Эразм Батенин - Бриллиант Кон-и-Гута

• Название: Бриллиант Кон-и-Гута
• Автор: Эразм Батенин
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Группа ученых и искателей приключений отправляется на поиски сокровищ в загадочной азиатской пещере Кон-и-Гут. В экспедиции участвует сметливый лондонский карманник Джонни Гарриман, случайно совершивший поразительное открытие… Роман Э. Батенина (1883–1937) впитал многочисленные древние легенды и поверья, связанные со знаменитой пещерой-рудником Кан-и-Гут в Ферганской долине. В издание также включен мемуарный очерк А. Палея.

---

Когда он натолкнулся на каменное изваяние верблюда и каменные изображения неизвестных существ, — очевидно, «талисман» Авиценны, — он, убедясь в том, что можно смело двигаться по указанию надписи, и прошел этот ход, как мы с вами проходим нашу Академическую улицу. Вы будете несказанно удивлены, узнав, что в этом правом ходе найдено. Сделано открытие чрезвычайной важности: обнаружена библиотека! Несомненно, это библиотека Тамерлана. Найдены в огромном количестве книги, манускрипты и папирусы, которые он бережно собирал во всех своих походах и перед смертью, как известно, во избежание участи, которую уготовил злой рок Александрийской библиотеке, скрыл в каком-то потайном месте, до сего времени оставшемся неизвестным, несмотря на все догадки ученого мира Запада и Востока.

Вы согласитесь, что перед открытием Гарримана бледнеют наши заслуги перед наукой, и даже те сто тысяч фунтов, которые он должен нынче получить — сущая безделица в сравнении со стоимостью им найденного сокровища.

Итак, до скорого свидания! Надо надеяться, что Голоо вскоре поправится, — его несколько потрепало в экспедиции, так как на нем всегда лежали опасные и тяжелые работы, как на непревзойденном силаче и храбреце. Два раза он спасал нам жизнь. Во-первых, тогда, когда ему пришлось удерживать плечами многопудовую глыбу, которой чуть не задавило нас а пещере, во-вторых, в момент нашего отбытия из Кон-и-Гута, когда на аэроплан бросился охотничий гепард, приревновавший к нам Аль-Наи, — я еще не сообщил вам, что так зовут найденную дочь Мэк-Кормика, — которую мы увозили.

Когда мы улетели, под вечер, выбрав сравнительно тихий день, — последнее время там свирепствовал ураган, — нас провожал, злобно рыча, только один этот гепард, единственное живое существо, оставшееся на страже Кон-и-Гута, по имени Гарра. Последний из рокандцев, обитавших в Кон-и-Гуте, древний старец, — его звали мирза Низам, — умер утром этого памятного дня.

Поздравьте меня с тем, что мне удалось все-таки, с помощью Гарримана, довести до решения кон-и-гутский вопрос, Мэк-Кормика с тем, что он нашел своих детей, Боба — с окончанием экспедиции. С чем поздравить Голоо — не знаю. Он очень грустит…

Итак, через неделю она их всех могла бы увидеть. И — Голоо… Могла бы… Но она этого не хочет. Нет? Ни под каким видом! Лучше унести с собой в могилу хотя бы одно: надежду на то, что не для всех на земле была она только объектом жалости, поводом для страдания…

Ровно через неделю остатки кон-и-гутской экспедиции, — ее основное ядро, — прибыли в Лондон.

На следующий день по прибытии в залах Британского музея должно было состояться чествование в домашнем кругу ученых. Торжественное заседание, посвященное оглашению результатов экспедиции, предполагалось назначить впоследствии, после того, как фон Вегерт будет готов со своим докладом по вопросу.

На чествование прибыли все, включая Аль-Наи и Голоо.

Аль-Наи, одетая по-европейски, с открытым лицом, вызывала всеобщее восхищение своей экзотической внешностью и странностью своей судьбы.

Голоо уже отобрал дома все сведения об Эрне, об ее болезни и странной манере закрывать лицо. Горю его не было конца, когда он узнал, что она пропала без вести. От профессора Бонзельса через фон Вегерта ему стало известно, что мисс Энесли была осведомлена об их приезде.

— Значит, она скрылась умышленно! Ясно, что она не желает меня видеть… Можно было бы попытаться разыскать ее, но к чему это приведет?

Старый тренер Голоо, явившийся его навестить, укоризненно воскликнул, взглянув на него:

— Дружище, вы потеряли по меньшей мере сорок фунтов. Вы — не боксер теперь, а мешок с костями!

Голоо только махнул рукой.

На чествовании Голоо был торжественно спокоен, и только приметливый взгляд Гарримана уловил, что на душе его происходит что-то особенное. Он больше не улыбался, тот самый Голоо, с лица которого никогда, бывало, не сходила улыбка!

