Вера Колочкова - Немного любви для бедной Лизы

• Название: Немного любви для бедной Лизы
• Автор: Вера Колочкова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-91326-8

Как-то, гуляя ночью с собакой, юная Лиза познакомилась с мужчиной, который после нескольких коротких встреч предложил ей выйти за него замуж. И Лиза, недолго думая, согласилась. Она мечтала сбежать из родного дома! Она чувствовала себя чужой в семье – старшая сестра ее ненавидела, мать, погруженная в многолетнюю депрессию, никогда не жалела, не защищала… В общем, бегство с первым же человеком, предложившим взять ее под свое крыло, показалось Лизе спасением. И она вышла замуж. Родила дочку и стала называть мужа только так: любимый. Но любила ли она? Любил ли Лизу ее муж? Ответы на эти вопросы пришли лишь через четыре года, когда дочка чуть подросла, а семейной идиллии в одночасье пришел конец.

---

– Новоселова, а эти брючки тебе мама дала поносить, ага?

– Ой, ее мама, наверное, с юности их сохранила…

– …С нафталином вместо духов!

Лиза огрызалась поначалу, потом перестала. Делала вид, будто не слышит. Зачем тратить себя, все равно им ничего не докажешь! Столько душевных сил и слез уходит в пустоту… Лучше другим делом заняться, более спокойным и увлекательным. Чтением, например. Да, отличное занятие, увлекает и отвлекает одновременно!

Лиза так увлеклась и отвлеклась, что читать стала запоем. Поначалу все подряд поглощала, потом появились и свои вкусовые пристрастия. Так и ходила, провалившись в очередное книжное «пристрастие», перекатывала его внутри, как ароматную карамельку на языке. После школы неслась домой, чтобы поскорее ухватиться за книгу…

Девчонки в школе больше так явно не нападали, но и тональность насмешливого отторжения никуда не делась. Да и бог с ней, с тональностью. Ничего, жить можно, если привыкнуть. Зато она училась хорошо, лучше своих обидчиц. И чувствовала в душе что-то вроде злорадства, когда одна из класса получала пятерку за контрольную работу. Правда, очередную пятерку ей не простили, напали в туалете стайкой, которую возглавляла все та же Светка Ильинская. Стояла в стороне, рассматривая модный маникюр, ухмылялась. Потом подняла на нее глаза, бросила со злым сарказмом:

– Я надеюсь, Новоселова, ты не вообразила себя самой умной в классе? Чего ты выступаешь, а? Твое дело – за печкой сидеть! Таким, как ты, нельзя высовываться, надо свое место в жизни правильно понимать.

Обидные слова, конечно. Но она тоже в долгу не осталась, бросилась к Светке через месиво рук, ухватилась за тонкую ткань модной блузки, рванула… Светка сначала замерла в ужасе, потом завопила:

– Ты что наделала, идиотка? Ты знаешь, сколько эта вещь стоит? Да твоей матери тремя зарплатами не рассчитаться!

Потом Ирина Сергеевна, их классный руководитель, вызвала маму в школу. А чего ее вызывать? Да хоть в рупор кричи, хоть по радио объявляй, все равно бесполезно. Лицом сморщится, пальцы к вискам прижмет, потом с раздражением отмахнется… Отстань от меня, мол…

Ирина Сергеевна не отступилась, пришла к Лизе домой, как та гора к Магомету. И сразу потребовала маму – поговорить. Проходя мимо приоткрытой двери маминой комнаты, Лиза слышала обрывки того разговора. Шла из своей комнаты на кухню, услышала одно:

– …Девочка очень замкнутая, ни с кем в классе не дружит… Мне бы хотелось понять причины такой асоциальности…

А когда шла из кухни обратно в комнату, услышала другое:

– Да, девочки в классе одеваются очень модно, у них это составляющая особенного соревнования, что ли… Такая сложилась парадигма школьных взаимоотношений, ее приказом не отменишь. Но ведь есть же выход… Есть, например, вполне демократичные магазины, где продается модная подростковая одежда. У меня у самой дочь, и я как-то выхожу из положения, хотя зарплатой тоже похвастаться не могу… А что делать прикажете? Такая нынче жизнь…

Потом, когда Ирина Сергеевна ушла, мама заглянула к Лизе в комнату, встала в дверях, плотно сомкнув руки под грудью:

– Что это такое, Лиза, а? Почему я должна все это безобразие выслушивать? Мне и без того плохо, ты еще тут!..

И ушла, изо всех сил саданув дверью. Лиза вздрогнула от неожиданности и с трудом смогла сдержать слезы. Но она не заплакала. Нет, слезы она наружу не пустила – еще чего. Слава богу, научилась этому нехитрому упражнению. Да и лекарство успокоительное всегда под рукой – книжка. Уткнулась в нее и забылась…

А чего не уткнуться, если там намного интереснее, чем в жизни? В того же Макса Фрая… Она так полюбила книги Макса Фрая! Даже собаку хотела Фраем назвать… Но не решилась – нехорошо как-то. Явное неуважение к писателю. Это уж потом, позже выяснилось, что нет никакого загадочного Макса Фрая, что это писательская придумка такая! Причем женская и очень талантливая! Но все равно – жаль… Жаль было Макса, ей-богу…

