Олег Моисеев - Ключ от берлинской квартиры

• Название: Ключ от берлинской квартиры
• Автор: Олег Моисеев
• Издательство: Знание
• Жанр: О войне
• Год: 1965

Сборник повестей и рассказов Олега Моисеева.

---

Сколько времени продолжался бег, неизвестно, но когда он вломился в квартиру врача и опустился на табурет, грудь его так шумно вздымалась, что перепуганный врач не решился задавать ему вопросы. Лишь через несколько минут Тельпук поведал о беде.

На рассвете их доставил в Готск грузовик. Всему поголовью скота дважды сделали вакцинацию. Сотни коров, лошадей, свиней были спасены.

Я спросил ветеринара, какое расстояние прибежал он тогда с пленным.

— Примерно такое ж,- ответил он простодушно и со смешком добавил: — А через двадцать лет — повторил «рекорд».

Сочинение

Комсомолке Тане Дроздовой двадцать два года. Она очень застенчива, то и дело прикрывает серые, миндалевидные глаза пушистыми ресницами. Каштановая прядь выбилась из-под пестрой шерстяной косынки. Девушка спешит в вечернюю школу. А живет в соседней деревне.

Таня — лучшая доярка «Партизанского края», надаивает до 1800 литров молока от каждой коровы. Обязалась довести удой до 2 тысяч. А полесские коровы — мелки, не сравнить с другими.

Учится Таня в восьмом классе.

Недавно преподаватель белорусского языка и литературы предложил ученикам написать сочинение на тему «Дорогой человек».

Здесь приведены выдержки из перевода сочинения.

«Думаю, батьки не осудят: пишу не о них, хотя они самые, дорогие. Но сочинение не о самом дорогом. А тот, кому посвящено — тоже дорог. Мать и отец рассказывали, что когда фашисты топтали Беларусь, человек этот именем партии возглавил народ наш на партизанщину. Кончилась война, человек этот взялся за трудное дело — восстановление колхоза. Все создавалось заново. Жилье, фермы, клуб, школы, кирпичный завод, электростанция. Разве могли родители мечтать, что будут у нас и комбайны, и тракторы, и автомашины? Есть ведь!

Всю тяжелую работу на силосовании, на фермах, делают механизмы, Заложены фруктовые сады, осушаются болота. На нашей целине — невиданные урожаи: до 320 килограммов картофеля, почти 25 центнеров ржи, льна по 7 центнеров сняли с гектара. Доход колхоза в позапрошлом году равнялся 300 тысячам рублей, в прошлом — 400 тысячам. Вес трудодня значимо вырос. Так как же и Василия Захаровича не считать дорогим человеком? Как не благодарить партию, что за последние тридцать пять лет посылает его к нам вот уже в третий раз: при белополяках, гитлеровцах и после войны.

Когда я вижу его на сельской улице или заходящим на мою ферму, то смущаюсь: знаменитый генерал Корж, как-никак! Герой, член правительства Белоруссии, депутат. Много славного за его спиной и одно из них: Счастливая жизнь «Партизанского края». Но Захарович твердит всем: «Больше разбег», а мне как-то сказал: «Что ж, Танюша, успокоимся на тысяче восьмистах, а? — Не добьемся ферме звания коммунистического труда?» — Вот на третий день после того, поразмыслив над его словами, почитав взятую в библиотеке новую книжку об уходе за коровами, я и решилась довести удой до двух тысяч…»

Свадьба

Иван Осипик работал тогда па скрепере. Строил дорогу Киев-Минск на участке недалеко от «Партизанского края». Зима. Метель страшенная. Рабочие укрылись в близлежащей деревне. Один Осипик на трассе.

Навстречу газик.

Остановился. Из машины вышел дюжий дядька среднего роста, в папахе с малиновым верхом и в шинели с серым каракулевым воротником. И на Осипика посыпались вопросы, только поспевай отвечать. Кто такой? Из какой организации? Что за лихо в такую непогодь заставляет работать? Всего несколько вопросов, но ответь на них, и почти вся биография как на ладони.

Осипик оробел немного. В армии служил не так давно, с генералами дел иметь не приходилось. Однако вскоре овладел собой.

Так, мол, и так, отвечает. Одинок. Работаю в Брестской машинно-дорожной станции. А погода… Что — погода? Работе она не указчик. Фамилия такая-то, по имени Иван, отчество — Александрович.

— Вот что, Иван Александрович, — говорит генерал, — наш колхоз решился в этакую пору дорогу строить до самого крайнего пункта колхоза — в Готск. Дороги там — не приведи господь, хуже и быть не может. А нужно — во как! — генерал прикоснулся ребром ладони к крючку воротника. — Завод кирпичный в Готске строить задумали. Одним словом, согласен ли, Иван, потрудиться у нас? Скреперами не обладаем, вот беда, а с начальством твоим мигом договоримся. По рукам?

