Чарльз Вильямс - Глубокое синее море (др. пер.)

• Название: Глубокое синее море (др. пер.)
• Автор: Чарльз Вильямс
• Жанр: Крутой детектив

---

— Прочь от руля! — крикнул Линд греку, но тот от страха, казалось, ничего не слышал. Линд оторвал его руки от руля и отшвырнул к двери. Тот упал на колени, проскользнув немного по мокрой палубе, а потом поднялся и пустился наутек.

— Отто, возьми руль! — приказал Линд. Тот оставил третьего помощника лежать под дождем и подбежал к рулю. Линд дал ему курс. Отто повернул колесо налево, чтобы направить корабль по старому курсу.

Линд тем временем повернулся к Майеру и что-то сказал ему по-немецки. В этот момент подбежал боцман. Люгер у него торчал за поясом, по лицу стекала вода.

— Лопнули бутыли в третьем трюме, — быстро выпалил он. — Еще до того, как разразилась гроза, на нижней палубе чувствовался запах спиртного.

Линд кивнул.

— Ничего не поделаешь. И все же можно держать огонь под контролем. Где Спаркс?

— Сейчас придет.

— Хорошо. Перекройте трюмы. И стрелять в каждого, кто попытается подняться сюда.

Боцман исчез в серой пелене дождя. Спаркс прошел по внутреннему трапу, который вел через картографический отдел.

— Вызови «Феникс»! — приказал Линд. — Они должны спешить нам навстречу. Ежечасно подавай им сигнал, чтобы они пеленговали нас.

Спаркс вопросительно посмотрел на него.

— Встреча состоится до наступления темноты?

— А какое это может теперь иметь значение? — спросил Майер.

— Мы все перейдем на «Феникс», — сказал Линд.

— А что будет… — Спаркс жестом показал на весь корабль и его обитателей. Линд провел пальцем по горлу. Спаркс кивнул и вышел.

Третий помощник все еще лежал там, где оставил его Отто, почти у ног Гутирреца. Его фуражка куда-то укатилась, а на лицо стекала из-под волос струйка крови. Гутиррец считал его мертвым. Он посмотрел на противоположную сторону рубки. Может, его не заметят, если он сейчас шевельнется?

Но не успел он сделать и шага, как услышал звук, очень похожий на вздох.

Застыв от страха и не способный больше ничего воспринимать, он увидел, как с палубы поднялся большой клуб дыма вместе с огнем, и в воздух полетели обломки дерева и переборки.

В следующий момент эти обломки начали падать, шипя и угасая в воде. Но столб огня стал еще выше, и шум, вызываемый огнем, перекрывал теперь шум дождя. На нижней палубе матросы что-то кричали друг другу. Линд промчался на бакборт к телефону, который стоял позади рулевого колеса.

— Усильте давление в шлангах! — прокричал он в трубку, бросил трубку на рычаг, передал в машинное отделение команду «СТОП» и помчался с другими по палубе. Теперь на мостике никого не оставалось, кроме третьего помощника, который лежал без сознания, и молодого филиппинца.

Гутиррец проскользнул к двери рубки и заглянул туда. Эта красивая женщина-блондинка была в воде где-то позади них. Если корабль повернет обратно, ее можно будет спасти. Как делал рулевой, когда поворачивал корабль? Так? В левую сторону. Он схватился за штурвал и повернул его до отказа влево. Потом оставил штурвал и затащил третьего помощника внутрь, где было сухо. Затем он снова вышел на палубу, чтобы посмотреть на пожар.

«Леандр» все еще шел со скоростью двенадцать узлов в час.

Они продолжали держаться за спасательный круг. Вокруг хлестал дождь, сверкала молния, гремел гром.

— Почему ты считаешь, что они вернутся? — спросила Керин. — Неужели они вернутся, чтобы спасти нас?

— Вряд ли, — ответил Годдер. Говорить так было жестоко, но еще более жестоко было лгать ей. Ведь на корабле командует Линд. Их было по меньшей мере шестеро, и все шестеро имели оружие. — Возможно, они потеряли управление над кораблем или изменили курс, чтобы не дать огню проникнуть в центральную часть судна.

— Найти нас они все равно бы не смогли, — сказала Керин. — Ведь сейчас на пятьдесят ярдов ничего не увидишь.

— Ты не видела в воде Рафферти?

— Нет… — она смахнула с лица воду. — Почему он это сделал? Ведь Рафферти принадлежал к его людям.

— Рафферти был глуп. Линд позднее все равно бы с ним расправился. Даже если бы все было в порядке. Такую тайну не доверяют глупцам. Ведь обо всем он проболтался бы в первом же баре.

Гроза продолжала бушевать, и волна становились все больше. Белая пена затрудняла их дыхание.

— Смешно, — сказала она вдруг. — Я даже не знаю, есть ли у тебя семья.

