Эдвард Уилсон - Хозяева Земли

• Название: Хозяева Земли
• Автор: Эдвард Уилсон
• Издательство: Питер
• Жанр: Биология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-496-00429-9

Новая книга известного биолога и социолога Эдварда Уилсона, ведущего ученого Гарвардского университета и лауреата Пулитцеровской премии, которого часто называют наследником великого Дарвина, суммирует предыдущие работы и исследования автора.

Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем? Эдвард Уилсон создал удивительно сильную, ясную и страстную работу, которая отвечает на эти три фундаментальных вопроса религии, философии и науки, одновременно кардинальным образом переосмысливая теорию эволюции и ставя в качестве главной движущей эволюционной силы семью и групповой отбор. Уилсон доказывает, что история не имеет никакого смысла без предыстории, а предыстория не имеет смысла без биологии. Демонстрируя, что источники морали, религии и творчества носят принципиально биологический характер, Уилсон дает нам наиболее ясное и понятное объяснение о происхождении человека и причинах, приведших к нашему господству в биосфере Земли.

---

На данный момент перед лингвистикой открывается несколько новых направлений, позволяющих глубже проникнуть в загадку языка. Они уводят эту науку от созерцания бесплодных диаграмм, подталкивая ее ближе к биологии. Одно из этих направлений — исследование того, как окружающая среда расширяет или сужает рамки эволюции языка (за счет генетической эволюции, культурной эволюции или их сочетания). Простейший пример: языки, возникавшие в местах с теплым климатом, более звучные, в них больше гласных и меньше согласных. Эта тенденция может объясняться очень просто — акустической эффективностью. Звонкие звуки разносятся дальше, а там, где тепло, люди проводят много времени вне жилищ и часто переговариваются на большом расстоянии.

Возможно, один из факторов, обусловливающих разнообразие языков, имеет генетическую природу. Было показано, что географическое распределение использования основного тона голоса (для передачи грамматического и лексического значения) коррелирует с распределением частот генов ASPM and Microcephalin, отвечающих именно за эти тона.

Ключевые свойства сознания, направлявшие эволюцию языка, почти наверняка появились раньше, чем сам язык. Полагают, что их истоки находятся в ранней, более фундаментальной архитектуре когнитивной деятельности. В молодых языках, например креольском и пиджин-инглиш, а также в повсеместно используемых языках жестов, отмечена вариабельность порядка слов, что свидетельствует о гибкости в развитии синтаксиса. Конечно, синтаксис этих языков мог претерпеть влияние обычных языков, но по крайней мере в одном случае такое влияние можно исключить. Речь идет о языке жестов бедуинов Аль-Сайид. Эта изолированная эндогамная группа проживает в районе Негев (Израиль). Она была основана примерно 200 лет, то есть семь поколений, назад и ныне насчитывает примерно 3500 человек. Ее отличительной особенностью является высокая встречаемость полной доречевой врожденной глухоты, связанной с рецессивным геном на хромосоме 13q12. За последние три поколения в ней родилось около 150 глухих (все они — потомки двух из пяти сыновей основателей группы). Они прекрасно интегрированы в жизнь группы и общаются как между собой, так и со слышащими членами сообщества, на особом жестовом языке, сложившемся за последние 70 лет. Было показано, что этот язык имеет систематическую грамматическую структуру, позволяющую выразить грамматические отношения между элементами посредством строгих вариантов порядка слов. Эти варианты не имеют аналогов ни среди обычных языков, на которых говорят в этом сообществе, ни среди знаковых языков, используемых в этом географическом районе. Следовательно, можно считать, что эти грамматические структуры появились независимо в пределах нового языка.

Естественная изменчивость грамматики была продемонстрирована в одном исследовании, где последовательность действий испытуемых сравнили с порядком слов в предложениях, описывающих их деятельность. Так, носителей четырех языков (английский, турецкий, испанский и китайский) просили описать событие словами и реконструировать его при помощи картинок. При невербальной коммуникации испытуемые использовали одну и ту же последовательность: «агенс-пациенс-действие» или проще «кто действует по отношению к кому-что за действие». Это соответствует порядку слов «подлежащее-дополнение-сказуемое». Примерно так люди думают о действии. Однако при вербальной коммуникации на своем языке такой порядок использовался далеко не всегда. Порядок слов «подлежащее-дополнение-сказуемое» встречается во многих языках, в том числе в развивающихся языках жестов. Это наводит на мысль, что в глубине нашей когнитивной структуры заложено склоняющее к нему эпигенетическое правило. Однако грамматика конкретного языка, то есть конечный результат, очень вариабельна, и ее нужно выучить. Таким образом, и Скиннер, и Хомский были отчасти правы, но Скиннер был все-таки несколько ближе к истине.