Бездомный пес привязался к Лизе на улице. Сидел на краю тротуара, увидел и пошел следом. Не ныл, не скулил, мордой в ладони не тыкался, даже в глаза не смотрел. Просто сидел и ждал, когда она из школы выйдет, провожал до подъезда. А утром провожал в школу… Ну сколько можно было вот так гулять? Все равно рано или поздно пришлось бы знакомиться… Кстати, он с виду не такой уж и бездомный был, с хорошим ошейником. И не дворняга какая-нибудь, а породистая овчарка. Однажды Лиза догадалась ошейник снять, а там записка – мятый бумажный шарик, прилепленный жвачкой. Развернула… Едва разобрала детские каракули печатными буквами – «кто найдет сабаку возмите сибе пажалуста мы с мамой поехали в другой город к другому папе он добрый…» Вот и пойми, про кого автор писал, что «он добрый»? Про собаку или про другого папу? Лучше бы имя пса написал…

Да, Фраем она постеснялась его назвать. Пришлось Фрамом. Тоже ничего… И не в имени, конечно, состояла основная проблема. Проблема была в том, как Фрама в дом протащить… Маме, конечно, все равно, а что скажет Наташка?

Но тут им с Фрамом несказанно повезло! Ой, как повезло, больше, чем известной собаке Шарикову! Потому что у Наташки в этот период происходила счастливая перемена в судьбе, способствующая временному улучшению настроения и даже некоторому Наташкиному благодушию – к ней Толик аккурат посватался. И стали Наташка с мамой что-то вроде свадьбы собирать. Гости, застолье, цветы, то да се… И Фраму удалось проникнуть в дом на волне суеты, то есть затаиться до поры до времени в Лизиной комнате. Потом Наташка опомнилась, конечно, да поздно было! Фрам успел свой коврик обжить, новое место обнюхать и мало-мальски за себя постоять. То есть нарычал на Наташку тихо, но с предупреждением. Она, хоть и тоже рычала, но отступила. Не зря ведь поговорка есть, что пакостливые все трусливые!

Резкий стук в дверь заставил Лизу вздрогнуть. Как это она не услышала шаги по коридору? Задумалась…

– Лизка, открой! Чего закрываешься все время? Что ты там делаешь, Лизка?

Пришлось открыть. Наташка вошла – лицо злющее, в глазах война плещется. Понятно, сейчас наступление по всем фронтам начнется.

– Ну, что ты тут?.. Зверюга не подох еще?

– С чего бы ему подыхать? Не дождешься. Подумаешь, приболел немного.

– Да какое там – приболел! Что я, не вижу? Он же старый, ему по возрасту положено подыхать. Считай, у нас почти год живет, а до нас неизвестно где и сколько.

– Не сочиняй, никакой он не старый.

– Да ему не меньше десяти лет! А если на человеческий возраст перевести, уже под семьдесят.

– С чего ты взяла? У него что, на лбу возраст написан?

– А ты не командуй, поняла? Не хватало еще, чтобы прямо в квартире собака издохла! Ты не одна тут живешь, между прочим. У Толика на собачью шерсть аллергия. Убирай собаку, я сказала!

– А я тебе говорю – выйди отсюда! Это моя комната.

– Ах-х, ты… Ах-х, ты!

– Прекратите ругаться, у меня голова раскалывается… – прошелестел в дверях тихий мамин голос. И вовремя. Потому что Наташке, кроме этого «ах, ты», ответить было нечего. Комната действительно была ее, Лизина. Законная. Одна треть доли в квартире. А против закона не попрешь. Вот так-то, дорогая сестрица.

– Наташ… Ну что ты на нее все время набрасываешься? Она ж сестра тебе… Пусть делает, что хочет! Главное, не надо шуметь… Пожалейте меня, мне бы до пенсии дотянуть…

– А что тут у вас? – показалась в дверях лысая голова Толика. – О чем спор?

– Да я говорю, старый он, Толь… – протянула полную руку в сторону Фрама Наташка. – Подох-нет скоро, говорю…

– Не, не подохнет… – со знанием дела констатировал Толик. – Отсюда видно, что нос влажный, поживет еще. Чаю дашь, Наташ? Я селедки за ужином наелся…

– Ага, сейчас. Пойдем на кухню… Пусть она тут сидит, со своей зверюгой целуется. Ишь, как на меня смотрит… Еще и рычит, бессовестная…

– Кто рычит? Лиза?

– Да нет, зверюга…

Ушли. Лиза встала, подошла к Фраму, присела на корточки, глянула близко в глаза.

– Я тебя в обиду не дам, запомни. И не слушай их, они злые… А Наташка так вообще меня ненавидит…

Лиза и сама не заметила, как скатилась по щеке слеза, капнула Фраму на морду, пес слизнул сначала слезу, потом привстал на передних лапах, потянулся вперед с явным намерением облобызать Лизу горячим языком. Пришлось ей отстраниться – не потому, что ей Фрамовы лобзанья не нравились, а просто жалости как таковой не хотелось. Опасная штука – жалость. Даже от собаки.

– Не надо, Фрам… Не надо меня жалеть! Знаешь, я вовсе на них не обижаюсь. Еще чего! Я вообще ни на что не обращаю внимания! Я даже привыкла… Погоди, как там я читала у Макса Фрая, сейчас вспомню! А, вот… «Когда с детства знаешь только один мир, поневоле будешь думать, что все происходящее – в порядке вещей…» Да, Фрамушка, я достаточно взрослый человек, чтобы позволить себе обижаться. У меня вообще детство рано кончилось, в десять лет… А чему ты удивляешься? Да, в десять лет! Когда бабушка умерла… Разве я тебе не рассказывала?