— Есть брат в Техасе, — ответил он. — А где-то в Европе — бывшая миссис Годдер. Мы связаны только адвокатской фирмой и банковским счетом. Если курс доллара будет держаться твердо, то она об этом происшествии узнает через несколько лет.

— У тебя нет детей?

— Была дочь, она погибла в автомобильной катастрофе.

— Прости меня…

— Это случилось пять месяцев тому назад.

Почему я обо всем этом рассказываю? — подумал он. Может, неизбежный конец развязал ему язык? Или он просто давно уже ждал преданную слушательницу? Ведь после того, как он вышел из больницы, он не рассказывал об этом ни одному человеку. Никому, кроме Сьюзен. Ей он сказал, что Джерри умерла, что он приедет домой через три часа и что к этому времени она должна покинуть дом.

Если его спрашивали, есть ли у него дети, он всегда отвечал: нет, у него нет детей. Лишь когда он напивался, то говорил самому себе: «Да, у меня была дочь, но я и мачеха ее убили».

Руки Керин на спасательном круге были мягкими и округлыми. Ему так хотелось прикоснуться к ним. По ее лицу текла вода.

— А у тебя были дети? — спросил он.

— Нет. — И не знаю почему, добавила: — Было два выкидыша.

— Прости.

— Они были вызваны специально. Мой муж не хотел детей.

— Разве в Сан-Франциско нет никаких пилюль?

— Тогда они только начали появляться.

Больше она ничего не сказала. Место, да и время были неподходящими, чтобы вести разговоры на эту тему. Ясно было только то, что ни он, ни она не имели близких людей.

— Извини меня за мои слова, но твой муж был все-таки большой негодяй.

Она испытующе посмотрела на него, но ничего не сказала. В какой-то степени все это было понятно, хотя он и сам себя не мог понять.

— Я даже не знаю, к чему все это говорю…

— Ну и ладно. Я тоже не знаю, зачем все говорила…

Как красиво ее лицо, подумал он. Он бы с радостью рассказал ей о своей дочери Джерри, но тут внезапно заметил, что по ее лицу стекает не чистая вода, а какая-то грязная, словно ржавая. Неужели это с корабля? Значит, корабль должен быть где-то совсем близко. Он огляделся, но не увидел ничего, кроме воды, сливающейся с пеленой дождя.

Тем не менее он продолжал всматриваться в туман — ведь копоть и грязь могли быть принесены с горящего корабля. Вскоре его усилия увенчались успехом. Нет, это был не корабль. Но ему показалось, что за пеленой дождя он видит какое-то расплывчатое оранжевое сияние. Он повернул Керин и показал ей в ту сторону.

Он совершенно не мог сказать, на каком расстоянии от них находится это сияние, как не мог сказать и о том, приближается оно или удаляется. Оно просто было тут, без формы и размеров, а единственной возможностью ориентироваться был ветер. Когда же оранжевое сияние стало ярче, сердце его забилось учащенно и беспокойно.

Спустя несколько минут, он заметил пламя и клубы дыма. Потом из тумана начали вырисовываться контуры корабля. Словно призрак, судно плыло мимо них.

— Машины не работают, — сказал Годдер. — И корабль больше не погружен так глубоко в воду, как раньше.

Керин поднырнула под круг. Оба положили руки на спасательный круг и поплыли в сторону корабля. Сам корабль вскоре снова исчез, но оранжевое сияние осталось. Оранжевое сияние — их путеводная звезда. Через какое-то время оно перестало тускнеть, и Годдер понял, что корабль совсем остановился.

12

Они должны быть где-то здесь, размышлял Эштони Гутиррец. Сейчас он должен увидеть эту красивую блондинку. Ведь она видела, как корабль остановился и начал разворачиваться, — как и тогда, когда она заметила высокого американца на резиновом плоту. Связь, существовавшая между капитанским мостиком и машинным отделением, была выше его разумения, но это его не тревожило. Он не знал и того обстоятельства, что «Леандр» шел только по инерции с тех пор, как Линд и другие исчезли с мостика.

Правда, в таком дожде он почти ничего не мог увидеть. И что было хуже, так это то, что о женщине, казалось, никто и не беспокоился. Третий помощник продолжал лежать в рубке, а этажом ниже люди бегали по палубе, тащили шланги, что-то кричали друг другу, пытаясь загасить пламя и направляя на него струи воды.

Один раз он попытался ретироваться с мостика — ведь если они обнаружат его в таком месте, где он не должен находиться, ему пощады не будет, — но сразу же понял, что ему не спуститься по трапу незамеченным около трапа стояли люди с оружием. Поэтому он оставался там, где был. Разумеется, он был мокрым насквозь, но теперь это не имело никакого значения. Он был единственным человеком, который мог следить за водной поверхностью, и он не переставал следить за ней.