Михаил Шевченко - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Михаил Шевченко
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-270-00888-2

В однотомник избранных произведений лауреата премии Ленинского комсомола Михаила Шевченко вошли широко известные повести «Только бы одну весну», «Дорога через руины» и «Кто ты на земле», а также рассказы — о юношеской решительной отваге и первой чистой любви, о стойкости современников, на чьи плечи ложатся трудности становления нашей жизни, об их нравственности, их преданности своему предназначению на земле. В однотомник включены литературные портреты А. Фадеева, М. Шолохова, А. Платонова, К. Паустовского, В. Лидина, С. Смирнова, В. Тендрякова, М. Светлова, Я. Смелякова и других писателей, с которыми автору довелось встречаться, а также повествование об А. Прасолове, которого автор знал долгие годы.

---

— Я рад. Пиши, — сказал я.

— Обязательно напишу. Мне это очень интересно.

ПОД ОКНАМИ МУЗЫКАЛЬНОЙ ШКОЛЫ

Рядом с нашим домом музыкальная школа. Когда мы проходим мимо, я подвожу его к какому-нибудь окну, чтобы Максим послушал, а то и посмотрел, как маленькие ребята играют на скрипках, на фортепиано, баянах.

— Ты хочешь учиться музыке? — как-то спросил его.

— Очень хочу. Только я, наверно, не смогу научиться.

— Отчего же? Научиться можно. Главное, чтоб слух был, — сказал я.

— Слух-то у меня есть. Ты же видишь? И показал на уши.

ЕГО СТРАНА

Читаем газету. Описываются страдания узников в Испании.

— А знаешь, папа, в стране, где я премьер, узников нет. Там вообще людей не наказывают. Их просто не за что наказывать.

— Что же это за страна?

— Мальтиния.

— Гм… А где она расположена?

— Да в самом океане… А точнее координаты — долготу там и широту — я не могу тебе сказать.

— Почему же?

— Прости, папа. Даже объяснить не могу. Я же все-таки премьер.

— Когда же тебя избрали премьером?

— Двести лет назад.

— А сколько же тебе сейчас лет?

— О, много! Я уже живу десять веков.

И стал рассказывать о своих путешествиях. Причем так, будто вчера лишь вернулся домой. Оказывается, он был там премьером, сенатором, вождем племени — кем угодно!..

РАСПРИ С ГЕНЕРАЛИТЕТОМ

— Генералы мне дают бессмысленные советы, папа. Вот в чем трудность моего управления.

КАК ИЗУЧИТЬ ЯЗЫКИ

Думаем, в какую школу поступать учиться. В английскую? Французскую? Или немецкую?

Побывали в английской. Далеко водить его туда. Кто будет водить?

Как быть? Решаю — отдать в обычную. Можно и в обычной школе прилично изучить язык. Главное, как к этому относиться.

Максим, видимо, понял мои заботы.

— Папа, ты мне говорил, что Маркс сам изучил несколько языков. И я попробую сам изучить.

В ИЗОСТУДИИ

Шли мимо детской изостудии — возле нашего дома. Максим обратил внимание на расписание занятий, написанное красками, и спросил, что это такое. Я объяснил.

— Приведи меня сюда, папа.

Рисует Максим давно и много. Фантазирует безудержно. Но хочется, чтобы он рисовал и с натуры. Ищу, чем бы его заинтересовать «натурным». Рисовал он банки, книги, стол. Однажды я попросил его набросать вид из окна четырнадцатого этажа. Получилось довольно любопытно — перспектива, соразмерность предметов.

— Хорошо, поведу, — пообещал я.

И он стал ходить в изостудию. Увлекся и не пропускал занятий. Как-то и я заглянул туда. Небольшие комнаты заставлены подрамниками, бюстами, кувшинами, вазами… Сосредоточенные мальчишки и девчонки у мольбертов. И славный преподаватель — молодой парень, понимающий душу ребячью.

Однажды вечером я спросил у Максима, нравится ли ему в студии.

— Да, папа. Знаешь, ребята там… не как на улице…

ПЕРВАЯ НАГРАДА

Пришло лето. Отправил я Максима с матерью в Коктебель.

Как-то вечером раздался телефонный звонок. В трубке незнакомый мужской голос:

— Придите за Почетной грамотой.

Я в недоумении. Меня никто не награждал. На другом конце провода почувствовали мое замешательство.

— Максим — ваш сын? Так вот он награжден грамотой Дома пионеров.

Пошел в Дом пионеров — он неподалеку. Вручили мне небольшую голубую папку с профилем Ильича. Раскрыл. «Тушинский Дом пионеров награждает Шевченко Максима за успехи в композиции…»

Пришел домой. И вдруг до щемящей боли ощутил, что ведь он от меня так далеко сейчас.

Снова и снова читал грамоту. И сам себя чувствовал награжденным.

ОБИДА

Близился сентябрь. Ребята собирались в школу. К первому сентября Максиму до семи лет не хватает трех месяцев.

Но все-таки мы пошли с ним в ближайшую к нам школу.

Директор-женщина стала «экзаменовать» его. На ее вопросы отвечал не спеша и точно.

— Все же не надо его отдавать сейчас. Устают они, такие малыши… — сказала директриса. — Пусть еще поиграет в солдатики.

