Евгений Санин - Сон после полуночи

• Название: Сон после полуночи
• Автор: Евгений Санин
• Жанр: Историческая проза

---

Прельстившись тяжелыми золотыми запястьями, которые носили на левой руке воины Тита Тация, она тайком встретилась у родника с царем латинян и спросила, что получит взамен, если откроет ворота крепостных укреплений Капитолия.

- Все, что угодно! - воскликнул Тит Таций, ломавший как раз в это время голову над тем, как ему прокормить столь многочисленное воинство, если осада затянется надолго.

- Тогда поклянись, что твои солдаты отдадут мне то, что носят на левой руке! - потребовала Тарпея.

Царь поклялся. Но едва девушка отодвинула засов на воротах и впустила его в крепость, решил наказать римлянку, Не в силах нарушить данного слова и презирая в душе предательство, он бросил в нее не только золотой браслет, но и надетый на левую руку щит, приказав своему войску последовать его примеру.

Так погибла, задавленная страшной тяжестью, Тарпея. Скала же, на которой она была погребена получила название Тарпейской... Л римляне, лишившись надежных укреплений, вынуждены были выйти за стены города, И началась битва, во время которой победа несколько раз переходила из рук в руки. Даже оставшиеся без мечей и копий воины катались по земле, стараясь перекусить друг другу глотки: столь велико было отчаяние римлян и жажда мести сабинян.

30 1 Позднее с этой скалы стали сбрасывать приговоренных к смертной казни государственных преступников.

31 Неизвестно, чем бы закончилось сражение - если бы из города не выбежали сабинские женщины. Успевшие привыкнуть к римлянам и родившие от них детей, они с распущенными волосами и разорванными на себе одеждами бросились под копья и стрелы. Оказавшись между двумя враждующими сторонами, сабинянки принялись умолять своих отцов и мужей, чтобы они - тести и зятья - не пятнали себя пролитой кровью и не оскверняли отцеубийством потомство своих дочерей и жен.

- Если вы стыдитесь своячества между собой и брачный союз вам претит, то на нас обратите свой гнев! - кричали они. - Мы - причина войны, причина ран и гибели наших мужей и отцов! Лучше умрем, чем останемся жить без одних иль других, вдовами или сиротами!

Остановились мужчины, опустили свои мечи. Воткнули в землю копья.

Прекратилась битва. Растроганы были не только воины, но и их вожди. Тут же Тит Таций и Ромул заключили между собой союз, и сабинское племя переселилось в Рим, еще больше укрепив могущество нового государства...

Глава 3

 РИМЛЯНЕ И ЭЛЛИНЫ

В огромной зале шли последние приготовления к приему посетителей, заполнивших форум перед императорским дворцом.

Когда-то, во времена Тиберия и особенно Калигулы, приемов, устраиваемых Цезарем боялись больше, чем недопущения на них, а теперь, при Клавдии, римляне всех трех сословий, стремились во что бы то ни стало попасть на аудиенцию, словно пытаясь наверстать упущенное. И пока они вместе с гонцами от наместников провинций и иноземными послами нетерпеливо ожидали допуска во дворец, с золотых и черепаховых украшений на дверях зала, кедровых столов и многочисленных статуй смахивались последние пылинки.

Льняные полотенца мелькали в ловких руках рабов.

Номенклатор, чьей главной обязанностью было объявлять имена допущенных на прием, с закрытыми глазами повторял про себя заученный наизусть список приглашенных.

Привратник, в который раз, объяснял рабу-новичку, как правильно приподнимать дверную занавесь перед очередным посетителем, мысленно обещая утопить непонятливого фракийца в Тибре, если хоть один из них запутается в ней.

Начальник преторианцев бегал от одного воина своей когорты к другому, поправляя шлемы, подравнивая щиты и ножны...

Вся эта суматоха, предваряющая, по обыкновению, каждый большой прием, не касалась лишь ближайших друзей и советников Клавдия.

Разбившись на две равные по числу группы, они ожидали выхода Цезаря по разные стороны императорского помоста. Но это было лишь численное равенство, подобное тому, как пять слонов могут равняться пяти мышам, или горсть жемчуга – горсти пепла. Философы, а такие были как с одной, так и с другой стороны, могли бы пуститься в рассуждения, что порой и мышь может обратить великана-слона в бегство, а даже щепоть праха матери может быть дороже горы самых отборных жемчужин, и наоборот - слон может раздавить мышь, даже не заметив ее мучений, а на богатство можно купить здоровье и свободу своим ближайшим родственникам.

Словом, истинное неравенство двух групп чувствовалось во всем.

