Татьяна Шахматова - Унесенные блогосферой

• Название: Унесенные блогосферой
• Автор: Татьяна Шахматова
• Жанр: Детектив

Город потрясло жестокое преступление – молодую семейную пару изощренно убили в собственной квартире: её задушили, его вытолкнули в окно. Перед смертью жертвы заказали на дом шикарный ужин, который остался раскидан по комнате, а входная дверь оказалась открыта. Пара вела активную жизнь в социальных сетях, поэтому в следственном комитете решили дать прочесть весь этот гигантский объём переписки филологу, человеку из научной среды, чтобы найти следы угроз, речевой агрессии, сомнительных связей. Опытному лингвисту тексты и контексты, которые они образуют, могут сказать намного больше, чем простому читателю. Поэтому филологу-эксперту Виктории Берсеневой удалось сделать важные выводы о личностях убитых, и, возможно, это поможет раскрыть преступление, ведь обычное следствие зашло в тупик…

---

– Мало ли.

– Ты прямо как опытный опер вопросы задаешь, – усмехнулся следователь.

– Учителя хорошие, – в тон ответила Вика.

Следователь польщенно засопел: трюк удался. Хотя лично я на все сто уверен, что на самом деле о роли коллег в погонах в своем профессиональном становлении Вика куда более низкого мнения. Она вообще слабо верит живым учителям. Самым главным своим учителем эта женщина считает книги. Виктория искренне полагает, что любой настоящий филолог должен точно знать значение слов вроде КОНВОЛЮ́Т, ДЕРАТИЗА́ЦИЯ или АЛИМЕ́НТАРНЫЙ, по памяти уметь восстанавливать родственную связь слов БЕГАТЬ и ТИКА́ТЬ через польское «uticat se», а также в любое время дня и ночи уметь сочинить историю с любовным треугольником, убийством или потерей родственников, большими деньгами, пальмами и красными авто с открытым верхом, чтобы в случае чего быть в состоянии увлечь собеседников любого нравственного и интеллектуального уровня, будь то школьники престижной гимназии, их высокопоставленные родители или заключенные колонии строгого режима. Ибо мало ли в какой жизненной ситуации может оказаться настоящий филолог? Помимо всех этих пунктов настоящий филолог должен активно интересоваться психологией, социологией, юриспруденцией и даже криминалистикой, постоянно совершенствовать хотя бы один иностранный язык (польский, украинский и матерный не в счет) и мало-мальски осваивать достижения современной компьютерной мысли, хотя бы на уровне продвинутого пользователя.

«Филология ведет к преступлению», – как-то заявила Виктория, изучая предсмертные записки жертв, написанные под давлением убийц. Вышло двусмысленно и она пояснила: «Текст – это улика. Преступление – один из способов монетизировать филологию в современном мире».

– Да, еще одно – в горле женщины повреждена слизистая и обнаружены остатки ткани, – продолжал перечислять подробности утренний гость.

– Кляп?

– Видимо, кляп. Горло повреждено. Криков не было, хотя ее не сразу убили.

– Ну, вот, видишь. Есть зацепка.

– Если бы! – расстроенно откашлялся мужчина. – Кляп не нашли. Судя по всему, убийца извлек его и унес с собой.

– Мерзость!

– Кстати, ты удивишься, но по состоянию гортани и горла медики заключили, что кляп вставляли и вынимали минимум дважды.

Вика проворчала что-то едва слышно и замолчала. Следователь тоже ничего не говорил. Я слышал только непонятную возню за стеной, эта странная пауза продолжалась минуту или даже две. Наконец раздался его удивленный голос:

– Может быть тебе воды принести?

– Не надо, я в порядке, – сдавленно ответила Виктория. – Это все детали? Или будет еще? Ерш в заднице? Отрубленные пятки?

– Да что ж ты так реагируешь! – удивился следователь. – Хорошо еще, что я фотографии с места происшествия не принес.

Видимо, он все-таки устыдился своей неприглядной миссии.

Я представил себе, как Вика сидит на кухне на подоконнике, поджав тонкие ноги, в своем розовом халате с короткими, как будто задранными вверх рукавами, в котором она похожа на маленькую девочку, как достает тонкими пальцами еще одну тонкую сигарету, и мне стало жаль ее. Но что я мог сделать?

Вдруг она задумчиво проговорила:

– Кто ее убил, было совершенно непонятно, но, видимо, это был какой-то маньяк, потому что во рту у нее нашли белую шахматную пешку.

– При чем тут пешка? И почему маньяк? – переспросил мужчина с интонацией, которую я уже привык слышать от Викиных коллег из прокуратуры и следственного комитета.

Я называю эту интонацию «осторожно, фрик». Виктория умела говорить красиво и непонятно. Несмотря на то, что ораторы древности сравнивали блеск цитаты в речи с сиянием драгоценного камня на шее красавицы, мне иногда казалось, что Вика в этом смысле имела склонность к бижутерии. Стоило ли надеяться, что следователь читал рассказ Виктора Пелевина о двух гомосексуальных парах? Сам я распознал цитату только потому, что пелевинский сборник несколько недель валялся у нас в ванной.