Как тут возражать, хотя я-то, учитель в прошлом, знаю, что он вполне подготовлен к школе. Вышли на улицу. Идем молча.

— Ну и ладно, — после молчания сказал Максим, — ну и буду играть…

Обиделся. И мне обидно за него.

РАДОСТЬ

Максим поступает в музыкальную школу. Купил ему пианино.

На экзамены родителей не пускают. Он ушел в аудиторию, а я хожу по вестибюлю. Естественно, волнуюсь. Первый в его жизни экзамен, а стало быть, и мой. А потом то, что у меня оказалось несбывшейся мечтой, у него сбывается. Мне радостно. Вижу его человеком, понимающим и чувствующим музыку, а значит, понимающим и чувствующим многое-многое в жизни…

Выходит из аудитории в коридор. Следом выбегает молодая женщина, останавливает его, склоняется над ним, закрыв его от меня.

Наконец мы одни в вестибюле.

— Приняли? — спрашиваю.

— Кажется, да. Только не на фортепиано.

— А куда же?

— По скрипке, папа, — спокойно говорит Максим. — Мои руки очень рассматривали тети. Одна сказала: «Какая у него виолончельная рука!» Но для виолончели, папа, я маленький. Вот и предложили скрипку… Ты рад? А потом эта тетя еще раз в коридоре догнала меня, когда я уже шел к тебе, и снова смотрела на мои руки… Как же мы с тобой не догадывались, что у меня виолончельные руки? Жили — и не догадывались… Ты рад, папа, что я поступил?

— Сынок, рад — не то слово. Я просто счастлив за тебя!

— Знаешь, и я рад. Не взяли в одну школу — так в другую взяли!..

НЕТЕРПЕНИЕ

Купил ему скрипку-четвертушку, маленькую и красивую. Максим держал ее, как взрослые держат хрустальную вазу.

— Неужели я буду играть на ней? — спрашивал у меня несколько раз.

— Будешь.

Смотрел восторженно-недоверчиво.

С неделю клал ее с собой в постель и спал с ней. То и дело доставал из папки учебники и увлеченно рассматривал ноты.

Боже, как он нетерпелив!

СОЖАЛЕНИЕ

Первый день в музыкальной школе. Присутствую на уроке. Максим застенчив, но собран. Через каждую минуту улучает мгновение взглянуть на меня, получить поддержку. Киваю ему едва заметно. Ободряю.

После урока:

— Как я занимался, папа?

— Думаю, для первого раза неплохо. Только будь внимательнее. Слушай учительницу. Я ведь не всегда на уроках буду.

— Да, ты прав. Мне все время хотелось знать, видишь ли ты, как у меня получается. Жаль, что ты уже большой и не будешь ходить со мной в школу каждый день.

СЕМЕНА СОМНЕНИЙ

— Папа, я могу научиться играть на скрипке?

— Почему ты задаешь мне этот вопрос?

— Мама говорит, что у меня нет слуха. И бабушка Наташа тоже. И что мы с тобой затеваем что-то никчемное.

— Знаешь что, сынок? Я отвечу тебе вопросом. Ты хочешь заниматься в музыкальной школе?

— Да, хочу. Очень хочу.

— Для меня это самое главное, понимаешь? Я не хочу заставлять тебя ходить в музыкальную школу. Но если ты хочешь — ходи. Тем более, что в общеобразовательную тебя не взяли. Занимайся, а потом сам посмотришь, кто прав. Мы вернемся еще к этому разговору. Хочу, чтоб ты верил, что ты будешь играть. Верил. Понимаешь?

МУЗЫКАЛЬНЫЕ БУДНИ

Купили с ним цветной бумаги. Делаем пособия для занятий по сольфеджио. Горячится. Хочет все делать сам. Злится, если что-то не получается.

Потом снова берет скрипку. Помогаю. Пригодились-таки мои музыкальные занятия в педагогическом училище.

Максим закончил урок. Бережно уложил скрипку в футляр.

— Знаешь, папа, может, я потому так охотно и занимаюсь, что ты помогаешь мне? Как ты думаешь?..

БОЛЕЗНЬ

Обострение диатеза. Приходится класть на обследование в Институт педиатрии.

Пусто дома. Тревожно на душе. И то, что у меня все остальное благополучно, кажется преступлением перед ним.

Ходим к нему раз в неделю. Чаще нельзя. Похудел. Под глазами синяки. Просит принести книжки и яблоки. Раздает все ребятам. Рассказывает, как его, младшего в палате, обижают старшие.

— Принеси мне, папа, тетрадь, в которой я начал писать рассказы.

Принес. В следующее посещение спрашиваю, что нового написал.

— Ничего, папа, не написал. И то, что было написано, все разорвали ребята. До листочка!

Зачем я принес ее? Как жаль мне эту тетрадь.

— Что же горевать, папа? Не горюй. Я еще напишу. Вот только бы поскорей отсюда выбраться. Как ты думаешь, долго ли мне еще здесь быть? Я, папа, не знал, что это такое — Институт педиатрии. А теперь я никогда здесь не останусь. Никогда!.. Забери меня отсюда.

— Но ведь надо, сынок.

— Да вот, — в голосе слезы, — то-то и оно, что надо. Но если бы мы жили ближе, я бы убежал отсюда. Близко живущие ребята убегают!..