Владимир Чугунов - Авва. Очерки о святых и подвижниках благочестия

• Название: Авва. Очерки о святых и подвижниках благочестия
• Автор: Владимир Чугунов
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98948-047-0

Чугунов Владимир Аркадьевич родился в 1954 году в Нижнем Новгороде, служил в ГСВГ (ГДР), работал на Горьковском автозаводе, Горьковском заводе аппаратуры связи им. Попова, старателем в Иркутской, Амурской, Кемеровской областях, Алтайском крае. Пас коров, работал водителем в сельском хозяйстве, пожарником. Играл в вокально-инструментальном ансамбле, гастролировал. Всё это нашло отражение в творчестве писателя. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Член Союза писателей России. Автор книг прозы: «Русские мальчики», «Мечтатель», «Молодые», «Невеста», «Причастие», «Плач Адама», «Наши любимые», «Запущенный сад», «Буря», «Провинциальный апокалипсис» и других. Произведения Владимира Чугунова переведены на иностранные языки. Автор постоянно принимает участие в Международных книжных ярмарках Европы и России.

Лауреат Горьковской литературной премии, Всероссийской литературной премии им. Александра Невского (Санкт-Петербург), обладатель Грамоты Патриаршей литературной премии, финалист «Бунинской литературной премии». Неоднократный лонглистер литературной премии «Ясная Поляна», «Золотой Дельвиг» и других.

Аввами на Востоке называли духовных отцов (авва – отец, в переводе с греческого). Эта книга включает в себя три очерка о «русских аввах» – Святителе Игнатии (Брянчанинове), праведном Иоанне Кронштадтском, профессоре догматического богословия Парижского Православного Богословского института протоиерее Сергии Булгакове, – оказавших огромнейшее влияние своим учением, своею праведностью, своею любовью на многих и многих своих современников. Образ жизни и учение этих святых и подвижников благочестия не утратили своего значения и по сей день, и, без всякого сомнения, будут руководствовать к спасению последующие поколения. Эта книга вынашивалась автором на протяжении тридцати лет. Это и радость, и боль его сердца, и в то же время, завет и пастырское слово любви ко всем своим детям по плоти и по духу.

---

От страха я не мог отворить уст моих, и, будучи ещё подвешенным, услышал голос: «Царица идёт!» Увидев её, я несколько ободрился и сказал тихим голосом:

– Владычица мира, помилуй меня.

– Чего ты хочешь? – спросила она, как и в первый раз.

– Я повешен здесь за поручительство моё за Евлогия.

– Я умолю за тебя, – сказала она мне.

И я увидел, как она подошла к Отроку и начала целовать ноги Его. Отрок сказал мне:

– Впредь не будешь делать этого?

– Не буду, Владыка! – отвечал я. – Молился я о Евлогии, желая лучшего. Согрешил я, Владыка, прости меня и повели разрешить.

– Иди в келью твою и больше не заботься о Евлогии. Я возвращу его к прежнему добродетельному жительству известным Мне способом.

Я проснулся неизреченно радостным, благодарил Бога и Пресвятую Владычицу.

По прошествии трёх месяцев дошёл до меня слух, что царь Иустин умер, вместо него стал новый царь, который поднял гонение на вельмож умершего царя, в том числе и на епарха Евлогия. Двое вельмож были убиты, имение их разграблено. Было разграблено и богатство Евлогия, а самого его царь повелел найти и убить на месте, Евлогий облёкся в прежнюю одежду, какую носил в дни убожества своего, и ночью бежал из Константинополя. Он возвратился на прежнее место жительства. Собрались к нему поселяне и говорили ему:

– Мы слышали, что ты сделался вельможею.

Он отвечал им:

– Если бы я был вельможей, вы не увидели бы меня здесь, о ком-то о другом вы слышали, я же ходил на поклонение святым местам.

Опомнившись от упоения суетою мира, Евлогий сказал сам себе: «Смирись, Евлогий! Встань, возьми свои орудия и иди на прежнюю работу. Здесь не Константинополь! Иначе, пожалуй, снимут с тебя голову». Он взял орудия ремесла своего и пришёл к камню, в котором однажды нашёл золото. Он надеялся найти его и сейчас. До полудня ударял он в камень и не нашёл ничего. И вспомнились ему обилие яств и наслаждений, которые были прежде, роскошные палаты, обольщения и гордость мира сего… Но он настойчиво говорил себе: «Встань и иди работай: здесь – Египет».

Мало-помалу святой Отрок и святая Владычица привели его в прежнее благочестивое состояние. Бог не забыл прежнего добродетельного жительства его.

«По прошествии нескольких лет, – продолжал рассказывать авва Даниил ученику своему, – оба мы и пришли в это селение. И ты помнишь, как он нас встретил вместе с другими бездомными. А я, как увидел его, вздохнул из глубины сердца и прослезился: «Как велики дела твои, Господи, всё премудро сотворил Ты! Кто чудеса Твои и судьбы, Владыка, может исповедать? Я, грешник, начал уже погибать: едва не вселилась в ад душа моя!..»

Когда Евлогий умыл мои ноги, мы сели за трапезу, а потом я спросил его:

– Как поживаешь, брат?

Он отвечал:

– Молись за меня, отец, потому что я человек грешный, и у меня нет никакого имущества.

– О, если бы ты не имел и того, которое имел!

Евлогий насторожился:

– Почему так, владыка? Разве я чем-нибудь соблазнил тебя? Тогда я поведал ему всё случившееся, и мы плакали вместе. Потом он сказал:

– Молись о мне, чтоб я исправился хотя бы отныне.

И сказал я ему:

– Истинно говорю тебе, брат, не ожидай получить имение, большее того, которое имеешь: будешь получать по одной золотой монете в день. Это даровал тебе Бог на дневное содержание.

«Вот, чадо, – обратился авва Даниил к своему ученику, – я сказал тебе всё об этом человеке, а ты не пересказывай этого никому».

И ученик хранил этот рассказ в тайне до самой смерти святого старца Даниила.

АВВА АНТОНИЙ НОВЫЙ

Преподобный Антоний Новый, сын славных и богатых родителей, оставив богатство и славу и возлюбив иноческое житие, поселился в некоторой горе. Там провёл он много лет в безмолвии, удручая себя многими трудами и подвигами. После этого случилось ему однажды читать Лествицу Божественных добродетелей. В конце статьи о послушании он нашёл следующие слова: если жительствующий в безмолвии познает свою немощь и, оставив безмолвие, предаст себя в обучение послушанию, то он, будучи слеп, без труда прозрел о Христе. Обращая непрестанно в уме эти слова, Антоний говорил себе: «После стольких трудов и подвигов иноческих я ещё слеп? Хочу прозреть».

И, оставив пустынное житие, пришёл в общежительный монастырь в Вифинию, расположенный в горах, славившийся жительством иноков.

Он остановился в гостинице у ворот монастыря под видом прохожего.

Несколько дней пробыл тут с прочими странниками. Не желая употреблять монастырскую пищу за просто так, Антоний ходил в ближнюю гору, собирал дрова, носил на плечах и складывал у монастырских ворот. Заведовавший гостиницею монах, увидев это, сказал ему:

– Что делаешь ты, авва? Монастырь не нуждается в твоей помощи. Приходящие к нам употребляют монастырскую пищу как милостыню.

Антоний ответил – Отец, и мне известен этот обычай, но, не желая оставаться праздным, я делаю это по своей доброй воле.

И продолжал жить и трудиться при монастыре, никому ничего не говоря о своём намерении.

Заведовавший странноприимством брат пошёл к игумену и сказал ему об Антонии. Игуменом был блаженный Игнатий, с Божией помощью построивший монастырь своими трудами. Он велел заведующему гостиницей спросить Антония, чего он хочет, так долго пребывая у ворот монастыря. Антоний ответил:

– Если будет на то воля Божия, ради душевной пользы хочу жить с вами.

Тогда игумен велел привести Антония. Он слышал о его высоком подвижничестве. И потому спросил, ради чего тот пришёл к ним. Антоний ответил:

– Хочу стать вам подобным по добродетели.

Игумен возразил:

– Прожив столько лет самочинно, ты не сможешь жить в послушании. Многие, жившие самочинно и стяжавшие некоторые добродетели (воздержание, пост, нестяжание, телесное зло-страдание), подвергшись испытанию общежития, оказались недостаточными даже в тех добродетелях, которыми они прежде, по мнению их, обиловали.

Антоний ответил:

– Об этом и я узнал из учения боговдохновенных отцов и поэтому пришёл к вам, чтоб жить в послушании и получить от вас наставление добродетельного жития.

После этих слов игумен принял его и дал послушание при церкви, довольно тяжёлое и для многих невыносимое. Пробыв некоторое время в этом послушании, Антоний не удовлетворился им, а потому пришёл к игумену и сказал ему:

– Авва, я пришёл сюда для подвига, а данное мне послушание слишком легко.

Тогда игумен отдал его в помощники монаху, заведовавшему виноградником.

Будучи несведущим в возделывании виноградника Антоний постоянно обрезал себе пальцы, но терпеливо занимался возложенным послушанием.

Когда виноград начал созревать, ему было поручено его стеречь. Некоторые из братии, проводившие невнимательную жизнь, просили у него винограда. Он отвечал:

– Мне не позволено делать этого. Виноградник перед вами. Если хотите, берите. Но если возьмёте, мне надо будет сказать об этом игумену, поскольку я ежедневно исповедую ему свои помышления.

Выслушав это, монахи уходили.

Когда собран был виноград, Антонию дали послушание в трапезной. Ежедневно до трёх часов ночи приходилось ему проводить в ней, поскольку на трапезу приходили в разное время да ещё выговаривали ему за плохо приготовленную пищу. За это время износились его одежда и обувь. Антоний стал бедствовать от мороза. Игумен видел это, но одежды не давал, желая доставить духовную пользу. Особенно ноги Антония страдали от мороза. Видя его в такой нужде и в таком страдании, братья соболезновали ему: один подстилал овечью кожу под ноги; другой давал сандалии. Но страдалец ничего не принимал, говоря братии:

– Я точно знаю, что отец наш видит мою нужду, и на него возлагаю всё попечение: когда Бог велит ему, тогда он даст мне нужное за моё смирение.

Миновали зима, лето и осень – Антоний по-прежнему оставался полуобнажённым. Не выдержав, Антоний пришёл однажды к игумену и сказал:

– Владыка! Если монастырь не может снабдить меня необходимым, позволь мне попросить всё это у моих знакомых?

Игумен ответил:

– Мой монастырь питает всю братию и тебя ли одного не может пропитать и одеть? Сначала мы слышали о тебе, что ты подвижник и терпеливо переносишь телесные страдания; теперь же я не вижу в тебе ничего того, что слышал о тебе. Подвергшись ничтожным лишениям для своего же духовного образования, ты оказался малодушен и нетерпелив.

Антоний молчал. Осыпав его всевозможными укоризнами, игумен прогнал его.

Выйдя от игумена, Антоний, ежедневно проливая слёзы о своём окаянстве, стал удручать тело различными образами подвига – спал, сидя на стуле; прежде звона вставал к утрени и занимался псалмопением. Видя его способность ко всякой работе, братья, дав ему в руки лопату, заставляли копать землю. И он смиренно трудился до кровавого пота.

По прошествии длительного времени игумен призвал его к себе и сказал ему наедине: