Франческа Хейг - Огненная проповедь

• Название: Огненная проповедь
• Автор: Франческа Хейг
• Жанр: Зарубежная фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-093420-1

Ядерный апокалипсис расколол не только землю, но и само время, безвозвратно поделив его на До и После, на Старую и Новую Эру. А еще он поделил людей. Столь же безжалостно и безвозвратно.

Говорят, что близнецы стали массово появляться уже после Долгой Зимы, во втором и третьем поколениях Новой Эры. Теперь, по прошествии четырехсот лет после Взрыва, дети рождаются всегда по двое: мальчик и девочка. Здоровый, сильный и физически безупречный Альфа и хилый, уродливый, бесплодный Омега. Угнетатель и угнетаемый. Господин и слуга. Совершенство и ущербность. Но даже Альфы не в силах отменить безжалостного закона: люди не только рождаются парами. Но и умирают…

---

– Но будущие события – они же еще не произошли. Это не то же самое, что и река, которая всегда тут текла.

– Знаю. События еще не произошли, но произойдут, поэтому я могу их чувствовать. Это не так, как видения. Это больше похоже на воспоминания. Как будто время для меня смешалось, и я могу вспомнить то, что еще не случилось. Но здесь нет никакой последовательности – иногда я могу предсказать незначительные происшествия, но пропускаю что-нибудь действительно значимое. Порой – наоборот.

– А ты можешь вспомнить, что случится с нами в ближайшем будущем? – Он сидел, болтая в реке ногами.

– Не точно. Не всегда всё так происходит. Иногда мне даже трудно понять, что это: всего лишь удачная мысль или провидение. Вот как сейчас – я считаю, что мы должны идти рекой, вниз по течению. Но с другой стороны, я и просто вижу в этом резон, потому что пробираться через это будет очень сложно. – Я указала на густой кустарник, росший по обе стороны реки. – Ну и потому, что мы не хотим заблудиться и не хотим, чтобы нас выследили с собаками.

Он вздохнул.

– Когда ты меня вытащила из резервуара, я надеялся, что на некоторое время покончу с плаванием.

– Прости.

– И я так подозреваю, что времени для сна у нас нет?

Я засмеялась, поднимаясь на ноги.

– В деревне, где я выросла, у наших соседей была старая овчарка, весь день она спала на крыльце у двери. Ее звали Кип. Вот так я и буду тебя звать: Кип. А пока спать чересчур рискованно. Мы и так тут пробыли слишком долго.

В отличие от реки под Виндхэмом, вода здесь имела красно-коричневый оттенок из-за торфа.

В реку мы вошли вместе. На мелководье вода была теплой, но когда мы добрались до середины, то до дрожи промерзли от холодного и быстрого течения.

– Что скажешь?

Он приподнял бровь.

– В идеале хотелось бы, конечно, чуть теплее.

– Нет, насчет имени.

Он повернулся лицом к верховью, лег на спину и поплыл вниз, бросив с усмешкой:

– После того, как ты вытащила меня из резервуара, можешь звать как угодно.

Я тоже подумывала о том, чтобы плыть по волнам, но река оказалась не такой уж полноводной, а местами и совсем мелкой, так что нам приходилось, сбивая ноги, карабкаться по скользкому сланцу через низкие порожки. Кое-где, напротив, пороги становились слишком крутыми, с быстрым течением, поэтому мы выходили из реки и продолжали путь вдоль высокого берега и возвращались в воду, когда русло выравнивалось. Дважды Кип падал и скатывался с берега вниз, но успевал схватиться за корень или камень, едва не угодив в бурлящую реку. Затем, цепляясь, взбирался наверх. Там, где берег становился пологим, мы шли по траве вдоль реки. Но я следила, чтобы мы меняли стороны и нигде не оставляли четких следов. Время от времени нам попадались колючие кустарники с ягодами, а как-то под бревном, нависшим над краем берега, Кип нашел несколько грибов. Мы так проголодались, что даже их гадкий вкус не остановил нас.

Ближе к вечеру он предложил передохнуть.

– Если мы выйдем сейчас, пока солнце не село, успеем посушить одежду.

Я взглянула на него. Он сжимал челюсти, чтобы подавить дрожь.

– Отличная мысль. – Я почувствовала, что идти по реке становилось небезопасно – растительность вокруг поредела, густой кустарник сменился травой и лишь случайное дерево изредка нарушало гладь равнины.

Нам пришлось цепляться за корни и буквально-таки затягивать себя на крутой склон берега, нависшего над рекой почти вертикально. Взбираясь первой, я слышала, как ниже карабкался Кип. Он хоть и ругался, но не отставал.

Затем Кип заметил тропинку, ведущую вдоль берега, почти заросшую, но всё же различимую. Мы спустились на несколько футов к выступу и пошли по тропе, над которой свисали корни деревьев, пряча нас от ненужных глаз. Наш оборванный вид привлек бы внимание каждого встречного, не только преследователей.

Взглянув на Кипа, я увидела, что его спина, и без того вся в порезах и ссадинах, сгорела на солнце. Он заметил, что я смотрю на его израненные плечи.

– Да и тебе, похоже, неплохо досталось, – показал он на мои ушибы и ссадины. – Так что мы оба не в лучшей форме.

