Юзеф Крашевский - История о Янаше Корчаке и прекрасной дочери мечника

• Название: История о Янаше Корчаке и прекрасной дочери мечника
• Автор: Юзеф Крашевский
• Жанр: Литература 19 века
• ISBN: 978-5-00039-618-6

«История о Янаше Корчаке…» является одним из самых известных польских романов. В нём рассказывается о перепитиях судьбы сироты Янаша Корчака, о его любви, о жизни в пограничном замке во времена войн с Турцией в XVII веке.

---

Местечко показывалось всё отчётливей. В некоторых окнах поблёскивали красные огоньки. Уже приближались к нему, когда примчался всадник. Он подъехал к карете, поднял с головы шапку и приветствовал радостным возгласом. Был это Никита, который издалека у оврага заметив кавалькаду, вскочил на коня и выехал приветствовать госпожу.

Также поздоровалась с ним мечникова.

– Есть где переночевать? – спросила она.

Никита пожал плечами.

– Ещё бы, – сказал он, – но не на торжество пани сюда едет, и то хорошо, что счастливо и здорово.

Он поцеловал ей руку.

– Ещё с паном Янашем нужно словечком перемолвиться.

И, убежав, он сел на коня, чтобы догнать впереди едущего.

Сениута с самопалом у седла составлял переднюю стражу, поэтому можно было поговорить свободно. Янашка любили все.

– Паныч, – шепнул, догоняя его, Никита, – долго бы говорить, что я тут застал, скажу одним словом: плохо светиться, нужно день и ночь бдить и глаз не спускать с Доршака.

– Нас уже немного предупредили, – сказал Янасис, – но я сердца от этого… Ты хорошо знаешь замок?

– Все углы исходил, в каждую дыру заглянул, – сказал Никита.

– Людей он там своих много имеет? – спросил Корчак.

– Этого там нечего и считать, но с кем он нюхается, один Бог знает. Замок двойной: нижний и верхний. Кроме колебки и коней, которые должны, вроде бы, оставить в нижнем, нам там места нет, только весь верхний можно занять одним и никого туда больше не пускать. Правда, что ворота не закрываются, но я их поправил, как мы возьмёмся за них, должны запереться.

– Не отходи же от меня и будь мне в помощь, – шепнул Янаш, – на тебя рассчитываю, как на самого себя.

– О! Мы должны крепко держаться, хотим же уйти целыми, – муркнул Никита. – Доршак не глуп, будет, наверное, угождать пани и притворяться верным слугой, но пани следует предостеречь.

– Ох! Ох! Угадает она его через шкуру…

Так разговаривая, приближались они к местечку, а так как из него был открытый вид на долину и люди давно заметили карету, высыпало всё население на рынок. Это было собранное братство, по большей части осёдлые бродяги: валахи, русины, армяне, люди неизвестного происхождения, внешности дикой и немного поражающей. Они стоял в рубашках, в наброшенных на спины свитах, одни с обритой головой, другие с длинными до плеч волосами, одни с открытыми головами, другие в бараньих шапках и татарских крымках, смотря дикими глазами, мрачно и грозно. Перед корчмами стояли евреи, еврейки и дети. Мечникова и Ядзя смотрели с интересом. Карета медленно скользила к замковому мосту. Подъехав сюда, Никита соскочил, советуя пани сойти, потому что мост был не очень надёжный, и желал сначала провести коней, а колебку толкать. С другой стороны, за мостом, был виден Доршак, который, хотя его лицо кривилось от злости и гнева, стоял нарядно одетый: шёлковый жупаник, чёрный бархатный контуш, сбоку сабля, жёлтые ботинки, шапка под мышком, а в руке на тарелке держал хлеб и соль. Он, видимо, старался принять более мягкое выражение лица, как можно более покорную физиономию. Неизвестно, сама ли собой, или по его приказу так же вышла и стояла за ним пани Доршакова в чёрном платье и турецком кафтанчике, голова была покрыта шёлковым красивым платком. Её лицо восточного типа, несмотря на измождение, поражало гордыми остатками давней привлекательности. За ними паробки. Дальше – Татьяна, маленькая девушка – вся бедная замковая прислуга.

Мечникова, которая никогда Доршака не видела, уже идя вдалеке, начала к нему внимательно присматриваться. Не понравилось ей лицо, но это отгадать по себе не дала, скорее, приняла весёлое выражение. Ядзя разглядывала стены, люди также с любопытством присматривались к этой руине. Все сразу соскочили с сёдел и шли пешими, ведя коней. Доршак, хоть больше всего поглядывал на мечникову, считал также сопровождающие её силы и присматривался к людям. Марсового и спокойного облика, они, наверно, не слишком ему понравились. Красивый Янаш, идущий первым, несколько раз обратил на себя его око. Видно в нём было главенство.

Предупреждение Никиты оказалось очень хорошим, потому что мост под тяжестью колебки начал прогибаться и шататься, кони и люди шли также по отдельности.

Когда пани Збоинская подошла к подстаросте, тот сделал несколько шагов для привестивия.

