Ольга Горовая - Наваждение

• Название: Наваждение
• Автор: Ольга Горовая
• Издательство: Самкнига
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

“От сотрясения”, резюмировали врачи, быстро осмотрев ее и обнаружив огромную гематому на затылке. Гневно наорали на Калиненко, велев вернуться в лежачее положение и не усложнять им работу. Помрачневший Дима выполнил указание после того, как Лизу усадили в скорой в более стабильное положение. Он явно помнил, что не смягчил ее удара при падении. Но Лиза помнила, от чего Дима ее прикрыл. А вот сам Калиненко ее не захотел услышать. Да и у Лизы вдруг пропали силы, не хватало их, даже чтобы говорить. И она попыталась просто держать его за руку. Но и это не давалось легко.

А когда они приехали и зашли в приемный покой, Лизе снова стало нехорошо. И пусть вездесущего Казака еще не было рядом, ее подхватил настороженный медбрат. И Лиза только услышала, что Диму повезут на операцию, когда реальность вновь от нее уплыла.

В себя Лиза пришла уже и сама лежа на каталке. Приехавший к этому времени Виталий, явно напряженный, мерил шагами коридор рядом с ней. Он и сообщил, что у Димы и правда ничего страшного, пулю извлекают, потому и повезли в операционную. Ничего опасного не задето. А вот ее собираются везти на томограф.

Но туда Лиза так и не попала. Так уж сложилось, что именно в тот момент томограф оказался занят. И нужно было подождать полчаса. Да и ей стало не до того: вот теперь она действительно испытала облегчение и безумную радость от того, что с Димой все хорошо. Ведь это врачи сказали, уже полностью его обследовав. Попыталась “держать лицо”, но неудачно, судя по Казаку, не знавшему, что сказать и как сделать вид, что он не видит ее слез. И раз врачи решили пока, перед томографом, исключить другие повреждения, отправив ее на УЗИ внутренних органов, не спорила. Ну, не совсем. Лиза пыталась сказать, что никто ее не бил, да и не стреляли в нее. Только упала. Да придушил немного тот, кто похитить пытался.

- Гуляй на все, Елизавета, у нас тут за полный пансион уплачено. Да и бате спокойней будет, - в итоге прервал ее сомнения Казак, увидев, что врачи явно теряют терпение из-за несерьезного отношения пациентки к своему здоровью. - Все равно здесь пока торчать нечего. Диму привезут часа через полтора, а в коридоре топтаться не особо интересно. А если ты еще раз упадешь, так точно будет что обследовать.

В конце этого совета Виталий вытащил сигарету, и был тут же выставлен на улицу медперсоналом. Хоть и вежливо. Куда Казак и пошел, пожав плечами и, типа, ободряюще улыбнувшись Лизе.

И она махнула рукой: ждать все равно надо было, так почему уже не разобраться и со своим здоровьем, чтобы потом спокойно помогать мужу. Вот и позволила отвезти себя на УЗИ. Где чуть не потеряла сознание уже в третий раз. Только теперь от шока, а не от последствий удара головой. Когда врач, проводивший обследование, нахмурился, что-то бормоча сквозь зубы и елозя датчиком у нее по животу. А потом немного сердито проворчал:

- Вам нельзя на КТ. Чем вы думаете? Это повредит ребенку. Лучше МРТ, если надо исключить кровоизлияние. Почему вы не предупредили?

Но Лиза не вникла в суть методов обследования и причины его раздражения.

- Кому повредит? - переспросила она врача с каким-то ощущением тумана в голове.

Видно послышалось. Бред и галлюцинации как последствия удара.

- Ребенку, - тут врач наконец-то оторвался от монитора и посмотрел ей в лицо. - Вы не знали? - заметил он очевидное. - Странно. Уже два месяца, судя по размерам. Даже немного больше. Не заметили задержку?

- У меня цикл нерегулярный. Все время.

Лиза все больше чувствовала себя глупой. Это точно что-то не то. Врач говорит не то, что она слышит. А Лиза еще и отвечает глупости.

- Подождите, - она зачем-то схватила врача за руку. Приподнялась, уставившись в монитор. - Я не то, что-то говорю. Извините. Я не могу иметь детей. Вторичное бесплодие. Лечилась долго. Мне сейчас такое послышалось. Это от удара, да? Я долго лечилась. Без результата. Как такое возможно?

Вот тут врач улыбнулся, полностью позабыв о своем раздражении. Похоже, поняв, что Лиза в полной прострации.

- Как - это вам с мужем виднее, - подмигнул он Лизе. - Я говорю то, что вижу. Вы беременны. И с ребенком все нормально, насколько могу судить, несмотря на все ваши приключения сегодня. Но, конечно, лучше, чтоб вас еще гинеколог-акушер осмотрел и повторил УЗИ. Похоже, ваше лечение дало результат. Поздравляю.

