Константин Калбазов - Несгибаемый. Враг почти не виден

• Название: Несгибаемый. Враг почти не виден
• Автор: Константин Калбазов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9922-2302-6

О чем в первую очередь подумает наш современник, будучи хорошим автослесарем и оказавшись в мире, где балом правит пар? Правильно. Он решит создать двигатель внутреннего сгорания. Конечно, будет нелегко и даже опасно. Но ведь и удачу нельзя сбрасывать со счетов. Пару-тройку раз едва не отправился на тот свет? Ерунда. Зато стал золотодобытчиком и владельцем прииска. Угодил на скамью подсудимых за преступление, которого не совершал? Мелочи. Зато встретил настоящего друга и соратника. Едва не оказался жертвой кровной мести и чудом разминулся с костлявой? Тоже не так все плохо. Зато повстречал ту, с которой захотелось бы прожить до глубокой старости.

Вот только не все еще на этом заканчивается. Потому как, если ты притягиваешь к себе удачу, будь готов к тому, что она ходит рука об руку с неприятностями. Большими неприятностями.

---

Женщина вышла самостоятельно. Держалась особняком, всячески стараясь хоть как-то удержать на себе лохмотья, в которые превратилась ее одежда. На лице отрешенное выражение. Нет, с расстояния в сотню метров Петр не особо рассмотрел бы ее эмоции, но едва он убедился в том, что преступники разоружились, как тут же направился к избушке.

А инженер молодец. Как только увидел, куда идет Петр, сместился в сторону, обойдя домик по дуге и зайдя с фланга. Со своей новой позиции он теперь мог простреливать пространство вдоль избушки, перекрывая оба окна и дверь. Собственно, именно поэтому Петр и решился двинуться на сближение.

— Внутри еще кто-то остался? — спросил он, обращаясь к женщине.

— Нет, — покачав головой, безучастно ответила она.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес Петр, удерживая под прицелом маузера троих бандитов.

Винчестер уже висел на ремне поперек груди. На короткой дистанции скорострельный маузер с более вместительным магазином был куда как предпочтительнее. Например, для этого.

Кессених не успел приблизиться, как раздалась скороговорка выстрелов. Когда он наконец подошел, бандиты лежали вповалку, с несколькими лишними дырками в своих бренных телах. Петр же спокойно заталкивал в магазин патроны из скорозарядника.

— Зачем? Их нужно было предать суду, — окинув взором неприглядную картину, сказал немец.

— Они сопротивлялись до последнего, и я вынужден был их убить, — по обыкновению пожав плечами, ответил Петр под одобрительный взгляд женщины.

— Закон существует, чтобы его выполнять даже в такой глуши, — не согласился инженер.

— Отто Рудольфович, ну и что бы им сделали? Опять отправили на каторгу? Так они там уже были. И, выйдя, решили продолжить грабить и убивать. Нет, если бы они только крали и грабили, то я бы с вами согласился. Но ведь они убивают.

— Тот мужик жив, — возразил немец.

— Был жив, когда мы расстались, и точно бы умер, если бы мы совершенно случайно не нарвались на его сынишку.

— Максимка? Семушка? Они живы? — с явно прорывающимися рыданиями спросила женщина.

— С сыном твоим все хорошо. Муж был жив, но выживет ли, не знаем. Отто Рудольфович отправил его в Слюдянку к доктору, — кивнув в сторону инженера, ответил Петр.

— Слава тебе господи, — истово перекрестилась женщина, опускаясь на снег и заливаясь слезами.

Вот так сразу и не разберешь, что это за слезы. То ли от радости, то ли от пережитого за сегодняшний нескончаемый день. Но то, что плачет, уже хорошо. Слезы — они очищают душу, смывая с нее бренную грязь. А еще выносят прочь боль. Не физическую. Душевную. Ту, что подчас ранит куда как сильнее.

— Это хладнокровное убийство, — отведя Петра в сторону, возмущенно произнес Кессених.

— На фронте вы были столь же щепетильны?

— Здесь не война, — отрезал немец. — И я никогда не позволял себе самосуда.

— И это радует, Отто Рудольфович. Но вы совершенно правы: тут не война, а потому и спрос другой. Око за око. Слышали о таком?

— Кхм. Вы поставили меня в неловкое положение, — с долей сомнения сказал немец. — С одной стороны, я вынужден доложить о случившемся. С другой…

— Отто Рудольфович, возможно, вам от этого будет легче… Даже зная точно, что вы доложили бы о случившемся, я все одно поступил бы так же.

Петр ничуть не лукавил. А по большому счету и ничего не боялся. Его слово — против слова немца. И поверят Петру вовсе не потому, что он русский. Боже упаси. Просто достаточно положить в качестве довеска к своим словам пару «катенек»,[4] как местная Фемида примет его показания к сведению и нагло проигнорирует таковые со стороны господина Кессениха. Дело будет закрыто за отсутствием состава преступления еще на начальном этапе.

А отчего, собственно говоря, нет, коль скоро убитые были бандитами и их, можно сказать, прихватили на месте злодеяния? Ну постреляли их. И что с того? Не уговаривать же их было, раз они стреляют.

