Александр Барышников - Клад Соловья-Разбойника

• Название: Клад Соловья-Разбойника
• Автор: Александр Барышников
• Жанр: Исторические приключения

---

— Прости меня, — прошептал он чуть слышно. — Ты бог, а я только человек. Люди слабы и уязвимы. Данная тобою власть сделала меня сильным, а поклонение слабых и уязвимых, их малодушие и страх ввергли меня в соблазн. Прости и не карай строго, ведь я долгие годы честно трудился во славу твою. Ты знаешь, что Суксун-жрец бьется за счастье всех биаров. Ведаешь ты и другое — Суксун-человек хочет счастья своему любимому сыну. Разве это плохо? Чермоз — биар, он тоже имеет право на счастье. Но его счастье невозможно без Юмы, а Юма не может быть счастлива без Кытлыма. Кытлым простой охотник. к тому же стрела его поразила священную змею, а Чермоз сын человека, который всего себя отдал тебе, великий Йомала. Разве простого охотника можно сравнивать с сыном главного жреца? Прости! Прости!

Думая так, я был не прав, ты покарал всех биаров за мою неправедность. Ты спас Кытлыма, послал чужих людей, и теперь мне ясно, что Чермозу с ними не справиться — ему помешает моя неправда.

Я готов принять любое наказание, но что же будет с биарами?

Подскажи, научи, и я сделаю все, что ты захочешь…

Бог биаров сурово сверкал драгоценными каменьями глаз, неподвижно глядя поверх головы склонившегося жреца. Взглядом своим он проникал сквозь стену храма и ревниво оглядывал всю биарскую землю. Йомала видел скачущего по тайге Чермоза и понимал тщету его усилий. Он видел плывущих по Большей Реке чужих людей и чувствовал их силу и хитрость. Но он молчал, потому что боги не снисходят до разговоров со смертными, особенно с такими, которые ради собственного блага нарушают установленные богами законы.

Не дождавшись ответа, Суксун тяжело поднялся с колен, медленно вышел на крыльцо и попросил стоящего у дверей воина позвать жрецов. Воин резво убежал в сторону селения, и вскоре оттуда пришел Нырб в сопровождении остальных служителей Йомалы. Все вслед за Суксуном вошли в храм.

— Здесь, у подножия трона великого бога биаров, — торжественно и печально заговорил главный жрец, — я хочу сказать о своем прегрешении. Кытлым не виноват, он убил священную змею по ошибке и наказан по обычаю. Но я решил использовать этот случай, чтобы избавиться от молодого охотника, потому что Юма любит его, а мой сын любит Юму. Пользуясь властью, данной мне великим богом, я сделал все, чтобы убрать Кытлыма с дороги моего сына. Я поставил счастье Чермоза выше спокойствия и процветания всех биаров. Я думал, что мое многолетнее служение и будущие мои труды во имя великого Йомалы окупят этот невеликий, как мне тогда казалось, проступок. Я ошибся:

Могучему нашему покровителю одинаково дороги все биары — и сын главного жреца, и простой охотник… Поэтому Йомала наказывает нас, и виноват в этом только я. Здесь, перед его сияющим ликом, вы должны решить, как поступить со мной. Вы можете скормить меня Голубой Змее:

— Обычай запрещает приносить в жертву людей, — прервал его Нырб.

— Да, да! — горячо согласился Суксун. — это один из законов великого Йомалы. Я хотел его преступить, и вы можете убить меня как преступника. Но прежде чем это произойдет, вы должны решить, как спасти храм, как уберечь биаров от этого страш:

Он не успел договорить — глухой удар всколыхнул почву под ногами, потряс храм, пошатнул трон, чаша на коленях Йомалы опрокинулась и в золотом дожде монет полетела вниз, вслед за чашей устремилась корона, сорвавшаяся с головы бога биаров. Поверженные знаки его могущества почти одновременно ударились о пол — монеты со звоном запрыгали, чаша погнулась, корона расплющилась и, печально звякнув, накрыла беспорядочную кучку священного золота.

— Йомала отказывается быть нашим покровителем. — в ужасе прошептал Суксун и без памяти повалился на пол.

Когда кончилось краткое забытье, Суксун открыл глаза и увидел рядом с собой распластанное тело Нырба, лицо которого было белее снега, а посиневшие губы странно улыбались. Остальные жрецы испуганно топтались у выхода. Суксун поднял лицо и со страхом взглянул на Йомалу. Бог снова был неподвижен, но сильно изменился. Богатая его одежда была порвана во многих местах, правая рука переломилась и уродливо ощетинилась торчащими щепками, глаза, из которых высыпались драгоценные камни, потухли и умерли, удержавшееся на шее ожерелье казалось упавшими из этих глаз слезами.