Множественность путей эволюции элементарного синтаксиса заставляет полагать, что обучение языку у конкретного индивидуума диктуется лишь малым числом генетических правил. Возможно даже, что их нет вообще. Вероятную причину прояснили Ник Чейтер и его коллеги в своих последних математических моделях генно-культурной эволюции. Она заключается в том, что стремительно меняющаяся языковая среда просто недостаточно стабильна для естественного отбора. Изменения языка из поколения в поколение и от культуры к культуре не оставляют времени для генетической эволюции. Именно поэтому произвольные свойства языка, включая такие абстрактные синтаксические принципы, как структурирование фраз, маркирование падежей и согласование, не были встроены эволюцией в специальный «языковой модуль» мозга. Исследователи приходят к выводу, что «генетическая основа овладения языком не эволюционировала вместе с языком, а в основном предшествовала его появлению. Как предполагал еще Дарвин, соответствие между языком и механизмами, на которых он основан, возникло потому, что в процессе эволюции язык приспосабливался к человеческому мозгу, а не наоборот».

Думаю, не будет натяжкой добавить: то, что естественный отбор не сумел создать независимую универсальную грамматику, сыграло важнейшую роль в возникновении культурного многообразия и привело благодаря сложившейся таким образом гибкости и изобретательности к расцвету человеческого гения.

23. Эволюция культурной вариативности

Понимание процесса генно-культурной коэволюции — воздействия генов на культуру и культуры на гены — в равной мере важно для естественных, общественных и гуманитарных наук. Его изучение открывает возможность стянуть эти области науки сетью причинных объяснений.

Если это утверждение кажется вам смелым, давайте подумаем о культурной вариативности человеческих обществ. Многие полагают, что если два общества характеризуются двумя разными культурными признаками в одной и той же категории — например, моногамия в противоположность полигамии или воинственная политика в противоположность миролюбивой, — то такая вариативность, и даже сама категория, порождены исключительно культурой, а гены не имеют к ней никакого отношения.

Это поспешное мнение как раз и проистекает от недопонимания взаимоотношений между генами и культурой. Гены предписывают или помогают предписывать не один признак в противоположность другому, а частоты признаков и характер их распределения, складывающийся при определенных культурных обстоятельствах. Экспрессия генов может быть пластичной, и тогда в конкретном обществе могут устояться один или несколько признаков из ряда возможных. Но она может и не быть пластичной, и тогда все общества автоматически «выберут» один и тот же признак.

Давайте вспомним известный пример разной пластичности анатомических признаков. Гены, отвечающие за развитие дактилоскопического узора на пальцах, характеризуются очень пластичной экспрессией, и число вариантов огромно. Нет двух людей с абсолютно идентичными отпечатками пальцев. Напротив, гены, отвечающие за число пальцев на одной руке, экспрессируются очень жестко. Пальцев всегда пять. Только серьезнейшее нарушение развития или генная мутация может привести к какому-то другому варианту.

Пластичность культурных признаков тоже варьирует. Скажем, обычай придерживаться определенной манеры одеваться (от набедренной повязки до фрака) имеет генетическую основу. Однако пластичность экспрессии отвечающих за это генов исключительно велика (хотя и далеко не бесконечна), и на протяжении жизни люди успевают перебрать от пары-тройки до нескольких сотен фасонов. Генетически обусловлено и отношение к инцесту, но этот признак имеет низкую пластичность, и в подавляющем большинстве обществ люди, выросшие при нормальных условиях, инстинктивно избегают кровосмешения. (Напомню, это связано с эффектом Вестермарка — воспитывавшиеся вместе дети противоположного пола, вырастая, оказываются психологически не способны вступать в сексуальные связи друг с другом.)

Исследования в области биологии развития показали, что естественный отбор действует не только на наличие или отсутствие определенных генов, но и на степень пластичности их экспрессии. Успех человека как члена общества зависит в том числе и от следования принятой моде в одежде, а также корректного использования знаков различия общественного положения, статуса и рода занятий. В простых обществах, а именно они преобладали на протяжении человеческой эволюции, это имело даже большее значение, чем сейчас, а иногда было вопросом жизни и смерти. Непреходящее значение имел и эффект Вестермарка, закладывающий в людях автоматическую защиту от пагубных последствий инцеста.