– Это великое и неожиданное для нас счастье, что ясна пани посетить нас соблаговолила, – сказал он с вынужденной улыбкой, – дай Боже, чтобы вас хорошо могли принять.

– Только бы с добрым сердцем, я на остальное обращать внимание не буду, – отозвалась мечникова, – я привыкла ко всему. Проведи нас, пане Доршак, в верхний замок.

Он удивился и даже отвернулся, услышав о верхнем, пан Доршак не думал, чтобы мечникова была так уже осведомлена.

– А! Прошу вас, ясна пани, это пустырь! Я бы порекомендовал расположиться у нас в нижнем, там будет неудобно, потому что там веками не жили и… там только крысы, летучие мыши и совы.

Янаш посмотрел, давая знать, чтобы мечникова стояла на своём, а та затем добавила:

– Мы с ними справимся, я, ваша милость, – сказала она, кланяясь жене Доршака, которая поздоровалась, – я, ваша милость, не хочу быть помехой и предпочитаю там быть одна со своим двором.

– Вы об этом пожалеете, – прервал Доршак, – это лачуга…

Не было на это ответа, как раз вошли в первый двор, который также не очень свежо выглядел. Здание в глубине так закрывало вход в верхний замок, что Ядвисия даже спросила:

– А по которой дороге дальше?

– Вот ещё то, прошу, ясно пани, – сказал Доршак, – что даже попасть в верхний замок трудно, а тем более там жить.

Никита вырвался вперёд, показывая дорогу, поэтому все следовали за ним, шёл и Доршак, но, вероятно, недовольный, бормоча себе под нос.

Колебку приказали разгружать на первом дворе и вещи сносить наверх. Подстароста ещё пытался отговорить Янаша, в котором угадал командира, но парень ему сразу ответил, что воля мечниковой должна быть исполнена.

– Ну, тогда я ни за что не отвечаю, – крикнул Доршак, – ей-Богу, там и крыша на головы готова обвалиться, но что мне до этого.

Тесным переходом за зданием шли обе женщины по камням и чертополоху, что в подпрыгивающей Ядзе пробуждало смех и весёлость. Так дошли они до ворот и посмотрели на старую башню.

– А! – отозвалась пани Збоинская. – Это ещё не так плохо выглядит.

Дверь была открыта. Никита уже там, как умел, хозяйничал. Выполняя приказания пани, он хотел обязательно привести башню в порядок, для чего Доршак, злясь, отказал во всякой помощи, а со своей стороны приготавливал рядом покои для себя. Никита, который не хотел спорить, нанял себе людей из городка, собрал у евреев предметы интерьера, приказал их очистить, и как-то так в башне обжился. Это было грустно, но с бедой на короткое время приютом служить могло.

Мечникова не говорила ничего. Ядзя побежала вперёд, восхищаясь красивым видом из башенки. И правда, покрытые лесом горы, зелёные луга, речушка, текущая по скалам, кое-где серые стены валунов, несмотря на вечерний сумрак, представляли очень благодарный пейзаж. Но рассматривать его времени не было. Никита уже распределил в голове комнаты для двора и челяди. Низ должны были занимать кухня и стражи. Затем шли на верх. Мрачный Доршак не говорил ничего.

Первый этаж, как-то так отмытый, очищенный, оборудованный скамьями и столами, с огнём в каминах, особенно не испугал прибывших. Женщины зашли даже в часовню, где Никита также, насколько умел, немного навёл порядок. Даже порванный образ, который лежал на полу, он прибил, помыл и показался Христос на кресте старой греческой, видно, кисти, а под ним св. Иоанн и Матерь Божья. Это, конечно, не было шедевром искусства, но великая идея жертвы поражала с этого старого образа и все перед ним упали на колени. Сумрак, проникавший сквозь стёкла узких окон, придавал этой неприготовленной, дивной сцене характер серьёзный и таинственный. Путешественники в одеждах, покрытых пылью, в измятых костюмах, с уставшими лицами, начинали жизнь на том пустыре, у границ, с молитвы.

Доршак, не входя за ними в часовню, потому что едва ли несколько особ могло там поместиться, издалека, от порога присматривался с хмурым и мрачным лицом.

Только по завершении литания, встав, мечникова сказала подстаросте:

– Видишь, милостивый государь, тут не так уж плохо, а ещё и часовенка вдобавок. Завтра нам ксендз Жудра будет святую мессу отправлять, так как переносной алтарик мы с собой имеем, если его здесь не найдём.

Таким образом, вернулись снова в большую комнату, куда шибко, под надзором Никиты, снесли вещи, тюки и сундуки. Янаш побежал в нижний замок рассмотреться и распорядиться людьми, Сениута также был деятелен.

Доршак какое-то время стоял, будто бы ожидая распоряжений, болтая ни то, ни это, наконец, увидев, что без него распоряжаются и легко обходятся, выбежал, гневный. Он заметил уже раньше Сениуту между замками, но они только посмотрели в глаза друг другу и Доршак стянул ужасно брови. Сейчас, сбегая вниз, нашёл его, стоящего на кривых ногах у двери, как на страже, и крутящего усы.