Лиза даже кивнуть не смогла. И не сказала, что последние пять лет уже и лечиться перестала. Она молча пялилась в монитор, ничего не понимая. И не испытывала сейчас ничего: ни счастья, ни радости, ни вообще каких-то различимых эмоций. Только боль в голове стала нестерпимой. И появилась мысль: как и что она Диме скажет?

- Вы не говорите, пока, никому, - все еще держа врача за руку, Лиза неожиданно с силой стиснула пальцы.

Вспомнила про Казака, топчущегося в коридоре. И о том, как уже раз говорила Калиненко эти два слова “я беременна”.

Ей необходимо время. Подумать. И чтоб в ушах звенеть перестало.

- Я сама… Хочу сама мужу сказать. Понимаете?

- Конечно, - врач так и улыбался, наверное, думая, что она в шоке от счастья. - Я сообщу только вашему лечащему доктору, чтоб он с тактикой определился. А вы сами разбирайтесь.

- Да. Спасибо.

На экране ни черта ей понятно не было. Но Лиза все равно еще туда смотрела. Вроде что-то похожее на позвоночник и череп. Но мало ли, может ей это уже кажется от ошеломления?

Потом были еще обследования, врачи, анализы. Решение пока наблюдать, после осмотра невропатолога, не торопиться с серьезными исследованиями. Казак, дежуривший в коридоре и палата, куда должны были скоро перевезти Диму. Лиза все делала, что ей говорили, кивала, протягивала руки, не реагировала на уколы и отвечала на вопросы. А сама себя словно в коконе ощущала. Глухой и слепой изнутри. Не способной расшифровать внешние сигналы. Понять, что значит новость, о которой узнала?

И только в палате, оставшись, наконец, одна, забилась в уголок дивана, куда ей разрешили пересесть с дурацкой каталки. И уставилась на свой живот. Потрогала, пощупала. Задрала край измятой и грязной блузы. На какой-то миг “зависла”, чуть потирая пальцами засохшие на ткани капли крови Димы. И перевела глаза на обнаженную кожу: ну ничего не изменилось! Все было так же! Тот же пупок, та же родинка справа!

Лиза не понимала.

Когда-то, очень давно, когда проходила все это лечение, десятки уколов, сотни таблеток - Лизе казалось, что она взорвется от счастья, если забеременеет. Сразу поймет, что это произошло.

А сейчас - вообще ничего не чувствовала. Пусто. Ноль.

Да она вообще не верила, что это правда, если честно. С чего они взяли? Ведь Лиза ничего не почувствовала. Не заметила ни одного изменения в своем состоянии! Может, это все ошибка? Но врачи, казалось, не сомневались. А у нее в голове это не укладывалось никак.

Лиза прошла столько этапов и отношений к самой возможности иметь ребенка. В восемнадцать лет вообще об этом не думала. Да и сколько девушек в этом возрасте хотят стать матерью? Именно матерью стать, а не “залететь” по неосторожности и оставить ребенка? Лиза не хотела. Или, скорее, даже не обдумывала. Она знала, что когда-нибудь у нее будут дети и она их обязательно полюбит. Но в перспективе. Не близкой. А тогда она сама себя в некоторых моментах еще ребенком чувствовала. И была одурманена, помешана на Калиненко. Даже не особо задумывалась о сравнении ценности выбора “ребенок-идол”. У нее этот выбор и не стоял. Да и реакция деспотичной матери на возможную беременность ужасала. Устранить тихонько все последствия - казалось идеальным выходом. И вернуться к Диме.

Потом все изменилось. Диму арестовали. Осудили. И Лиза…

Ты можешь не любить творог или булки. Но если тебе вдруг это запретят… Или кататься на велосипеде, на который ни разу до этого и не садилась. Начинаешь этим бредить. Мечтать. Сны об этом видеть. Прижиматься носом к окнам булочных или гладить сиденья велосипедов в витринах.

Вот и ей захотелось забеременеть до бреда, до зуда в голове. До новой одержимости. Даже не потому, что ребенка хотелось, а потому что себя вдруг ощутила ущербной. “Недоженщиной”. Инвалидом. А еще появилась обида и злость на Калиненко. Удобный объект для обвинения в том, что сделал ее такой. Способ убежать от мысли, что Лиза сама сделала выбор.

Потом и эти эмоции притупились. Когда стало очевидно, что лечение не помогает. Не ушли, затаились. И появилось настоящее сожаление. Горечь и боль от того, что она не сумеет узнать, как это: когда обнимаешь своего ребенка, держишь его ручку в своей руке? Утыкаешься носом в мягкие волосы, когда он спит на твоих руках, теплый и уютный. Родной. Твой и любимого мужчины. Современный мир дает так много картинок для болезненного и обездоленного воображения. А еще пришло сожаление о том, что она лишилась всего: и Димы, и ребенка от него. Частички того, кем была одержима, одурманена до наваждения.

После просто пришло смирение и, наконец-то, умение жить той жизнью, которая есть.