В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи

• Название: Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи
• Автор: В. Горнъ
• Издательство: Гамаюнъ
• Жанр: История
• Год: 1923

Горн Василий Леопольдович (1876—1938) — юрист, адвокат, журналист. Социал-демократ. Член Союза русской присяжной адвокатуры в Германии, Берлинского и Пражского союза писателей. С 1934 г. — член совета Русского заграничного исторического архива (Прага). Умер в Праге.　

---

Но чувство мѣры не позволяло раздуть маленькую армію до четырехъ корпусовъ, создали поэтому промежуточное для нихъ положеніе.

Противостоявшая намъ 7-я совѣтская армія къ началу наступленія немногимъ по численности превосходила нашу армію. Она составляла 34 пѣхотныхъ полка, 2 отдѣльныхъ баталіона, 9 отрядовъ (преимущественно макросы и коммунисты), 1 кавалерійскій дивизіонъ, 1 конный эскадронъ, а всего 21.500 штыковъ, 950 сабель, 60 орудій и пушекъ, 3 бронепоѣзда «Стенька Разинъ», «Керенскій», «Троцкій») и 4 броневика. Къ концу кампаніи это соотношеніе рѣзко измѣнилось: послѣ перебросокъ съ Москвы совѣтская армія увеличилась въ 3–4 раза противъ нашей. Главное наше преимущество заключалось въ активности настроенія арміи и спаянности офицеровъ и солдатъ. Тѣ и другіе во время этой кампаніи обнаружили невѣроятную выносливость и настойчивость боевой энергіи.

Къ сожалѣнію, нельзя того же сказать про спаянность внутри нашего генералитета. Передъ самымъ наступленіемъ разыгралась тяжелая сцена между генералами Родзянко и Юденичемъ. Она подробно описана ген. Родзянко въ его книгѣ и стоитъ того, чтобы привести отсюда нѣсколько выдержекъ.

«Въ первыхъ числахъ октября я вернулся съ фронта въ Нарву меня вновь … вызвалъ къ себѣ Главнокомандующій и заявилъ мнѣ, что онъ самъ непосредственно желаетъ командовать Сѣверо-Западной арміей, а меня назначаетъ своимъ помощникомъ… Въ первую минуту извѣстіе это своей неожиданностью меня совершенно ошеломило: операція уже началась, планъ ея былъ разработанъ мною, и только я одинъ зналъ всѣ детали дѣла, а потому я доложилъ генералу Юденичу, что если онъ мною недоволенъ, то я охотно сдамъ ему командованіе арміей, но лишь по окончаніи начатой мной операціи, а до этого же считаю перемѣну высшаго командованія совершенно невозможной и пагубной для русскаго дѣла. Я убѣждалъ его отмѣнить свое рѣшеніе, но на всѣ мои доводы ген. Юденичъ отвѣтилъ отказомъ… На вопросъ же мой, не доволенъ онъ чѣмъ нибудь въ моемъ командованіи, онъ отвѣтилъ, что, наоборотъ, очень цѣнитъ мою работу і энергію. Наконецъ, возмущенный, я напомнилъ ему, что Сѣверо-Западная армія формирована мной, что я пользуюсь общимъ довѣріемъ, какъ среди высшихъ начальниковъ, такъ и среди офицеровъ и солдатъ, и что въ гражданской войнѣ болѣе, чѣмъ въ какой либо другой, довѣріе. является залогомъ успѣха, поэтому я считаю преступленіемъ противъ общаго дѣла и арміи отставлять меня отъ командованія въ настоящій моментъ. На это ген. Юденичъ сказалъ мнѣ буквально слѣдующее: «Вы дѣйствительно организовали Сѣверо-Западную армію, но я добылъ для нея деньги»…

Споръ перенесли на «совѣщаніе высшихъ начальниковъ». Ген. Родзянко пришелъ къ заключенію, что упорство ген. Юденича, — главнымъ образомъ вопросъ военнаго честолюбія:

— «Вѣдь если бы… операція удалась… то честь занятія и спасенія Петрограда досталась бы мнѣ, чего честолюбіе ген. Юденича и его штаба не могло допустить.»

