Лоуренс Шуновер - Блеск клинка

• Название: Блеск клинка
• Автор: Лоуренс Шуновер
• Издательство: Алетейя
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-89329-352-5

Авантюрно-исторический роман Лоуренса Шуновера «Блеск клинка» (Lawrence Schoonover «The Burnished Blade») издан в 1948 году в Нью-Йорке знаменитым издательством «Макмиллан».

Действие романа происходит в XV веке во Франции, Константинополе и Трапезунде и охватывает период с весны 1431 года в Руане (время и место казни Жанны д’Арк, казнь и ее исторический фон подробно описаны в книге) до осени 1444 года в Константинополе и Трапезунде (за девять лет до падения Византии и за 17 лет до завоевания Трапезундской империи турками-османами).

Главный герой, выросший в доме одного из лучших оружейников Франции, специалиста по рыцарским доспехам (отсюда название книги), получает задание раскрыть источник контрабанды драгоценностей и наркотиков во Францию и с этой целью совершает плавание на Восток.

---

Джастин был известен шефу полиции как французский морской капитан с безупречной репутацией, хотя в последнее время его неоднократно видели в обществе некоторых генуэзских купцов. Это всегда считалось подозрительным в Трапезунде.

Сэр Теодор был, разумеется, известным понтийским дворянином, сыном старого слепого графа Месембрийского, которого однажды подозревали в заурядном грабеже. Но доказательств не обнаружилось, и все знали, что он ведет уединенную жизнь в имении, которое продал Балта Оглы, а теперь арендовал у этого знатного болгарского принца. Шеф полиции предположил, что Теодор пришел пожаловаться на убийство сестры — вполне законный повод. О всех обстоятельствах, связанных с убийством, уже было известно. Ее убийцы были опознаны как два стражника Балта Оглы. Эпарх заметил, что как Пьер, так и Теодор, выглядели крайне изнуренными; сэр Джон был очень серьезен.

Обратившись к Теодору, эпарх сказал:

— Мне сообщили, что на вашу группу сегодня утром напали два грабителя и что леди Стефания жестоко убита. Я чрезвычайно сожалею об этом, сэр Теодор. Оба убийцы мертвы, как вы знаете. Я не представляю, как выяснить причину убийства.

— Питер объяснит вам, — ответил Теодор. Шеф полиции скептически посмотрел на Пьера.

— Они стреляли в меня, — сказал Пьер. — Я уверен, что это были люди Оглы. Балта Оглы был бы рад моей смерти. Трое других его слуг чуть не убили меня неделю назад. — Он рассказал, как три грека, переодетые во франков, напали на него в «Звезде Востока». — Шеф полиции выглядел озабоченным. Судя по рапортам о событиях в таверне, Пьер говорил правду.

— Два убийцы на причале действительно опознаны как люди Оглы. Мне также сообщили, что три его стражника, переодетые во франков, как вы сказали, увезли вас, или человека, похожего на вас, из города неделю назад. Похоже, что принц желает вашей смерти. Но преднамеренное убийство — серьезное обвинение против столь крупного вельможи. Может быть, его безнравственные слуги просто пытались ограбить вас.

— Это не случайность, сэр. У Балта Оглы есть веские основания пытаться убить меня. — Пьер положил на стол письмо де Кози. — Если вы распорядитесь перевести это письмо, вы узнаете, что Балта Оглы, несмотря на огромное доверие со стороны французского министра финансов, злоупотреблял своим важным положением нашего трапезундского посредника и тайно сговорился с продажным сообщником в моей стране поставлять контрабандой во Францию драгоценные камни, что лишает французского короля законных импортных пошлин, а также редкое и дорогое лекарство, опиум, стоимостью в тысячи фунтов, что является не только обманом короля из-за неуплаты пошлин, но и лишает многих несчастных страдальцев возможности пользоваться этим лекарством. Ясно, что товары, которые контрабандой ввозятся во Францию, должны контрабандой вывозиться из Трапезунда. Ваше правительство тоже обманывают. Мне известно, что ваши законы против контрабанды очень строги.

— Это так. Вы выдвигаете серьезное обвинение против Балта Оглы, хотя я полагаю, что французский король больше заинтересован в этом деле, чем мы. Но если письмо подтверждает ваше обвинение, великий герцог, несомненно, захочет услышать о нем. Это дело выходит за пределы моих полномочий. Балта Оглы пользуется высшей дипломатической неприкосновенностью. Он в родстве с султаном через его жену. — Шеф полиции улыбнулся. — Мы стараемся вести себя очень вежливо с нашими соседями-язычниками, чьи армии столь могущественны и торговлей с которыми мы живем.

Пьер с горечью произнес:

— Я понимаю, что несколько драгоценных камней и немного опиума, вывезенных контрабандой во Францию, могут не вызвать глубокого интереса у императора. Но я не питаю любви к безнравственному человеку, который пытался убить меня и который на самом деле убил добрую леди, сестру моего друга. Не думайте, что Балта Оглы удовлетворился, поправ законы Франции и империи путем мелкого мошенничества, о котором я рассказал вам. Сэр Теодор сообщит вам больше.