– Все равно тебе лучше держаться в тени.

– Сейчас цвет лица беспокоит меня меньше всего на свете. Погоня, тюрьма, пытки – да. А вот солнечный загар как-то не очень.

– Ты говоришь слишком весело. Даже и не скажешь, что у тебя такие мрачные мысли в голове. Ты не боишься?

Он улыбнулся.

– Вернуться туда? Нет. – Он все еще улыбался, но теперь смотрел вниз, на ущелье, в глубине которого бежала река. – Потому что я не вернусь. Даже если они найдут нас – я прыгну первым.

* * *

Хотя на узком выступе мы шли бок о бок, но теперь, с наступлением темноты, когда не видели лица друг друга, стало легче откровенничать. Я рассказала Кипу о годах заточения в Камерах Сохранения, о жизни в поселении и даже о моем детстве в деревне.

– Прости, я, наверное, слишком много болтаю.

Наши руки соприкасались, и я почувствовала, как он пожал плечами.

– Зато мне нечем поделиться.

И правда, не имея собственного прошлого, он с жадностью ловил подробности моей жизни, подбадривал меня и засыпал вопросами, особенно о Заке.

– Должно быть, для тебя это самое странное, – предположила я. – То есть, конечно, не знать ничего о себе вообще очень странно, но не помнить своего близнеца, по-моему, самое странное.

– Понимаю. Остальное – да, важно. Но у меня такое ощущение, что где-то в глубине души все-таки знаю, кто я, и на это особо не влияет то, что не помню, где жил и чем занимался. Но вот то, что мне неизвестно, кто мой близнец, словно пропастью отделяет меня от самого себя и вселяет чувство, что этот разрыв не преодолеть, по крайней мере, не преодолеть полностью.

– Я даже не могу себе этого представить. Будто ты полчеловека. Будто потерял, скажем, руку.

Повисла неловкая пауза.

– Прости. Я не это хотела сказать.

Он засмеялся.

– Я знаю, что ты хотела сказать. Но тебе не стоит меня жалеть. Твой-то близнец уж точно не подарок.

– Знаю. Но не могу представить по-другому. И не будь Зак тем, кто он есть, я бы тоже не была такой, как сейчас. Я не могу желать, чтобы всё сложилось иначе, так же как ты вряд ли мечтаешь о второй руке. И не представляю, как бы я могла не иметь Зака.

– Согласен. Так же, как и с моим близнецом – хоть мой мозг и забыл, тело-то забыть не может. Если ее завтра задавит телега, будет неважно, знаю ли я, кто она или где. Мое тело вспомнит ее чертовски быстро.

Мы сидели некоторое время молча.

– Ты думаешь, она такая же, как и твой близнец? – спросил он. – Думаешь, это она поместила меня в резервуар?

Забыв, что темно, я покачала головой.

– Не знаю. Могло быть и так. Допустим, она занимает высокий пост и решила тебя запрятать подальше. Но с другой стороны, они ведь наверняка сперва проверяли эти резервуары. Так что, может, тебе просто крупно не повезло, и ты оказался случайным подопытным.

– Ну да, ты же не была в резервуаре. Может, это значит, что мой близнец не какая-нибудь там важная шишка.

– Ты бы это предпочел?

– Не знаю. Но это бы означало, что мой близнец не пожелал для меня такой участи. Может, как ты сказала, это простое невезение.

– Понимаю тебя. Но думаю, что меня не поместили в резервуар совсем по другой причине. Они хотели использовать меня – узнать о моих видениях.

– Думаешь, не будь ты провидцем, Зак поместил бы тебя в резервуар?

– Он так и собирался сделать, – вздохнула я, и по телу пробежала дрожь от одних воспоминаний о жутких снах, терзавших меня все последние дни в камере. – В ближайшем будущем.

Я немного подумала.

– Но если бы я не была провидцем, тогда всё сложилось бы иначе. Нас разделили бы с самого начала, и ему не пришлось бы так отчаянно сражаться против меня, беспрестанно доказывая, что он – Альфа. Он вырос бы совсем другим человеком.

– Так что ж, это твоя вина? То, что ты – провидец?

– Не то я хотела сказать. Но мне сложно объяснить, – я откатилась от него. – Нам надо поспать.

* * *

Мне приснилась Исповедница, и я проснулась от собственного крика. В темноте я не сразу поняла, где нахожусь. Кип лежал рядом и пытался меня успокоить. Под нами шумела река и словно вторила его мягкому шепоту.

– Прости, плохой сон.

– Все в порядке. Все хорошо.

Я кивнула в темноте. Дыхание постепенно выравнивалось.

Он продолжил:

– То есть, конечно, за тобой гонится твой близнец, и наверняка с целой армией своих приспешников, и сама ты прячешься где-то посреди утеса с полуголым чужим мужчиной, потерявшим память. Но в остальном всё прекрасно.

Я засмеялась.

– Спасибо за поддержку.

– Всегда пожалуйста. – Он перекатился на спину, и я вслед за ним.

Над нами, точно крыша, свисали корни деревьев, сквозь них мерцало звездами ночное небо. И над всем этим я чувствовала недремлющее око Исповедницы, ее алчущий разум пытался найти меня. Казалось, само небо давило всей тяжестью ее пристального внимания.