В одежде - белые тоги сенаторов, окаймленные широкими пурпурными полосами, выглядели предпочтительнее скромных плащей вольноотпущенников-эллинов.

В расположении - если сенаторы Гальба, Силан, Афер, Сенека и присоединившиеся к ним, пока Клавдия готовили к приему, Вителлин стояли у самого императорского кресла, то вольноотпущенники занимали место в почтительном отдалении.

И наконец - и это было самым приятным для римлян и обидным эллинам - в поведении.

- Эй, Паллант! - окликнул Силан, стоящего рядом с Нарциссом вольноотпущенника. - Это ты помогал цезарю составлять последний эдикт на постройки в Риме?

Названный эллин поднял голову, чтобы ответить, но на его плечо легла ладонь Нарцисса.

- Я помогал! - с вызовом ответил он за товарища. – А позволь узнать, что тебя в нем не устраивает? То, что нигде не нашел имени Силана? Но, кажется, ты не обидел себя, помогая цезарю составлять несколько предыдущих эдиктов!

- Наглец! Вам ли судить о делах римлян? – возмутился Гальба, по давней привычке воина хватаясь за бок, где в другой обстановке должен был висеть меч.

- Конечно, не нам! - улыбнулся Нарцисс, с подчеркнутой любезностью кланяясь сенатору. Но когда разогнулся, на лице его не было и тени улыбки. - Равно как и не вам судить полезны или нет наши советы цезарю, ибо это дело одного только цезаря!

- Проклятье! - процедил сквозь зубы Гальба. - До каких пор мы будем терпеть около нашего цезаря этих бывших рабов?

- До тех пор, пока они снова не станут рабами! – заметил Афер, державшийся так, словно вольноотпущенников и не было в зале. - Этот последний эдикт задел не только вас, но и переполнил чашу моего терпения. Я кое-что предпринял, и клянусь Юноной, сегодня из этих Нарциссов, Паллантов и Каллистов снова получатся гладиаторы, носильщики руды и повара.

- Но когда же? Когда?! - воскликнул Силан.

- Терпение, друзья! - улыбнулся Афер. Возвысившийся еще при Тиберии благодаря доносам на знатных римлян, он любил в каждую отточенную и благозвучную фразу время от времени вставлять несколько слов, нарушавших ритм, чтобы скрыть ее искусственность, точь-в-точь, как лучшие уче ники школы Цицерона. - Терпение! - повторил он. - Сегодня вы станете свидетелями падения последних эллинских колоссов, хотя по сирийской физиономии того же Каллиста я не сказал бы, что все они - жители Афин или Беотии!

Афер обвел долгим взглядом сенаторов и, вдоволь насладившись недоумением, написанным на их лицах, понизил голос до едва различимого шепота:

- Во время приема один из посетителей - гм-м... скажем, мой друг или должник – как вам больше угодно - нанесет этим господам-рабам такой удар, что нам не составит особого труда тут же добить их я вернуть каждого в его естественное состояние...

- Раба?! - восторженно вскричал Вителлий Младший, доканчивая фразу за Афера.

- Тс-сс! - приложил палец к губам Силан, показывая глазами на вольноотпущенников. - Пока они не стали рабами, мы должны быть особенно осторожны!

- Но цезарь может рассердиться! - кусая губы, напомнил Вителлий Старший. - О, боги! Что скажет он нам тогда? Я, конечно, не рискую ввязываться в спор с таким великим оратором, как Афер, но... Надо еще раз подумать... все взвесить!.. – сбивчиво забормотал он и вдруг с остервенением набросился на Сенеку, скривившего свои толстые губы в понимающей усмешке: - Что тут смешного? Чему ты улыбаешься?!

Философ пожал плечами:

- Потому, что глуп тот, кто, покупая коня, смотрит только на узду и попону, но еще глупее тот, кто ценит человека по его платью! Нет, Афер, не так просты эти бывшие рабы. Я видел Палланта при дворе Тиберия, который приблизил его за особую услугу. Напомнить вам, что это была за услуга?

- Он помог Тиберию устранить своего главного врага - Сеяна, перед которым в страхе дрожал весь Рим... - прошептал Вителлий Старший.

Верно, - кивнул Сенека. - Я хорошо помню, как простаивал часами перед дверью Каллиста его бывший господин, тщетно дожидаясь приема. Да и сам ты, Афер, неужели забыл силу этих людей? Ведь не кто иной, как тот же Каллист спас тебя от гнева Калигулы. Или ты думаешь, что этому обязан своей блестящей речи1?

Афер хотел, было, возразить Сенеке, но, встретив его на смешливый взгляд, промолчал.