Людмила Бояджиева - Золотая рыбка

• Название: Золотая рыбка
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Детектив

Во всех своих произведениях Людмила Бояджиева ставит перед собой задачу соединить традиционные для русской литературы нравственную ориентацию и качественную форму с требованиями коммерческого успеха — динамикой развития сюжета, усилением элементов детективного, авантюрного характера, психологической напряженностью действия, созданием живописной атмосферы. Книги Бояждиевой утоляет жажду сильных эмоций, ярких красок, захватывающих событий. Это приятный допинг для обыкновенного человека, не нашедшего в повседневной реальности «островов сокровищ», манивших с детства.

---

— Жуть.

— Правда, ему без них было бы скучно. А я, похоже, испытываю склонность к обывательскому покою — к тому, за что сражаюсь всю жизнь. Но для других, увы.

— Значит и для меня. Сейчас мне с тобой так спокойно…

— Спасибо. Я-то тешил себя надеждой, что сумел взволновать тебя.

— Сумел. Ты здорово умеешь распалять страсти. Ты загадочный, Вилли, опытный. Ты точно предугадываешь, что я хочу, даже если я сама думаю совсем по-другому.

— Ты не научилась раскрепощаться, запирать на замок рассудок и давать волю телу. Оно мудрее и всегда дает подсказку. Я не пренебрегал подсказками твоего тела. Мне нравилось «приоткрыть перед тобой дверь в неведомое». Это снова поэтическая цитата. Смешная. Я лишь хотел доказать, что твое упорно сражающееся с собственной привлекательностью и чувственностью тело переполнено страстью. Ведь ты не считаешь себя страстной женщиной?

— Я считала себя любящей, не очень опытной, но поддающейся обучению. Секс для меня не отделим от конкретного мужчины. Я не хочу вообще заниматься любовью, а хочу быть вместе с определенным человеком, и отдаваться ему, поскольку это и есть высшее проявление общности. Тебе понятно?

— Было бы неплохо провести с тобой недельку где-нибудь в Гонконге или другом экзотическом местечке с культом изощренного секса.

— Одной бы шлюхой стало больше.

— Не обязательно преображаться в Эммануэль. Но уж если чем-то занимаешься и считаешь это важным не только для себя, но и для человека, которому собираешься подарить блаженство, то надо постараться стать виртуозом.

— Значит, я ошиблась. — Полина вздохнула. — Тебе было скучно со мной.

— Что ты! Аромат лесного цветка, почти девственная неискушенность… Это ценный подарок, нежная моя… — Вилли в упор посмотрел на нее, и Полина впервые поняла — самое сексуальное в мужчине — это его взгляд. Внешность и интеллект могут быть какими угодно.

— Я прихвачу наверх вино и фрукты. Брось эту рубашку и поднимайся первая. Там такая крутая винтовая лестница, мой рот как раз на уровне твоего зада… — Вилли лязгнул зубами. — Ты ещё не знаешь, как я умею кусаться…

В полдень они быстро собрались и покинули уютный дом.

— Жаль, — проводила Полина взглядом скрывающийся за поворотом особняк. — Мы больше не вернемся сюда. Мне кажется, я стала немного другой. И такое ощущение, словно жадную девчонку за уши вытащили из пещеры Али-Бабы. Там осталось столько сокровищ.

— Не грусти, детка. У тебя впереди большая, разнообразная жизнь. Теперь ты знаешь, где можно найти интереснейшие штучки. Адрес известен.

— Но магазин закрывается. Ты уезжаешь, Вилли.

— Звучит, как приговор, моя бесценная ясновидящая. Ты уже вображаешь, как я поднимаюсь по трапу самолета?

— Я вижу твою спину. — Полина закрыла глаза, но слезы выскользнули из-под опущенных век. — Ты уходишь. Торопливо, чуть ссутулившись. Обернулся, отбросил сигарету и махнул мне рукой. А улыбка ободряющая и в то же время — виноватая.

— Кто-то из спецов, занимавшихся мистическими проблемами, признался: «Самое страшное — иметь слишком богатое воображение».

— А вчера на приеме — это тоже плод моего воображения? Неприметный Рендол, пригласивший меня танцевать, показался мне ядовитым, липким спрутом… Я ведь никогда не знала его… Откуда это ощушение?

— Хорошо. — Одной рукой Вилли порылся в кармане пиджака и положил на колени Риты несколько фотографий. — Я специально прихватил для тебя тест. Здесь изображен человек, характеристики которого мне хорошо известны. Его снимали скрытой камерой в разных ситуациях, в разных ракурсах, чтобы не подталкивать испытуемого к определенным выводам. Видишь: он загорает, произносит речь, играет в теннис, обнимается с женщиной… Кто он, и что, по-твоему, представляет из себя?

Полина быстро перебрала стопку фотографий, затем стала медленно разглядывать каждую. Закончив, она подняла на Вилли растерянный взгляд. Н-не знаю… Ничего не понимаю.

— В чем дело, дорогая? Ты знакома с этим типом?