Теодор говорил очень долго и по-гречески. Сэр Джон и Пьер, конечно, не понимали ни слова, но смиренное выражение лица Теодора, частые паузы, тяжелые вздохи, и выражение глубокой серьезности на лице шефа полиции, которое становилось все суровее по мере продолжения монолога, явно свидетельствовали о важности сообщения. В какой-то момент шеф полиции отдал короткий приказ капитану полиции, который немедленно вышел из комнаты. Сэр Теодор усмехнулся половиной своего сурового, неподвижного лица. Такой мрачной усмешки Пьеру не приходилось видеть. Когда он кончил говорить, его голова и плечи тяжело опустились и он произнес:

— Я сказал ему все, Питер, даже про выкуп.

Шеф полиции обратился к Пьеру:

— Это дело крупнее и значительно сложнее, чем я предполагал. Во-первых, я хотел бы узнать, собираетесь ли вы предъявлять обвинение сэру Теодору за задержание с целью получения выкупа. Вы имеете полное право на это, хотя он сообщил мне, что предложил вернуть деньги. Трапезундцы не задерживают граждан дружественных государств, чтобы получить выкуп. Это примитивный глупый бандитизм.

— Я встретил радушный прием в его семье, — сказал Пьер. — Сэр Теодор спас мне жизнь, вытащив меня из пропасти. Его сестра ухаживала за мной и лечила меня с большим умением и заботой. Граф, его отец, убедил меня, что некоторые трапезундские дворяне испытывают глупую, старинную недоброжелательность по отношению к европейцам. Я уверен, что сэр Теодор искренне сожалеет и намерен вернуть выкуп. С моей стороны ни слова больше не будет сказано об этом деле. Надеюсь, что он не пострадает из-за своей ошибки.

— Полиция не выносит приговоров. Это дело суда. Если вы не выдвигаете обвинения против сэра Теодора и графа, его отца, вряд ли кто-то другой сделает это, хотя все обстоятельства будут доложены великому герцогу. Сэр Теодор, вы свободны и можете забрать вашу бедную сестру домой.

Теодор повернулся к Пьеру:

— Плащ с кольчугой, который не защитил Стефанию, ваш; я подарил его вам. Могу я оставить его на борту вашего корабля?

Пьер грустно покачал головой:

— Я не вынесу его вида, сэр Теодор. Он будет мне вечным укором, что я разрешил ей быть моим проводником вместо того, чтобы отослать ее домой.

— Она хотела спасти вашу жизнь, Питер. И она сделала это, хотя не так, как собиралась. Ну хорошо, мы погребем плащ вместе с сестрой.

Никто не удерживал его при выезде из дворца или из города. Он вернулся к отцу вместе со вторым греком и паланкином, подвешенным между двумя мулами, в котором находилось тело Стефании, завернутое в плащ.

Но его отец уже услышал новости от капитана полиции, который еще во время разговора был спешно отправлен в имение со значительным отрядом. Задолго до того, как сэр Теодор с его траурной ношей появился в замке, караван-сарай был окружен, проводники и сопровождающие арестованы и отправлены под конвоем в город. В караван-сарае остался лишь опытный чиновник, чтобы составить опись товаров, разгруженных с двадцати верблюдов.

Как только Теодор покинул комнату, шеф полиции сказал Пьеру:

— Мы целую неделю искали франка с вашей внешностью и знанием турецкого языка. Мы предприняли усилия, стараясь скрыть тот факт, что сам великий герцог Алексий разыскивает вас. Вы можете мне поверить, что мои люди — не пустозвоны. Но кто-то проговорился. Это не мог быть сам великий герцог, потому что более осторожного человека не существует. Я не могу догадаться, кто пустил слух, что человека, которого мы ищем, ждет великая честь. Однако слух распространился, и на меня обрушился поток светловолосых молодых франков, пытавшихся говорить по-турецки. Всех их звали Питерами. Все они говорили: «Нет Бога кроме Бога» и тому подобное, чтобы показать знание турецкого языка. Только один из них мог произнести более десятка фраз, которые любой моряк способен запомнить за одно-два плавания, но его волосы были покрашены. Вы говорите по-турецки лучше, чем большинство из нас, греков, и мне сообщили, что ваши волосы — настоящие. Полагают, что человек, которого мы ищем, получил рану в грудь. У вас есть такая рана?

— Да, сэр. Она почти зажила.

— Я рад, что она у вас есть. Но я так надоел великому герцогу с большим числом франков, что он приказал мне задержать следующего — я не арестую вас, юноша — под охраной на одну-две недели. Мы хотим убедиться, что его волосы — не крашеные. За это время они немного вырастут и тогда, если они окажутся черными у корней, значит мы имеем еще одного мошенника. Я надеюсь, что вы примете наше гостеприимство с той же любезностью, с какой мы его предлагаем.

Пьер едва верил своим ушам. Он был очень утомлен и на минуту забыл о хороших манерах.

— Я сыт по горло трапезундской охраной и защитой, — сказал он. — Если я вас правильно понял, вы продержите меня здесь, пока мои волосы не вырастут, и вы с великим герцогом не убедитесь, что они не крашеные. А за это время Балта Оглы убьет моих друзей! А генуэзцы уплывут на нашем корабле!