Мэк-Кормик же как бы воскрес для новой жизни. Завтра он поедет с детьми к мавзолею, где похоронена их мать, любимая им Рау-Ру… Сегодня он — официальный центр торжества. К нему тянутся руки с поздравлениями. Он относит их к фон Вегерту и своему сыну, говоря, что вместе с целью экспедиции достигнута цель его жизни, оправдан смысл его существования, — с него достаточно награды.

Гарриман, между тем, шепчет что-то на ухо фон Вегерту.

Последний удивленно прислушивается к тому, что тот ему говорит, и знаками подзывает к себе Бонзельса.

— Джонни заявляет, — говорит он ученому, — что он хотел бы купить рокандский камень. Не понимаю, зачем он ему понадобился, но…

— Купить рокандский камень? Это невозможно. Ведь вы знаете, дорогой Вегерт, что музей ничего не продает из своих коллекций.

— Я предложил бы любую цену, — сказал Гарриман.

— Любую цену?

— Да.

— Все равно, мой друг, это было бы совершенно в обход всех правил, совершенно! Я не могу вам продать камня, тем более, что я-то и есть как раз ответственный хранитель всех ценностей музея, как его директор.

— Между тем, мне очень важно получить камень в собственность.

— Почему? Зачем вам понадобился этот булыжник, представляющий отныне лишь весьма относительный исторический интерес?

— Если вы мне его не продадите, его все равно у вас возьмут, и вы его даже не найдете, конечно.

— Возьмут?

— Да, возьмут. Вернее, похитят.

— На этот раз, Гарриман, не мы — вам, а вы нам задаете загадки! Камня все-таки я вам не продам ни за что!

— А если бы я вам отдал за него мою…

— Вашу голову? Ну! На такой обмен я согласен.

— Не голову, господин профессор, а премию.

— Премию? Премию Гармониуса, которую уступил вам профессор Свендсен? Да вы с ума сошли! Ведь это сто тысяч фунтов!

— Я предлагаю вам их за камень.

— Миллион за булыжник?!

— Да.

— Берите его в таком случае вместе с его соседями по витрине, вместе с самой витриной! Ну и чудак же вы, Гарриман!

Гарриман улыбнулся.

— Когда я его могу получить?

— Хотя сейчас. Пойдемте.

— Голоо, — обратился Гарриман к боксеру, — я прошу вас донести до этого стола рокандский камень, который я приобрел у музея.

Когда Голоо положил камень, вынутый им из витрины на стол, около столпились все присутствующие, с любопытством разглядывавшие предмет, послуживший началом и причиной всех тех необыкновенных событий, которые произошли в связи с раскрытием тайны его надписи.

— Смотрите, господа, — сказал фон Вегерт, — вот строки надписи!

И он надавил ножом на затертые места… Замазка стала отпадать.

Все с интересом наклонили головы к камню, лежавшему посередине стола в своей первобытной наготе…

Тем временем Голоо, отошедший в глубину зала, заложив руки за спину, понуро бродил между витрин. Вдруг взгляд его упал на темную фигуру, стоявшую у колонны.

Женщина под вуалью! Он протер свои глаза. Нет, это действительно живой человек. Но… Он вздрогнул. Не видение ли это? Это не мисс Энесли, конечно. Что бы ей здесь делать, в этом углу? Однако…

Он ускорил шаги.

Женщина трепетно поднесла свои руки к груди и выпрямилась.

Голоо не видел ее лица, но всем своим существом внезапно почувствовал, что это — она! Та самая белокурая красавица, которая была с ним в мыслях, в мечтах, в сердце, все это долгое время…

Он остановился, чувствуя, что в виски стучит кровь и сердце готово разорваться от волнения.

— Мисс Энесли… — прерывающимся голосом назвал он дорогое имя.

Женщина, казалось, собиралась с силами. Она оперлась о колонну, чтобы не упасть.

— Да это я, Голоо… — почти прошептала она.

Как будто что-то теплое залило его. Он больше не владел собой. Она не успела ничего сказать ему, ни схватить его за руку. Рука эта подняла вуаль, покрывавшую обезображенное лицо, и Голоо, весь трепеща, стал покрывать его долгими тихими нежными поцелуями.

Счастливые слезы лились из ее закрытых глаз. Приникши к нему, она потеряла остаток последних сил.

— Вы моя зеленая травка… — шептал обезумевший от счастья Голоо, — вы — моя ключевая вода… Луч солнечный, вернувший мне жизнь… Я буду вас любить, пока не умру, и ничего мне взамен не надо!

Громкие возгласы: «Мистер Голоо!» вернули их к действительности. Он огляделся и увидел вдали, у ярко освещенного висячей лампой стола, на которой он положил рокандский камень, расступившуюся толпу зрителей, глядевших в их сторону.

Он взял под руку Эрну и, когда она хотела опустить вуаль, мягко, но решительно вновь откинул ее.

— Я люблю вас…

Только это он сказал ей.

Она выпрямилась под его взглядом и шагами, которые приобрели твердость, подошла вместе с ним к столу.

Гарриман быстрым взглядом окинул спутницу Голоо, и улыбка удовольствия промелькнула на его лице.