Чтобы в будущем исключить необходимость утомительных флэшбэков, скажу сразу – нет, Вика не прочитала текст со скоростью три страницы в секунду и не было у нее мистического прозрения, не было и гениального инсайта от взгляда на электронный адрес убитых. Про маньяка и пешку было сказано просто ради красного словца. Как и про Чакработи Митхуна, который также не имеет к этой истории никакого отношения. Возможно, она намекала на то, что все мы пешки в этой жизни. Но и это вряд ли.

Мне уже реально пора было встать, но вчера вечером я забыл в ванной домашние штаны, а шкаф с остальной одеждой стоял по другую сторону от перегородки. Оставалось лежать и тихо ненавидеть раннего гостя.

Я уже написал в нашей группе под вопросом о реальных опасностях: «Храню деньги в Сбербанке». Подумал, стер, написал: «Скачал фильм с торрента». Подумал, тоже стер. Больше делать было нечего, только лежать и пялиться на постер со Стивом Джобсом в кислотных тонах, который достался мне после премьеры фильма о великом новаторе IT-технологий. На плакате имелся слоган: «Высшее образование не заменит опыт. Лишь безумец верит, что может изменить мир, и потому меняет его». Хотелось бы мне быть тем безумцем. Однако за отсутствием ярко выраженных талантов мне пришлось смириться и потихоньку получать то самое пресловутое высшее образование в надежде, что склонности мои, а быть может даже и таланты в скором времени проявятся.

– Пешки не было. А кляп был, и его зачем-то вставили, а потом зачем-то вынули… – донесся до меня чересчур ласковый голос Виктории, которая, судя по всему, еще не теряла надежды отвертеться от этого действительно необычного задания. – Слушай, я вам тут точно не помощник. Я покойников вообще до обморока боюсь, они же только в грамматике одушевленные.

Но ее собеседник пер как танк:

– Тебе никто покойников показывать и не собирается. Заключения медэксперта с тебя достаточно, – спокойно ответил он, и стало очевидно, что броня его танка создана официальным определением, личной подписью генерала и официальной ставкой эксперта-филолога, на которую Вику недавно приняли для решения словесных недоразумений и конфликтов. Она не имела права отказать, и я был рад этому: мне вдруг нестерпимо захотелось узнать, что это были за несчастные люди, которых жестоко убили в собственной квартире. Почему это произошло? Кому мешала молодая пара гурманов, вечерами баловавшая себя лобстерами?

– Жа-а-аль, – протянула Вика, видимо, попутно соображая, что броню надо крушить не столько женским обаянием, сколько правильной стратегией торга. – Давай, говори тогда, что от меня нужно, и все на сегодня.

– Твоя задача простая, – снова забубнил мужчина – Тут распечатки всех сообщений убитых из социальных сетей и записи веб-архивов. Если надо будет что-то конкретно проследить, обращайся к экспертам-вирусникам, попробуем вытащить. Смотри на предмет угроз, словесной агрессии, намеков и тому подобное. Сама знаешь эти ваши речевые штучки.

– Да уж, простая задача! Что они там писали в таких количествах?

– Это тебя надо спросить, что вы пишете в своих соцсетях в таких количествах. Ей было двадцать шесть, ему – тридцать.

– Generation Пи-пи-пи… – заключила Виктория, и в этот раз цитата попала в точку: мужчина прыснул со смеху, несмотря на то, что это снова был Пелевин, известный своей неизвестностью широким читательским массам.

– У меня нет страниц в социальных сетях, – продолжала она безразлично, явно заходя на второй виток торга.

– Придется завести, – прогудел голос уже в коридоре.

– Мне понадобится время, чтобы освоиться – не меньше месяца на все про все.

– Неделя, – коротко ответил голос из танка.

– Месяц, – отчаянно торговалась Вика.

– Генерал сказал…

– Пусть тогда генерал и экспертизу пишет, – теперь она пересела на собственного бронированного конька под названием «штучный специалист».

– Две недели, Вик, максимум. Давай уж, поднатужься, у тебя же другого сейчас ничего нет. А я прослежу, чтобы ни прокуратура, никто больше тебя не трогал все это время.

– Попробую, – кисло изрекла она, отступая на прежние позиции.

– На, – Вика швырнула мне за перегородку мои трико. – Ты давно проснулся, я в курсе.

– А что это был за мужик? – спросил я, быстро одеваясь.

– Борис из следственного комитета, – крикнула она, включая воду в ванной, и прошлась туда-сюда, громко стуча пятками, будто на них внезапно обрушились десять дополнительных атмосфер. Это был недвусмысленный намек на то, что мое сегодняшнее свидание с Морфеем окончено.

– Новый? – спросил я, когда она вернулась с полотенцем на голове, имея в виду следователя.

– Это я у них новый, – проговорила Вика, вздохнув. – А он следователь по особо важным делам. По убийствам там всяким, маньякам и террористам… Я с ними не работала никогда. Совсем с глузду двинулись, не иначе.