Нелюдимый, угрюмый, малообщительный ген. Юденичъ не внушалъ къ себѣ особыхъ симпатій въ военной средѣ. Единственный его капиталъ — слава Эрзерумскаго героя — быстро потерялъ всякую цѣну, потому что добиться отъ генерала какого-нибудь совѣта или мнѣнія по военнымъ вопросамъ было совершенно невозможно. Онъ молчалъ или отдѣлывался малозначущими фразами. Кромѣ того, для германофиловъ ген. Родзянко вообще былъ ближе, чѣмъ неопредѣленный ген. Юденичъ. Въ результатѣ «совѣщаніе» высказалось за ген. Родзянко и не въ пользу ген. Юденича. Отъ имени генералитета командующій первымъ стрѣлковымъ корпусомъ гр. Паленъ сталъ уговаривать ген. Юденича отказаться отъ его распоряженія о ген. Родзянко. Юденичъ вновь отвѣтилъ категорическимъ отказомъ, ссылаясь на то, что въ тяжелые моменты фронта ген. Родзянко самъ неоднократно просилъ освободить его отъ обязанностей командующаго арміей. Страсти закипѣли, ген. Родзянко, по обыкновенію, «вспылилъ», сталъ упрекать ген. Юденича въ интригахъ.

«Я сказалъ, — говоритъ ген. Родзянко, — что еще до пріѣзда ген. Юденича въ Эстонію я прекрасно зналъ, что онъ относится отрицательно ко мнѣ, и ко всѣмъ моимъ сотрудникамъ, и даже къ самой арміи, называя меня и моихъ помощниковъ авантюристами и «ревельскими разбойниками», а все дѣло формированія «авантюрой»… Когда я кончилъ, ген. Юденичъ сказалъ: «намъ, кажется, больше не о чемъ говорить?» Послѣ этого я всталъ и ушелъ въ свой штабъ…

Нѣсколько успокоившись, я рѣшилъ, что въ такую минуту я не имѣю права ослушаться приказанія главнокомандующаго, какъ бы оно ни было безсмысленно, оскорбительно для меня и даже вредно для дѣла… Я сообщилъ моему штабу и старшимъ начальникамъ о своемъ согласіи подчиниться рѣшенію ген. Юденича… Я, конечно, могъ ослушаться и даже арестовать ген. Юденича, тѣмъ болѣе, что высшіе начальники всѣ были на моей сторонѣ, но принципіально я не могъ создать такого примѣра для своей арміи»[183].

Неспеціалисту трудно судить, кто изъ двухъ генераловъ былъ правъ тогда, но эти распри еще больше поколебали положеніе ген. Юденича въ арміи и дали поводъ проявить своеволіе тѣмъ, кто, какъ ген. Вѣтренко, вообще былъ настроенъ нѣсколько анархически. Страха, который чувствовали гг. генералы въ царской арміи, ген. Юденичъ не могъ внушить, а внѣ этого они явно диссонировали между собой. Впрочемъ, нельзя не согласиться съ ген. Родзянко, что амплуа помощника главнокомандующаго въ такой крошечной арміи, какъ наша, дѣлало его положеніе дѣйствительно смѣшнымъ. Слѣдовало или вовсе съ нимъ разстаться (если была къ тому физическая возможность), или позолотить поднесенную пилюлю какъ нибудь поостроумнѣе, а не создавать дутыя бутафорскія должности.

Въ связи съ этимъ случаемъ, припоминаю другой, разсказанный мнѣ бывшимъ начальникомъ снабженія арміи полковникомъ Поляковымъ. Послѣ передачи должности своему преемнику, ген. Янову, полк. Поляковъ былъ прикомандированъ къ главному штабу. Тамъ, по его словамъ, занимались главнымъ образомъ интригами, а потому онъ ушелъ оттуда. Тогда ген. Юденичъ предложилъ ему занять постъ инспектора авіаціи.

