправил концы внутрь.

И опять перед мысленным взором Евы вспыхнуло воспоминание. Он тайком приносил ей еду, вспомнила она. Она это забыла, как забыла и его самого. Но это было: он иногда тайком проносил в ее комнату бутерброд или печенье, когда ее в наказание оставляли без ужина.

Он был радостью и гордостью свой матери, ему многое сходило с рук.

Они не были друзьями. Нет, друзьями они не были, но он не был с ней жесток.

Поэтому она присела рядом с ним и положила руку ему на плечо.

– Бобби.

– Что? Кто…

У него было грубоватое квадратное лицо, а глаза – светло-голубые, как джинсы, выцветшие от многочисленных стирок. Ева увидела, как смятение в его глазах сменилось узнаванием.

– О мой бог, ты же Ева, да? Вот мама обрадуется! Зана, очнись, детка. Мы вчера слишком много выпили. Может быть, она… Зана, милая?

– Бобби…

Двери лифта открылись, из них выбежал администратор.

– Что происходит? Кто…

– Молчать! – рявкнула Ева. – Ни слова. Бобби, посмотри на меня. Там в комнате твоя мать. Она мертва.

– Что? Нет, этого не может быть! Боже милостивый, да она просто неважно себя чувствует. Главным образом жалеет себя. Заперлась там и дуется с пятницы.

– Бобби, твоя мать мертва. Я тебя очень прошу, забери свою жену и возвращайся в номер. Подождите там, пока я не приду поговорить с вами.

– Нет. – Зана застонала, но теперь Бобби, не отрываясь, смотрел на Еву, его дыхание стало прерывистым. – Нет! Нет! Я знаю, она тебя расстроила. Знаю, ты, наверно, не рада, что она приехала, я пытался ей объяснить. Но это же не причина говорить такие ужасные вещи!

– Бобби? – Прижав руку ко лбу, Зана попыталась сесть. – Я должно быть… О боже, боже. Мама Тру! Бобби!

Она обвила его шею руками и разразилась рыданиями.

– Отведи ее в номер, Бобби. Ты ведь знаешь, чем я занимаюсь? Ну, тогда ты понимаешь: я тут обо всем позабочусь. Мне очень жаль, но я прошу тебя: возвращайся в свою комнату и подожди меня.

– Что случилось? – Слезы навернулись ему на глаза. – Ей стало плохо? Я не понимаю. Я хочу увидеть маму.

Ева поднялась на ноги. Иногда другого способа просто не существовало.

– Убери ее, – приказала она, кивнув на Зану. – Не надо ей видеть это еще раз.

Когда он немного отодвинулся вместе с Заной и прижал ее голову к своему плечу, Ева осторожно приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы Бобби смог увидеть все, что нужно.

– Там кровь. Там кровь. – Он закашлялся и встал на ноги, держа в объятиях свою жену. – Ты это сделала? Это ты с ней это сделала?

– Нет. Я только что пришла, а теперь я собираюсь сделать свою работу и выяснить, что здесь произошло и кто с ней это сделал. А ты возвращайся к себе и подожди меня.

– Не надо нам было сюда приезжать. Я ей говорил. – Бобби начал рыдать, вторя жене, пока они, привалившись друг к другу, брели по коридору к себе в номер.

Ева вернулась обратно.

– Похоже, зря она тебя не послушала.

Лифт возвестил о своем прибытии скрежетом и лязгом. Оглянувшись, Ева увидела двух полицейских в форме, прибывших по вызову. Один из них показался ей настолько знакомым, что она кивнула в знак приветствия.

– Билки, верно?

– Так точно. Как дела?

– Для нее – хреново. – Ева указала подбородком в сторону открытой двери. – Будьте наготове. Сейчас мне принесут полевой набор. Я была тут по личному делу, и мой… – Ей до ужаса не хотелось говорить «мой муж», когда она была при исполнении. Но как еще можно сказать? – Мой… ну, в общем, муж пошел за ним к машине. Мою напарницу сейчас разыскивают. Сын и невестка убитой – дальше по коридору в номере четыре-двадцать. Я хочу, чтобы они там и оставались. Можете начинать опрос соседей, когда… – Она замолчала: лифт опять остановился на четвертом. – А вот и мой полевой набор, – добавила Ева, увидев, что из лифта выходит Рорк. – Все, начинайте опрос. Жертва – Ломбард Труди из Техаса.

Ева взяла у Рорка полевой набор, открыла его и вынула баллончик изолирующего аэрозоля.

– Быстро ты обернулся. – Она обработала руки и обувь. – Я решила: лучше об этом сразу сказать, чтобы потом можно было сказать, что я говорила. Тебе не обязательно меня здесь ждать.

– И чтобы потом сказать, «я говорил», я говорю: я подожду. Тебе помощь не нужна? – Он взглянул на баллончик аэрозоля с изрядной долей отвращения.

– Лучше не надо. По крайней мере не там. Если кто-нибудь выйдет из номера или приедет на лифте, напусти на себя строгий вид и вели им тут не задерживаться.

– Вот о чем я мечтал с детских лет.

Эти слова вызвали у Евы скупую улыбку. Она вошла в комнату.

Комната была стандартная, что означало: безликая. Тусклые, выцветшие обои, несколько дешевых эстампов в еще более дешевых рамочках на стенах. В кухоньке карликовых размеров помещались автоповар, который клиентам полагалось загружать самостоятельно, мини-холодильник и раковина величиной с грецкий орех. Развлекательный центр устаревшей модели стоял напротив кровати со смятыми простынями. На редкость безобразное покрывало с рисунком из красных цветов и зеленых листьев было откинуто к спинке кровати.

Ковер был зеленый, выношенный и в нескольких местах прожженный сигаретами. Кровь частично впиталась в него.

В комнате было всего одно окно с плотно задернутыми зелеными шторами. Короткая бежевая полка в узкой, как пенал, ванной была заставлена лекарствами и множеством кремов и лосьонов для лица, для волос, для рук, для тела. На полу валялись полотенца. Ева насчитала одно банное, два для рук и маленькую махровую рукавицу для мытья.

Ева перешла к комоду, безобразному сооружению то ли из картона, то ли из фанеры. Над ним висело зеркало. На комоде она увидела свечку, коробку для дисков, пару сережек с искусственным жемчугом, дорогие наручные часы и нитку жемчуга, который мог быть и настоящим.

Она все это осмотрела, сняла камерой, а потом подошла к телу, лежавшему между кроватью и креслом с выгоревшей блеклой обивкой.

Лицо Труди было повернуто к ней, глаза ее уже подернулись пленкой смерти. Кровь запеклась в волосах и на виске. Ева сразу отметила, что смертельный удар был нанесен по затылку.

На руках были кольца: три серебряных ободка на левой и перстень с синим камнем в массивной серебряной оправе на правой. Рубашка была из высококачественного хлопка, белоснежная – в тех местах, где ее не залило кровью. Она была смята на бедрах и обнажала кровоподтеки на обеих ногах. На левой стороне лица – громадный синяк. Глаз заплыл и почернел.