Осипик стянул с руки обледенелую варежку.

— Будем знакомы, — весело сказал генерал.- Коржом всю жизнь звали.

Очевидно, он позвонил в Брест, потому что наутро к Осипику приехал участковый инженер и сказал, что трактор с шестикубовым скрепером на прицепе передаются временно колхозу.

Было это в субботу. За ночь Осипик перекочевал на назначенный участок и с утра в воскресенье приступил к работе.

Мороз выдался на редкость скрипучий. Колхозники рубили грунт ломами и топорами, подготовляя положенную тридцатиметровую полосу для скрепера. Приехал Корж:

— И ты, Ванюша, не пощадил воскресенья? Что так?

— Да ведь вы сами, товарищ генерал, говорили, дорога — во-о как нужна!

— Василий Захарович я. Так и зови, а если мыслишки есть,- высказывай.

— Мысли военные, Василий Захарович: так строить, к весне не управиться. Тол надо применить, вот что. Веселей дело пойдет.

Когда начали рвать грунт толом, дело пошло куда быстрее. Вслед за скрепером гатили болото, а впереди корчевали лес, вырывая пни.

На дороге работало по полтысячи колхозников. «В войну — аэродром, а в мирные дни — дорогу», — радовался Семен Якимович Данилевич, ставший теперь десятником.

Дошли до реки Лань. Взялись возводить мост. Двенадцатиметровые дубовые сваи надо вгонять вглубь на три метра, не меньше. На весь мост — тридцать шесть свай, Каждую двадцать четыре человека с трудом поднимали. А по ранее составленному плану техника должна была прибыть лишь весной.

Поехал Корж в Барановичи доставать дизель-молот. А до той поры что? Стоять? Но это не в натуре Осипика.

Ему вначале никто всерьез не, поверил, когда он заявил, что выход есть… Отцепил скрепер, подъехал на тракторе, на котором оборудованы две лебедки. Закрепил трос на свае, установил. Тросом же подцепил трехтонную железную бабу. Поднял, с силой опустил на сваю. Снова и снова.

В общем, когда Корж вернулся («Через три дня прибудет дизель-молот»), то молот уже не понадобился, за эти дни весь мост выстроили. И все это по предложенному Осипиком способу.

К началу весны дорогу протяжением в двадцать километров Хворостово — Готск закончили. И Корж предложил Осипику совсем перейти на работу в колхоз.

Весна торопилась. Спадала вода. Начиналось осушение болот. Надо спешить. И Иван со своим бульдозером даже на ночь не возвращался в деревню. Корж потирал руки от удовольствия. Еще бы! Десятеро за смену выбирали вручную, сорок кубов. Бульдозер Осипика — четыреста.

Две радости доставил ему Корж. Генерал дал ему рекомендацию в партию. И Осипик стал кандидатом в члены КПСС.

А другая… С ней дело обстояло вот как. По одной, только ему известной причине Корж как-то предложил Ивану снять квартиру у колхозника Величко. Дочь его Василиса, красивая девушка, передовая доярка, не могла не понравиться статному, сероокому молодому человеку. Впрочем, как и он ей.

Через полгода Иван перестал считать себя квартирантом.

— Ох, и хитер ты, Василь Захарыч! — сказал председателю Величко. А сам доволен.

— Не только в бою хороши все средства,- в тон ответил ему Корж, — парня за колхозом закрепить мечталось. Золотой! С тем я ложился и вставал. Вот и надумал: только Василиса твоя его спеленает.

Первый тост на свадьбе предложил председатель колхоза:

— За мир и дружбу в этом доме, как и во всем мире!

ЛЮБОВЬ ИЛИ РАССКАЗ О ПЕРЕСАЖЕННОМ КЕДРЕ

Совсем недавно я получил письмо. Привожу из него выдержки:

«Время бежит, а как будто вчера вы у нас гостили. Детишки здоровы, растут, учатся. Миша стал бригадиром на вагонном. Бригада получила звание коммунистической. Помните, я была техконтролером, а когда плану фабрики грозил срыв, ушла к крутильным машинам. Там и осталась. И заработок неплохой, и с новыми машинами подружилась. Не обижаемся друг на друга.

Наш дом теперь и внутри отделан. Яблони и груши дают плоды.

В глубине садика три кедра. Да, да, самые настоящие! Хотя пока и не хвастают ростом. Посаженные орешками из шишки кедра, они раньше росли в комнате, в углу, подле дивана, вспоминаете? Весной пересадили в грунт возле крыжовника в саду. Теперь набирают сил.

Глядя на них, невольно думаю о себе. Ведь и, как они, тоже из далекого края. Омытая российскими дождями, закаленная российским снегом, обласканная русским солнцем, пустила я корни в благодатную смоленскую землю, ставшую не менее родной, чем в Па-де-Кале…».

Письмо кольнуло, будто упрек: как же я не рассказал до сих пор об этой семье?