— Да нет же, Вилли! Здесь изображены разные люди!

— Близнецы?

— Никакие не близнецы! Чужие люди. Четыре разных человека. — Она растасовала фотографии на стопки. — Хотя внешне очень похожи. Может, грим?

— Допустим, для эксперимента загримировали нескольких типов и попросили их заняться схожими делами. Это старый тест. Смысл состоит в том, что один из них преступник, другие, кажется, нормальные люди. Кто из четырех тебе больше всего не понравился?

Полина протянула стопку, повернутую оборотной стороной вверх.

— Я не могу даже смотреть на этого человека… Другие тоже не совсем в норме. Но этот… Вилли, он хуже вчерашнего «спрута». Даже от фотографий исходит отупляющий ужас… Разве ты не чувствуешь себя кроликом перед удавом, когда смотришь в эти глаза?

— Увы, дорогая. Я не смог бы рассортировать карточки. Для меня они лишь фотобумага с обыкновенным изображением среднестатистической особи мужского пола.

— Но ведь ты как-то пометил снимки? Скажи, я права?

Вилли помолчал, пряча фотографии в конверт.

— Ты очень удивила меня, девочка.

Глава 21

Рэй Берри сидел в студии Арона Джефри под прицелом трех камер. Передачи Арона, идущие ночью в прямом эфире, пользовались большой популярностью. Он умел находить собеседников из числа ещё не «захватанных» журналистами лиц и представить встречу с ними как неординарное явление. Быстрота реакции, своеобразный юмор, окрашенный вульгарной злинкой, в контрасте с нарочито аристократическими манерами благообразного джентльмена создавали забавный эффект. Арон умел сделать из своего собеседника лакомый кусочек и тут же превратить его в котлету, приправленную острыми специями. Многим амриканцам, остававшимся ночью у телеэкрана это блюдо приходилось по вкусу.

Рэя не смущала манера Арона, не мучали камеры, софиты и даже дорогой деловой костюм с гастуком. Ему не нравилась рубрика, в которой он по очереди с ещё двумя «испытуемыми» должен был предстать перед телезрителями.

— Напоминаю, сегодня у нас волнующая тема, не дающая покоя очень многим. Кого же не интересует «Человек, которому везет», — объявил Джефри, непринужденно крутанувшись в сторону третьей камеры в своем «фирменном» ярко желтом кресле. — Не сомневаюсь, вам понравилась миссис Дженкинс, с которой вы только что познакомились. Для тех, кто присоединился к нам только сейчас, сообщаю: эта милая неприхотливая домохозяйка, довольная даже качеством суповых концентратов, впервые повернула ручку игрального аппарата в Лас-Вегасе и выиграла 200 тысяч долларов! Вдумайтесь, 200 тысяч долларов! На закуску нас ждет парень, нашедший в мусорной корзине лотерейный билет. Что он выиграл? Это особый разговор. Оставайтесь с нами.

Камера замигала, означая, что в эфир пошел рекламный ролик.

— Ты в порядке, Рэй? — Арон кивнул ассистентке, поставившей на разделявший ведущего и приглашенного столик чашечки с кофе. В студии Арона все детали имели желто-черный окрас. Сам он менял костюмы, но никогда не цвет галстука, в рисунке которого обязательно присутствовала желто-черная смесь. Это, по замыслу автора программы, символизировало полосатость самой жизни, чередующей пласты дерьма и меда. Желтые кофейные чашечки стояли на глянцево-черных блюдцах, словно капли меда, упавшие в деготь.

Рэй усмехнулся. Не сообщить же сейчас, и в самом деле, этому самоуверенному типу, что бедолаге, снятому со скалы, и впрямь везло: уже две недели Рэй спал с Глен, о чем Арон, естественно, не догадывался.

Вначале все обстояло совершенно невинно. Солидная пара, вылетевшая на голливудскую тусовку, спасла человека, успевшего исповедаться десять раз и столько же раз проститься с жизнью. Рэй сразу сообразил, что его втищили в спальню совсем не бедного дома, а осанистый джентльмен, привычно командовавший слугами, не являлся хозяином прелестного уголка и супругом дамы, которую Рэй наконец-то узнал. Стоило проболтаться четыре часа над пропастью, чтобы попасть в бережные обьятия популярнейших людей шоу-мира. То есть, можно сказать, почти непосредственно на экран. От мысли, что вертолет мог не заметить его и, в лучшем случае, за оледеневшим от холода и страха скалолазом явился бы насмешник Клайв, Рэй застонал.

— Это легкомыслие — не вызвать врача. Возможно, он сильно разбился, падая с утеса, — осмотрительно настаивал Арон в то время, как благоухающие тропическим садом руки Глен осторожно снимали с пострадавшего альпинистские ботинки.

— Врача не надо. Я сильно продрог. Лучше виски, — пробормотал больной, млея от блаженства. Женщина в серебряном платье, освободив его ноги от ботинок, размяла крепкими пальцами щиколотки и осторожно двинулась выше, к бедру.

— Здесь не болит?

— О… — застонал Рэй.