Фридрих Незнанский - Клуб неверных мужчин

• Название: Клуб неверных мужчин
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: ООО «Издательство Астрель», ООО «Агентство «КРПА Олимп»
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-26951-6 (Астрель), 978-5-7390-2382-7 (Олимп)

На этот раз Турецкий расследует череду странных, похожих друг на друга убийств. Однако жертвы никогда не были знакомы, и вычислить преступника практически невозможно. Но Турецкий уверен: между чиновником министерства, известным в узких кругах живописцем и журналистом есть связь. И в конце концов он обнаруживает ее, выйдя на закрытый элитный клуб, членов которого объединяет тайна. Недостающее звено найдено. Преступление раскрыто. Но внезапно Турецкий понимает, что с самого начала им изобретательно манипулировали и настоящее расследование только начинается.

---

— Что ты скажешь о Кошкине?

Серая тень улеглась на чело абстракциониста, что несколько озадачило Турецкого. Венечке от вопроса стало не по себе, хотя подобного вопроса он должен был ожидать. Сглотнув, он забормотал о талантливом, почти гениальном старшем товарище, о том, как его любили в коллективе, хотя по характеру Роман был и не подарок к Рождеству, мог вспылить… в общем, был всяким. Такого «гадостного» убийства никто в коллективе не ожидал, люди были потрясены, несколько дней в ошарашенных умах даже циркулировала мысль, что Рому застрелили по ошибке. Ведь у него не было конфликтов «на стороне», за которые убивают…

На этом месте Турецкий попросил остановиться поподробнее, но чувствовалось, что Венечка оперирует общими фразами, не владея темой. Люди пришли в себя, втянулись в работу, студией временно руководит Лапышинский на пару с «мегерой» Ольгой Густавовной, и что будет дальше, знает только ветер.

Турецкий попросил описать личные отношения Венечки и Кошкина. Венечка сделался каким-то прозрачным, возвышенным, судорожно сглатывал, прятал глаза, и у Турецкого возникла мысль, что Венечка собрался что-то преувеличить. Но нет, до такого нахальства не дошло, Венечка со вздохом признал, что, невзирая на то, что у них были удивительно теплые отношения, Кошкин оставался по жизни, к сожалению, натуралом, — фу, какое гадкое слово! — то есть был человеком недалеким…

— Ага, — задумался вслух Турецкий, — в играх геев не замечен.

— Ах, я вас умоляю! — запротестовал Венечка. — Далось вам это слово — «геи»…

«Ну, если тебе больше нравится слово «педераст»… — подумал Турецкий.

— Как у него обстояли дела на личном фронте? Имелась ли постоянная девушка, заходила ли она к нему в студию?

— Была у него какая-то, — досадливо отмахнулся Венечка. — Насчет женитьбы не знаю, но нехваткой секса не страдал. Но в студию никого не приводил. Не принято у нас такое. Люди здесь работают, больно им надо любоваться на всяких…

Теперь касательно того, что случилось в день убийства. Да ничего такого не случилось. — Венечка занервничал. Он уже десять раз рассказывал. Был обычный майский день. Природа радовалась скорому приходу лета. Венечка занимался вот этим самым заказом — Кошкин взвалил на него работу, и Венечка трудился над ней как проклятый. Домой он собрался в семь вечера. Оказалось, что в студии, кроме него и Кошкина, никого не осталось. Позвонили на пульт, закрыли дверь. Несколько минут постояли на крыльце, обсуждая архиважный вопрос…

— Я знаю, — кивнул Турецкий, — вы спорили, какое сочетание красок живее передает эмоциональное состояние человека. Кошкин предпочитал лимонно-оранжевое соединение, вам же ближе по духу что-то пятнистое.

— Как здорово, — умилился Венечка, — скоро весь город будет в курсе. Да, для оформления плаката на выставку в Олимпийском я бы предпочел свести голубое, лиловое и изумрудное. Но хозяин — барин, Рома сказал, что он решит. Ах, видно, уже не решит…

К единому знаменателю им( прийти в тот вечер не удалось. Венечка, посвистывая, двинулся вдоль да по Солянке, Кошкин зашагал к машине, припаркованной напротив входа. Венечка отошел, наверное, метров на двадцать, когда что-то хлопнуло за спиной. А дальше — ничего нового. Художника швырнуло на проходящую мимо девицу, Венечка ахнул, героически сжал кулаки, побежал обратно, серая «жулька», из которой вылетела пуля, перестроилась на первую полосу к светофору. Единственное, что он успел заметить — у нее не горел левый стоп-сигнал. Но об этом он говорил работникам милиции. А еще у нее задний бампер был треснут примерно посередине…

А Венечка оказался не таким уж ненаблюдательным…

— То есть люди видели, что произошло?

— Видеть-то видели, — кивнул Венечка, скорбно поджав губы, — да где их сейчас найти? Люди, знаете ли, та еще субстанция. Моя хата с краю, ничего не знаю. Кому охота терять время, давать показания, мотаться по отделениям и прокуратурам, общаться с этими невоспитанными людьми?..

Подбежал он к Кошкину, положил окровавленную головушку к себе на колени, заплакал. Приехала милиция, начались допросы, их вели такие противные люди…

— Эта смерть меня потрясла и вывела из равновесия, — пожаловался Венечка, — я так любил Романа. Нет, поймите меня правильно, — он густо покраснел. — Я любил его, как товарища, как одаренного художника… Я до сих пор не могу оправиться…

— Вспомни, не было ли в последнее время чего-нибудь подозрительного?

— Вспоминал уже, — вздохнул Венечка. — Не было. Все как всегда.

— Он не был расстроен, обозлен, взбешен?

— Он часто был обозлен, взбешен и расстроен. Поверьте, этому масса причин. Капризы заказчиков, непонимание того, что он хочет, разлады с коллегами, нерадивыми учениками. Но я понимаю, что вы имеете в виду, — Венечка кивнул со знающим видом. — Нет, ничего такого не было. Все случилось, как гром среди ясного неба…

Турецкий закурил, наслаждаясь свежим ветерком. Словно из темницы вышел к морю. Закурил, направился к машине. Сейчас он сядет и еще раз все обдумает. Дело интересное, но концы торчат, как взрыватели из морской мины…

— Задумались? — прозвучал над ухом мелодичный голосок.

Он вздрогнул, посмотрел на зажатый в кулаке брелок с ключами, поднял голову. Молодая женщина в свободно облегающей блузке и небесного цвета фирменных штанишках вышла из студии вслед за ним, хотела отправиться дальше, но передумала. Глаза восточной красоты смотрели на Турецкого. Пышные волосы струились по плечам. Девушка непринужденно и загадочно улыбалась. Она была невыразимо хороша собой. Впрочем, когда она лежала нагишом, позволяя юным живописцам увековечивать свою красоту, она была еще лучше. Не всегда одежда красит женщину.

— Уже закончили свою каторжную работу? — сглотнув, спросил Турецкий.

Она обожала глумиться над людьми при помощи своих внешних данных. Подошла поближе, источая запах дорогих духов, смотрела, не моргая, прямо в душу. «Рано или поздно она кого-нибудь спровоцирует, — подумал Турецкий. — Мужчины не железные. Не ведает, что творит. Ей позволительно так себя вести только в том случае, если она КМС по восточным единоборствам, или мастер по стендовой стрельбе, а в сумочке лежит складная пневматическая винтовка…»

— Закончила, — согласилась девушка, — приезжаю сюда пару раз в неделю. А пару раз… в другом месте.

— Интересная у вас работа.

— Скучная, — она засмеялась, — лежишь, ничего не делаешь. Вы не подумайте, это не основной мой вид деятельности. В принципе, я тоже занимаюсь изобразительными искусствами, обучаюсь в художественной академии.

«Только не надо с ней знакомиться, — в страхе подумал Турецкий. — Это отвлекает. У тебя жена, ты ее безумно любишь, и все эти связи, от которых ни уму, ни сердцу, так обременительны…»

— Вы о чем-то задумались? — склонив головку, осведомилось неземное существо.

— О, нет, что вы, так, работа не выходит из головы…

— Вы приехали в студию работать? — изумилась девушка. — А у меня создалось впечатление, что вы ошиблись адресом.

— Частично — да. Подобные местечки не для меня. Скажите, вы несколько минут назад не заходили в комнату, где Венедикт Гурьянов трудился над своим бессмертным шедевром?

— Венедикт Гурьянов… — девушка нахмурилась. — А кто это?

— Это парень с нетрадиционными взглядами… не только на искусство. Он здесь работает.

Она засмеялась — мелодично и непосредственно.

«О, нет», — мысленно взмолился Турецкий.

— Я мало интересуюсь людьми с нетрадиционными взглядами… не только на искусство. Нет, я не заходила в комнату Венедикта Гурьянова. Я его не знаю. Закончила работу, оделась, пошла. Я в этой студии стараюсь не заводить знакомств.

Оно и видно.

— Вас подвезти?

— Заманчивое предложение, — она щупала его глазами, а казалось, что пальчиками. — Но вынуждена его отклонить. Еду на «Каширскую», вы потеряете со мной весь день. У вас ведь работа, которую за вас никто не сделает… — ее смеющиеся глаза откровенно издевались. — Не волнуйтесь, здесь до «Китай-города» рукой подать, добегу. Да и мама до сих пор считает, что знакомиться с мужчинами на улице — жуткий моветон.

«И жена моя так считает», — мрачно подумал Турецкий.

— Продиктуйте свой номер, — попросила она.

Просьба прозвучала так внезапно, что он не успел выстроить линию защиты и машинально продиктовал. Она извлекла из сумочки изящный телефон, постучала по клавишам. В кармане завибрировал мобильник. Турецкий непроизвольно вздрогнул.

— Вот теперь и у вас есть мой номер, — засмеялась девушка. — Будет скучно — меня зовут Наташа. И берегите эти цифры от жены, хорошо?

Она зашагала, помахивая сумочкой. Он извлек телефон, надавил клавишу отбоя. Задумался, не удалить ли последнего входящего абонента, потом решил, что сделать это никогда не поздно, сунул телефон на место. А когда склонился над открытой дверцей, почувствовал неприятное жжение в затылке…