Игорь Генералов - Святослав (Железная заря)

• Название: Святослав (Железная заря)
• Автор: Игорь Генералов
• Издательство: Вече
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4992-5

Великий киевский князь Святослав был сыном Игоря Рюриковича и варяжской дочери Ольги. За свою недолгую жизнь Святослав совершил столько деяний, что историк Н.М. Карамзин назвал его "Александром Македонским нашей древней истории". Удачливый полководец, хитрый дипломат, честолюбивый правитель, Святослав снискал у своих врагов ненависть и восхищение, создав впервые в истории могучее Русское государство, с которым вынуждена была считаться вся Европа и даже Второй Рим - Византия.

---

— Блуд наш был, не иначе!

— Он самый и баба его с ним, не надоела ещё, хе-хе.

Глубокой ночью повалились в сон, в тепле, в тесноте и в уюте. Уснул спокойно даже ратник Радько, отловивший-таки у Белой Вежи верблюда и настырно тащивший его за собой. Радько намучился дорогой со своим чудовищем, кроме постоянных насмешек от друзей он получал ещё и верблюжьи плевки, а кто-то ещё то ли смеха ради, то ли по иной причине, ко всем мучениям шепнул на ухо Радьке, что на его зверя глаз положили и хотят свести, и Радько теперь спал вполглаза.

Утром выезжали пободревшие и повеселевшие. Рать по своим землям теперь шла вообще вразброд, кто как придётся, и ни Звенец, ни его ратные не знали, где идёт теперь Доброга и где вообще воеводский обоз с Pатшей Волком. По дороге постоянно кого-то нагоняли, обгоняли, обгоняли и их.

Не получилось въехать торжественно в Киев, как мечталось, до них уже пришёл Свенельд с войском, подтягивались и ратные с Белой Вежи. В город попали, прибившись к чужой сотне того же Всеславова полка. Но их запомнили, потому как Радько, взгромоздившись на своего верблюда в расстёгнутом старом драном кожухе и пёстром халате под ним, поехал на торг продавать его. Верблюд заметно отощал и отчаянно мёрз, и что-то подсказывало Радьке, что зверь долго не протянет и от него нужно срочно избавляться. От диковинного чудища шарахались лошади, визжали бабы, матерились мужики, а дети пулялись в него снежками.

Звенец отдал сотнику грамотку с числом прибывших с ним ратников и поехал со своими в сторону Предградья. Там делили трое доверху нагруженных санных возов, перекладывая по несколько раз поклажу. Как раз подоспел Радько, успешно продавший верблюда. Двое кметей были из самого Киева и просили остальных в гости. Здесь десяток разделился. Воины прощались, обнимались, чаяли увидеться ещё. Колот едва не уехал сразу, начав увязывать добычу в перемётную суму. Друзья-соратники и слышать не хотели о его отъезде, а киевлянин Квакша настойчиво уговаривал его заглянуть к нему в избу на мал час.

К Квакше во двор ввалились всею гурьбою, остоялись, наблюдая, как родичи привечают вернувшегося воина. Мать висла на шее, пустив слезу. Квакша, насупившись, неловко было перед соратниками, легонько отстранил её.

— Вот, мамо, друзья мои, накормить бы...— сказал нарочно грубовато, чтобы подавить подкативший к горлу ком. Мать Квакши всплеснула руками:

— Простите, гости дорогие, проходите!

Пристроили коней, насыпали им овса и по одному полезли в жило. За полчаса нашло ещё гостей так, что изба чуть не треснула — все хотели послушать рассказов. Колот, наевшись густой каши с пирогами и напившись мёду, разомлел и всё откладывал час отъезда. Истома наполняла тело да и хорошо как-то здесь было, со своими друзьями-балагурами, что уже подначивали друг дружку на пение песен. Наконец решился и попытался вылезти из-за стола, его одёрнули:

— Стой! Куда?

— Домой в Осинки.

— Где это?

— Да вёрст двадцать, — ответил за Колота один из гостей.

— Так не успеешь до темноты, на Днепре лёд ещё тонок, дороги замело, а зимник ещё не наезжен, волки опять же, — уговаривал отец Квакши. — Ночуй, завтра поедешь.

— Не, сегодня, — упрямо мотнул головой Колот, — мне до Вышгорода хотя бы добраться.

— Брось, друг, посиди с нами, — сказал раскрасневшийся от хмеля Радько, — завтра из утра на торг сходим. Не то глянь на себя: будто из полона выкуплен.

Ехать и впрямь не хотелось. Вроде и домой охота, тем более рукой подать, а не пускало его, то ли внезапно наступившая после месяцев напряжения сил ослаба, то ли то, что приедет оборвышем всей веси на смех.