— Я слышал голос Йомалы, — тихо и радостно прошептал очнувшийся Нырб. Суксун махнул рукой, призывая жрецов. Те, боязливо ступая, подошли и встали рядом.

— Я слышал голое Йомалы, — повторил Нырб громче и открыл глаза.

— Что он сказал? — спросил Суксун, чувствуя, как все внутри его холодеет.

— Он одобрил твою честность — именно она спасет биаров, не даст погибнуть их храму и угаснуть их вере.

— Но храм сильна разрушен, — Суксун указал на щели и разломы в стенах. — Ои может рассыпаться в любое мгновенье.

— Храмом каждого биара станет его душа, — сказал Нырб, счастливо улыбаясь.

— Но людям нужен священный кумир, — Суксун снова взглянул на изувеченное тело Йомалы.

— Когда-нибудь люди смогут обходиться без этого, — уверенно оказал Нырб. — Священным кумиром станет свет, живущий в душе человека. А пока: Мы добудем Первородный Огонь и превратим золото храма в изваяние, которое легко спрятать от алчных людей, не понимающих истинный смысл нашего священного металла. Этот новый Йомала будет в вечном движении — от селения к селению, от очага к очагу, от души к душе. И биары всегда будут помнить наш храм и почитать своего великого бога.

— Каким будет это изваяние? — спросил один из жрецов.

— Оно будет прекрасным, — сказал Нырб восхищенно. — Оно в душе моей, я вижу его и чувствую в себе силы сделать его таким же наяву.

— Что произойдет со мной? — осторожно спросил Суксун.

— Ты достоин стать одним из нас, вечных странников, вечных хранителей и служителей нового Йомалы.

— А мой сын? — задал Суксун главный для себя вопрос.

— Он станет простым охотником — такова воля бога биаров.

На следующее утро по указанию Нырба два десятка воинов отправились в край Большого Змея, каменный хребет которого возвышался над землей в той стороне, где всходило солнце. Большой Змей веками грелся в лучах древнего светила и телом своим отделял страну биаров от Сибиир-земли. Кусочки его черной плоти нужны были жрецу для исполнения воли великого Йомалы. Когда всадники скрылись в таежных зарослях, Нырб собственноручно накопал глины и залил ее водой из лесного ручья. Из этой глины он должен был сделать чрево, способное родить нового Йомалу. Кроме того, Нырб распорядился промыть хорошенько и выскоблить шкуру священного быка — в руках умельцев из прихрамового селения она должна была превратиться в Грудь Ветра:

В приготовленьях и хлопотах прошло несколько дней. Накануне праздника Йомалы ближние окрестности храма стали заполняться людьми, по обычаю пришедшими сюда из самых дальних селений. Они разбивали свои стоянки, разжигали костры, варили похлебку и жарили мясо. Все уже знали о последних событиях, поэтому не было обычных песен, смеха и веселья. В лесу не раздавалось, как в былые годы, радостных криков, давно не видевшиеся соплеменники обменивались сдержанными приветствиями, шепотом обсуждали случившееся и молча расходились.

Некоторые приходили к Суксуну, о чем-то его спрашивали. Тот, погруженный в свои мысли, никого и ничего не замечал. Некоторые хотели поговорить с Нырбом, но он был занят важным делом и не желал тратить время на пустые разговоры.

Наконец, вернулись посланные Нырбом воины. Развязав мешки, они насыпали перед жрецом немалую кучу иссиня-черных, блестящих, как волосы молодой девушки, камней. В утро праздника при стечении всех собравшихся биаров самые сильные воины добыли из кусков сухого дерева Первородный Огонь, от которого был торжественно, под пение нарядных жрецов, возожжен большой костер. В средине его лежали обломки бревен, выпавшие из стен храма. Когда огонь разгорелся, в пламя высыпали куски черной плоти Большого Змея. Загоревшееся тело древнего чудовища дало такой жар, что биарам пришлось отступить подальше. С трудом превозмогая этот жар, несколько самых выносливых воинов доставили в середину костра горшок, наполненный золотом храма Йомалы. Другие, повинуясь указаниям Нырба, придвинули к огню Грудь Ветра.

Часто сменяя друг друга, воины качали длинную жердь. От этого качания кожаное сооружение, похожее на огромную жабу, быстро раздувалось и тут же выпускало в беснующееся пламя могучую струю воздуха.

Прошло какое-то время, в течение которого жрецы, а вслед за ними и остальные биары, усердно молились великому Йомале. Молитвы их, несомненно, были услышаны — золото в горшке начало таять и вскоре стало жидким, как пригретая солнцем cосновая смола. Молодые биары принесли на носилках глиняное чрево и поставили его рядом с костром.