— Сделаем так. Я был далеко и не видел всех деталей произошедшего, — наконец пошел на сделку со своей совестью инженер.

Глава 3 ПЕРВАЯ ЛАСТОЧКА

— О майн гот![5] Я когда-нибудь вас поубиваю. Вот этими самыми руками!

Инженер Кессених, от злости красный как рак, тряс руками, осыпая бранью понурившихся мужиков. Разнос происходил у входа в конторку, в свете фонарей. Рабочий день начинается достаточно рано, а светает пока еще довольно поздно. На востоке едва-едва появилась светлая полоса. Еще немного, и тьму сменят предрассветные сумерки.

Вообще-то картина достаточно комичная. Каждый из шоферов был как минимум на полголовы выше инженера и куда более внушительной комплекции. И тем не менее все пятеро покорно стояли, осыпаемые бранью, разве только носом не шмыгали и не шаркали ножкой. А нет. Вон один из них утерся рукавом телогрейки.

Никакой ошибки. Да, середина апреля. Однако на мужиках надеты телогрейки. Петр, кстати, щеголял в такой же. Просто в кабине грузовика в ней куда удобнее, чем в полушубке. Водители если и носили меховую одежду, то только в нерабочее время. Ведь кроме неудобства есть еще и вариант испортить достаточно дорогую вещь. Ватник же стоит недорого, и если без надобности, его можно пристроить на крючке позади водительского места.

— Ну вот как? Объясните мне. Как можно было не слить воду из котлов?

— Отто Рудольфович, так ведь апрель. Снега уж нет. Вот мы и подумали… — заговорил было один из шоферов, но его тут же оборвал разъяренный инженер:

— Oh mein Gott! Вам не надо думать! Вам нужно только выполнять! За вас уже давно подумали! Вы хотя бы представляете, что сорвали график работ? И это если ничего не разморозится. А ведь может.

Н-да. Нет, не понять Кессениху, немцу до мозга костей, русского человека, у которого расп… В общем, в крови это у него. На генном уровне. А еще извечная надежда на русского Авося, родного брата римской Фортуны. И судя по надеждам, которые всякий раз на него возлагают русские, она таки его младшая сестра.

Весь сыр-бор случился из-за непредсказуемой сибирской погоды. Или скорее уж байкальской. Само озеро все еще покрыто ледовым панцирем, хотя нередко встречаются самые настоящие озера талой воды поверх льда. А вот в округе снег уже сошел практически везде. Разве что на сопках лежит, да и то в складках, подальше от солнечных лучей.

Мало того, вчера был такой солнечный денек, что… Есть такая присказка: «Займи, но выпей». Не сказать, что Петр придерживался подобного мнения, но погодка была и впрямь замечательная. К тому же мужики вовсе не разделяли его отрицательного отношения к спиртному. Торопились они после работы. Вот и побросали свои грузовики, едва только загнав на территорию гаража строительного управления.

А что такого? Жара стояла под двадцать градусов. С наступлением сумерек, конечно, похолодало, но оно и понятно, земля все еще стылая, да от Байкала веет холодом. А ночью ударил двадцатиградусный мороз. Угу. Бывает здесь такое. Случается и летом снегопад. Не часто. И подобное — скорее аномалия. Но вот морозы даже в середине мая — вовсе не исключение. Пусть и не такие крепкие.

Сейчас топки запустили, и они начали прогревать котлы. Если все будет нормально и не прорвало медные трубы в утробах котлов, то через час автомобили выедут на линию. Основное время отнимет бак с запасом воды.

Он расположен между кабиной и кузовом. Во время работы машины вода постоянно подогревается паром, как отработанным, так и избыточным, сбрасываемым предохранительным клапаном. На таком морозе, да еще и при ветре, задувавшем ночью с Байкала, баки проморозило полностью. Однозначно.

Кессених был самым настоящим педантом и срыв графика выполнения работ рассматривал чуть ли не как личную трагедию. Стоит ли говорить, что он снимет с шоферов семь шкур. Правда, не позволит этого больше никому. Его подчиненных может наказывать только он и никто другой.

Собственно, именно поэтому работяги были готовы начистить морду любому, кто вздумал бы пройтись по «их немцу». Кстати, это же относится к остальным немецким специалистам, которые трудятся на строительстве Кругобайкальской железной дороги. При общем негативном отношении к немцам, война с которыми закончилась не так чтобы давно, работавших с ними бок о бок специалистов люди уважали.

Потому и разнос, устроенный инженером, был воспринят достаточно адекватно. Вон шоферы получили свою порцию пилюль, отошли в сторонку, и негласный лидер Семен отвесил подзатыльник их заводиле Илье. Не иначе как именно с его легкой руки водители наплевали на инструкцию. Опять же лень-матушка. Ну чего сливать воду, если весна и уже несколько дней стоит плюсовая температура? Угу. Вот тут-то по закону подлости и ударил мороз.

— Здравствуйте, Отто Рудольфович.

— Здравствуйте, Петр, — утирая платком раскрасневшееся лицо, поздоровался немец. — Надеюсь, вы не поленились?