Приходили и уходили соседи, ели, пили, плясали. Ближе к полуночи падали с ног, расползаясь по лавкам, валясь на пол. Колот не смог уснуть сразу, лезли многоразличные мысли, не давая успокоиться хмельной голове, поворочался, ругаясь откинул рядно, встал и пихнул дверь на крыльцо. Свежий прохладный воздух маленько отрезвил. Чёрное небо угрюмо висело над головой, но это было своё родное небо. И этот холодный снег, и успокаивающий редкий ночной собачий брех, раздававшийся по дворам — всё до боли родное. В сотый раз представлял, как въедет к себе в весь, как встретят его родные, бросится на шею Услада. Это будет завтра, осталось только ночь пережить. Но что значит «пережить»? Не будет врага, крадущегося к стану, не будет старшого, поднимающего на дозор, осталось только лечь, уснуть — и от дороги до дому останется одно мгновение. От этих мыслей стало легко и радостно. Колот зажмурился, глубоко вздохнул, развернулся и решительно зашёл в избу, окунувшись в храпящее, чмокающие и воняющее потными телами царство.

Глава 2

Наскоро перекусив, втроём утром отправились на торг. С шутками и смехом рассматривали товары, торговались. На серебряный достакан Колот выменял новый кожух с лисьим воротом, бобровую шапку, холщовые штаны и сапоги из мягкой кожи. Там же, зайдя за какой-то тын, переоделся, сбросив тут же своё рваньё, подбоченился и картинно топнул перед друзьями высоким каблуком:

— Ну как?

— Прям жених!

— Не встыд теперь показаться!

Пройдя по торгу, купили ендову[57]с пивом и тут же опохмелились. Здесь же пока и расстались, чтобы встретиться в доме у Квакши. Колоту нужно было нанять возчика до Осинок, у остальных тоже в городе были ещё дела.

Мир преобразился. Колот шёл по городу легко, будто плывя, с гордостью ловя на себе восхищённые взгляды молодок и уважительные — мужиков. Новая одежда, мужественная стать, опалённое хазарским солнцем лицо — выдавало в нём воина, сильного, храброго и вернувшегося домой с достатком. Настроение было испорчено тем, что возчика нынче было не найти, таких как Колот, было много, к тому же возили купеческий товар, получивший неожиданный оборот по приходе войска.

После долгих мытарств направили во двор в Предградье, где ещё можно было вроде кого-то нанять. Во дворе застал возчика, договаривавшегося с каким-то мужиком, по виду купчиком. Опоздал на чуть-чуть и, злой от долгих шатаний по городу и хмеля, гулявшего в голове, он обратился к возчику не обращая внимания на купца:

— Сколько хочешь до Вышгорода?

— Сговорено уже, не лезь! — возразил купец. Колот будто ждал этого как предлога и накинулся на купца:

— Пошёл прочь, лихоимец! Пока я в Хазарии товарищей в сечах терял, ты тут жиры нагуливал, так что ступай своей дорогой!

Купец ничуть не смутился и, в свою очередь, задрав бороду, наскочил на Колота:

— А на чьи куны тебя в поход собирали? Кто чёрный бор давал, чтобы ты в железе да с мечом врагу показался, а не с топором да в лаптях? С кого три шкуры содрали, что не нарастут до сей поры, а? Что молчишь? Съел? Вота сам теперь вали, я раньше тебя пришёл!

Колот и впрямь опешили от напора купца и несправедливости своего обвинения, но отступать он не собирался, сказал уже более просительно:

— Тебе товар, небось, везти надо, а я домой поспеть не могу, уступи, купец.

— Ха, награбил столько, что и не увезти теперь?

— Не награбил, а в бою добыл!

— Иди ты...

Судились-рядились ещё с четверть часа на глазах у растерянно молчавшего возчика, нашлись общие знакомые, перешли на мировую, наконец договорились и даже пожали друг другу руки.

— Ладно, бери, только спешить тебе надо в Вышгород, не то опоздаешь до темноты.

Колот глянул на небо, прикинул, сколько сейчас времени и ругнулся про себя: протянулся с торгом да с возчиком, нужно было впрягать того коня, что в Хазарии добыл, всё из страха, что загубит возом животину после долгого и тяжёлого пути, не сделал того. Доехать до Квакши и погрузиться было делом уже недолгим. Глянув, что добра не так уж и много, Колот закусил губу: можно было бы и в торока увязать — кони вроде отдохнули, но что сделано, то сделано.

Из Киева дорога шла легко, возчик рысил впереди, откинувшись на розвальнях и не трогая кнута, Колот — позади на прошедшем всю войну Хрумке с заводным конём на поводу. Хмель окончательно выветрился из головы, жизнь стала веселее, и казалось, что поспеют в Вышгород, а может, и в родную весь до темноты. Вёрст через десять зимник сузился и стал более рыхлым, кони перешли на крупный шаг. Колот, нахмурясь, обратился к возчику:

— Быстрее бы!

— Стараюсь, муже! Снег не утоптан ещё, вот и вязнет лошадка. Вот ту гору преодолеем, может, оно и быстрее пойдёт.

Взобравшись на гору, покатились с неё довольно резво, набирая ход. Поздно заметили коварное бревно, брошенное кем-то неизвестно зачем. Возчик круто завернул лошадь, объезжая его и сани вывернулись на снег. Колот ругался страшно, помогая ставить и перегружать сани, впрочем, осознавая, что сам велел торопиться.

Вечер, едва заметный в пасмурный день, подходил. На грех задул ветер, гоня с собой белую крупу. Возчик, ткнув кнутовищем в небо, сказал: