Маргарет Этвуд - Орикс и Коростель

• Название: Орикс и Коростель
• Автор: Маргарет Этвуд
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-88912-9

Ошалевшая планета на пороге катастрофы: терроризм, эпидемии, генетический беспредел, мутации. Безумный ученый, бывшая порнозвезда и фигляр-неудачник превращают мир потребительского абсурда в безлюдную пустыню. Чтобы уничтожить человечество, хватит тщательно разработанного вируса и нескольких месяцев эпидемии. На место людей пришло новое племя – травоядное, невинное и прекрасное. Посреди заброшенного парка живут Дети Коростеля, и фигляр-неудачник, единственный живой человек на Земле, сочиняет им сказки для новой жизни.

---

– Я не буду ужинать, – снова говорил он. – Возьму что-нибудь перекусить. – Если ей охота огорченно пялиться, пускай пялится на кухонные часы. Он переделал их так, что малиновка говорила угу, а сова – кар. Пусть ее для разнообразия часы разочаруют.

Насчет честности Коростеля, интеллектуальной или еще какой, у Джимми имелись сомнения. Он все-таки знал про Коростеля чуть больше матери.

Когда мама исчезла, устроив представление с молотком, Коростель почти ничего не сказал. Кажется, его эта история не удивила и не шокировала. Он заметил только, что некоторым людям нужно меняться, а для этого куда-нибудь уехать. Сказал, что иногда человек часть твоей жизни долго-долго, а потом вдруг его больше нет. Что Джимми надо бы почитать стоиков. Совет Джимми раздосадовал: Коростель бывал порой чересчур назидателен и слегка злоупотреблял этим «надо бы». Но Джимми был благодарен ему за спокойствие и ненавязчивость.

Разумеется, в то время Коростель еще не был Коростелем: его тогда звали Гленн. Почему с двумя «н»?

– Отец любил музыку, – сказал Коростель, когда Джимми собрался спросить, на что потребовалось время. – Назвал меня в честь одного умершего пианиста, какой-то мальчик-гений, он тоже был через два «н»[11].

– А он заставлял тебя музыке учиться?

– Нет, – ответил Коростель. – Он вообще никогда меня особо не заставлял.

– Тогда в чем смысл?

– Чего?

– Имени. С двумя «н».

– Джимми, Джимми, – сказал Коростель. – Далеко не у всего есть смысл.

Снежному человеку трудно называть Коростеля Гленном: Коростелева вторая личность совершенно заслонила первую. Скорее всего, Коростель жил в нем с самого начала, размышляет Снежный человек: никакого Гленна и не было, Гленн – всего лишь маска. Поэтому в воспоминаниях Снежного человека Коростель не бывает Гленном, никаких «Гленн, он же Коростель», или «Гленн-Коростель», или «Гленн, позже известный как Коростель». Просто Коростель, и все.

К тому же так проще, думает Снежный человек. Зачем эти скобки, зачем дефисы, если особой нужды нет.

Коростель появился в школе «Здравайзер» в сентябре или октябре – в один из тех месяцев, что когда-то назывались осенними. Был яркий теплый солнечный день, в остальном ничем не примечательный. Коростеля в эту школу перевели – охотники за головами обработали его родителей, обычное дело в охраняемых поселках. Дети приходили и уходили, парта занята, парта свободна, дружба непредсказуема.

Джимми особо не вникал, пока Дыньки Райли, их классная руководительница и училка по ультратексту, представляла Коростеля классу. Разумеется, на самом деле училку звали иначе – «Дыньками» ее прозвали мальчики в классе, – но ее имени Снежный человек вспомнить не может. Ей не стоило так низко наклоняться над его экраном – ее громадные круглые груди почти касались его плеча, ей не стоило туго заправлять обтягивающие футболки «НоваКожа» в шорты – это очень отвлекало. Поэтому, когда Дыньки сообщила, что Джимми поведет нового одноклассника на экскурсию по школе, воцарилось молчание – Джимми судорожно расшифровывал, что же это она такое сказала.

– Джимми, я к тебе обращаюсь, – сказала Дыньки.

– Ну конечно, – сказал Джимми, закатив глаза и ухмыльнувшись – впрочем, не пережимая. Дети засмеялись, даже мисс Райли рассеянно против воли улыбнулась. Ему обычно удавалось ее обхитрить этим своим мальчишеским обаянием. Ему нравилось воображать, что, не будь он учеником, а она учительницей, не грози ей статья за развращение малолетних, она бы прогрызала себе дорогу к нему в спальню, чтобы погрузить жадные пальцы в его молодую плоть.

Джимми тогда был такой самовлюбленный, думает Снежный человек, снисходительно и чуть завистливо. Разумеется, еще он был несчастлив. Это само собой. Он столько сил на это тратил.

Джимми не слишком воодушевился, разглядев наконец Коростеля. Тот был на пару дюймов выше Джимми и к тому же субтильнее. Прямые темно-каштановые волосы, смуглая кожа, зеленые глаза, полуулыбка, холодный взгляд. Одежда темная, без логотипов, рисунков и надписей – полный ноунейм. Похоже, он был старше всех в классе, а может, просто держался так. Интересно, каким он спортом занимается, подумал Джимми. Не футболом – мускулов нету. Для баскетбола ростом не вышел. С виду он не был похож ни на командного игрока, ни на идиота, который сам напрашивается на физические травмы. Может, теннис. (Джимми сам играл в теннис.)

В обед Джимми взял с собой Коростеля, они зашли в столовую за едой – Коростель взял два гигантских соевых хот-дога и большой кусок псевдококосового пирога – может, пытался набрать вес, – и таскались вверх и вниз по залам, классам и лабораториям, а Джимми на ходу рассказывал. Вот спортзал, вот библиотека, здесь смотрят микрофильмы, запись до полудня, там девчачий душ, говорят, в стене просверлена дырка, но я не нашел. Если соберешься курить траву, в сортире не сто`ит, там везде камеры; вон там в вентиляции – микрокамера ККБ, не смотри туда, а то просекут, что ты в курсе.

Коростель озирался и ничего не говорил. О себе ничего не сообщил. Только и сказал, что химическая лаборатория – отстой.

Да пошел ты, думал Джимми. Хочешь быть уродом – пожалуйста, у нас свободная страна. Миллионы людей до тебя сделали такой же выбор. Джимми раздражали собственные ужимки и болтовня, а Коростель безразлично посматривал на него и криво как бы полуулыбался. Тем не менее что-то в нем было. Холодное безразличие в других восхищало Джимми: будто сила сдерживается, прячется про запас для вещей поважнее, чем люди, с которыми в данный момент общаешься.

Джимми поймал себя на том, что хочет достучаться до Коростеля, добиться реакции; одна из его слабостей – вечно он переживал, что о нем думают другие. Так что после школы он спросил Коростеля, не хочет ли тот смотаться в торговый центр, пошляться, посмотреть, что и как, может, там девчонки будут какие-нибудь. Можно, сказал Коростель. В охраняемом поселке «Здравайзер», как и в любом другом, заняться после школы было нечем. По крайней мере, детям их возраста, особенно компанией. Это вам не плебсвилли. По слухам, в плебсвиллях дети собирались толпами, стадами. Ждали, пока чьи-нибудь родители уедут, и тогда оккупировали дом, слушали музыку, пыхали и бухали, трахали все, что шевелится, включая родительскую кошку, крушили мебель, кололись, хватали передоз. Шикарно, думал Джимми. Но в охраняемых поселках гайки плотно закручены. Ночные патрули, комендантский час для растущих юных умов, собаки, натасканные на наркоту. Однажды сделали поблажку, впустили настоящую рок-группу – «Грязь Плебсвиллей», – но потом толпа зрителей начала бесчинствовать и крушить, и все прикрыли. Перед Коростелем можно не извиняться – сам вырос в таких же поселках, знает, что почем.

Джимми надеялся, что в торговом центре удастся повидать Вакуллу Прайс; он все еще был в нее как бы влюблен, но после «давай-останемся-друзьями», которое его убило, стал менять девчонок одну за другой и наконец остановился на блондинке Линде-Ли. Линда-Ли была в школьной команде по гребле, у нее были мускулистые бедра и сильно развитые грудные мышцы. Линда-Ли нередко тайком приводила его к себе в комнату. Она ругалась как сапожник, была опытнее Джимми, и всякий раз он чувствовал, будто его засосало в игровой автомат – мигающие лампочки, вибрация и стальные шарики. Линда-Ли ему особо не нравилась, но была нужна, ему необходимо было оставаться у нее в фаворе. Может, удастся оказать протекцию Коростелю, чтобы Линда-Ли и его поставила на очередь – сделать ему одолжение, построить равенство на благодарности. Интересно, какие девчонки нравятся Коростелю. Пока он никаких сигналов не подавал.

Вакуллы в торговом центре не оказалось, и Линды-Ли тоже. Джимми звякнул Линде, но та отключила мобильник. Поэтому Джимми с Коростелем сыграли пару раз в «Трехмерный Уэйко» в зале игровых автоматов и съели по паре сойбургеров – в этом месяце никакой говядины, гласило меню на грифельной доске, – выпили по благокапучино-гляссе и съели по половинке энергетического батончика, чтобы взбодриться и подбавить стероидов. Потом шатались по крытому пассажу с фонтанами, пластиковыми папоротниками и одной и той же попсовой музыкой. Коростель в основном отмалчивался, и Джимми уже открыл рот, чтобы сказать, мол, пора домой, делать уроки, но тут они увидели нечто примечательное. Дыньки Райли с каким-то мужчиной шли к ночному клубу «только для взрослых». Она переоделась, и вместо школьной одежды на ней было обтягивающее черное платье и красный жакет, а мужчина обнимал ее за талию, запустив под жакет руку.

Джимми пихнул Коростеля в бок.

– Как думаешь, он ей руку положил на задницу? – спросил он.

– Это геометрическая задача, – ответил Коростель. – Реши ее.

– Что? – спросил Джимми. А потом: – Как?

– Работай мозгами, – сказал Коростель. – Шаг первый: подсчитать длину руки мужчины, используя другую руку в качестве стандарта. Посылка: обе руки примерно одной длины. Шаг второй: подсчитываем угол сгиба руки в локте. Шаг третий: подсчитываем изгиб задницы. Возможно, понадобится аппроксимация, поскольку точные данные отсутствуют. Шаг четвертый: подсчитываем размер ладони, используя видимую ладонь в качестве образца.