«Отчего вы, ваше превосходительство, не предложите мнѣ занять мѣсто инспектора луннаго свѣта?» — спросилъ Поляковъ.

«Это еще что?» — изумился ген. Юденичъ.

«Да лунный свѣтъ все-таки существуетъ, а авіаціи здѣсь никакой нѣтъ» — отвѣтилъ взбѣшенному генералу полк. Поляковъ.

Сѣверо-западная армія не имѣла аэроплановъ.

Опасаясь эксцессовъ во время наступленія, главное командованіе откровенно признало нѣкоторыя безобразія чиновъ арміи по отношенію къ населенію, совершенныя въ періодъ предшествующій этому наступленію, и издало 26 сентября за № 232 особый приказъ, въ которомъ строго запрещало всякія самоуправства.

«Всѣ бѣлыя войска — писалъ въ приказѣ ген. Родзянко — сражающіяся противъ большевиковъ, должны неукоснительно имѣть въ виду, что конечной цѣлью ихъ стремленій является насажденіе въ странѣ порядка и законности. Поставив цѣлью своей дѣятельности такія задачи, бѣлыя войска должны проводить ихъ въ жизнь, а самымъ лучшимъ способомъ такого проведенія въ жизнь столь святыхъ задачъ, какъ водвореніе порядка и законности, можетъ быть ничто иное, какъ собственный примѣръ. Между тѣмъ до меня доходятъ свѣдѣнія, что нѣкоторыя воинскія части, въ отступленіе отъ задачъ, поставленныхъ Бѣлой Арміи, допускаютъ производство самыхъ произвольныхъ и насильственныхъ дѣйствій. Такъ они дозволяютъ себѣ безъ суда и слѣдствія разстрѣливать и вѣшать лицъ, которыя обвиняются, — можетъ быть и безъ достаточныхъ основаній, — въ большевизмѣ и коммунизмѣ. Они самовольно отбираютъ принадлежащее этимъ лицамъ имущество, а ихъ семьи высылаютъ въ предѣлы расположенія красныхъ войскъ. Такія дѣйствія въ арміи, ведущей борьбу за утвержденіе порядка и законности, недопустимы, такъ какъ каждый, живущій въ предѣлахъ Арміи, хотя бы онъ былъ самый тягчайшій преступникъ, пользуется защитой закона, и безъ надлежащаго суда[184] не можетъ быть лишенъ жизни и имущества»…

Въ дальнѣйшей части приказа всѣмъ военно-начальникамъ ставилось въ обязанность не допускать никакихъ расправъ, подъ страхомъ преданія виновныхъ за нарушеніе этого приказа военно-полевому суду. Крупныхъ самоуправствъ въ теченіе послѣдовавшаго затѣмъ похода, повидимому, и не наблюдалось и вовсе не было позора Деникинской арміи — еврейскихъ погромовъ.

Армія шла впередъ съ необыкновеннымъ энтузіазмомъ. 11-го октября взяли Ямбургъ, 15 октября — Дугу, Плюссу, Серебрянку, 16 октября — Гатчину и Красное Село. Солдаты дѣлали длинные переходы, часто недостаточно питались, такъ какъ кухни и обозы не поспѣвали ихъ догонять, и гнались за противникомъ безостановочно, не давая ему возможности опомниться, на плечахъ его входя въ намѣченные поселки и города. Понуждать солдатъ къ движенію впередъ вовсе не приходилось — порывъ захватилъ всѣхъ отъ офицера до солдата. Солдаты двигались по 30–40 верстъ въ сутки. Красные отступали въ самомъ хаотическомъ безпорядкѣ, часто оказываясь внутри стремительно наступающихъ бѣлыхъ и не соображая, гдѣ;вои, гдѣ чужіе. Разоружали и брали въ плѣнъ массами.