Илья Твиров - Вирус зла (СИ)

• Название: Вирус зла (СИ)
• Автор: Илья Твиров
• Издательство: СИ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Максим Громов — студент 4 курса одного из московских ВТУЗов. Максим Гагарин — боец спецназа, проживающий в двадцать восьмом веке. Волею судеб им обоим предстоит сначала обрести невероятные для людей способности, а затем попытаться противодействовать страшному, непонятному, непостижимому врагу, который, похоже обитает сразу и в прошлом и в будущем, везде и нигде одновременно.

---

— Все растет по экспоненте. Очень скоро даже экзоматерия ККС не сможет его держать.

— Есть какие-нибудь варианты?

— Кроме как расстаться с ней поскорей — нет.

— Мы с тобой мыслим одинаково.

Но спешно расставаться с артефактом он не хотел. Гагарин уже понял, что сработал еще один какой-то защитный механизм, и сейчас спешно искал ключи к его деактивации.

Серебряные нити, все так же величественно перемещались по сфере, упираясь своими торцевыми срезами в ее поверхность.

Нити… Срезы… Поверхность…

Стоп… Неужели?

Обдумывать свою догадку Виктор не стал, у него попросту не было на это времени. Он просто сделал то, что посчитал в это мгновение нужным. Диаметр карманной сферы был точно таким же, каким и диаметр сечения нитей у большой сферы, да и на вид они создавали впечатление полой структуры, поэтому Гагарин запихнул свой артефакт в ближайший срез, даже не успев просчитать последствия.

В следующее мгновения страшной силы удар смял его сознание, а ярчайшая вспышка затопила огромный зал выжигающим глаза светом. Виктора отшвырнуло от маленького Солнца упругой ударной волной, но еще в падении он отключился. Последним, что он услышал, был мысленный крик персинка. Влада умирала.

Глава 9 Отравленная игла

Лето пролетело ураганными темпами, пронеслось, только его и видели. Наступила горячая осенняя пора, и студенты потянулись в институты. Громов, для которого минувшие каникулы казались весьма неприятным сном, с головой пустился в учебу, пытаясь забыться, отстраниться от гнетущей его реальности. Он все отчетливее и ярче видел ту бездонную пропасть, куда потихонечку падал мир, но даже представить себе не мог, как этому можно было воспрепятствовать.

После приключений в Курске, жизнь больше не подбрасывала опасных для жизни сюрпризов и не заставляла Максима проявлять свои сверхчеловеческие способности, о которых никто в Москве не догадывался. Вопросы о том, почему именно с ним начало происходить такое, кем он стал или станет в будущем, Громов старался себе не задавать и принял разумное на его взгляд решение жить по течению. Уверенность в том, что он сможет противостоять многим опасностям, после недавних событий основательно окрепла, но лишний раз дразнить судьбу было чистой воды самоубийством и форменной глупостью.

Правда, это совершенно не означало, что Максим в одночасье перестал ходить куда-нибудь с друзьями отдыхать, пользоваться общественным транспортом, смотреть телевизор, лазить в мировой сети или слушать радио, просто теперь он был постоянно на стороже, воспринимая окружающий мир в качестве агрессивной и чрезвычайно опасной субстанции.

И, надо признаться, не безосновательно. Ежедневно с экранов телевизоров лилась преимущественно лишь негативная информация, количество опасных ситуаций в общественных местах росло день ото дня, а просторы Интернета и вовсе стали рассадником всего черного, агрессивного и злобного, что есть в человеческом обществе. Увеличилось количество сайтов экстремистской направленности, призывавших к войне с неверными, и сайтов, посвященным террористическим группировкам по всему миру, причем их содержимое оставляло у посетителей двоякое впечатление: с одной стороны информация была подана таким образом, чтобы максимально подробно описать деяния этих преступных группировок, показать их античеловечными и поэтому незаконными, но с другой — создатели сайта так порой извращали и путали фразы, что читатель начинал сопереживать бандитам.

Количество интернет-порталов, содержащих информацию, о том, как в домашних условиях создать бомбу, изготовить яд или небольшой химический фугас, так же неуклонно росло, а страничек, посвященных всяким сектам, культам и новым религиозным направлениям, вовсе перевалило за все допустимые пределы.

В общем, ситуацию в мире описывалась одним словом — анархия, хотя государственность по-прежнему никто не отменял.

— Слушай, тебя черные не достали? — обратился к Максиму Романов, выглядевший с утра так, как будто всю ночь бежал марафонскую дистанцию.

— Черные? — отсутствующим голосом переспросил Максим. — Негры что ли?

— Да при чем тут негры! Выходцы с Кавказа и из средней Азии.

— Достали, не достали, какая разница, все равно ни ты, ни я не можем ничего сделать. А что случилось?

— Черт меня дернул заглянуть в хронику криминальных происшествий по Москве и области за последний месяц. От уличных грабежей, разбоев и изнасилований в глазах рябит, и знаешь, кто в девяносто восьми процентах виноват в этих случаях?

— Догадываюсь.

— Вот и я о том же. Уверен, что статистика за пол года или год ничем радикальным не отличается. Смотришь «Дежурную Часть», «Петровку», «Чрезвычайное происшествие», так везде эту черноту показывают. Куда мы катимся, в конце концов?

— Я не президент, чтобы мне жаловаться и помочь, сам понимаешь, не могу. У нас такая политика государства. Если преступление совершает кто-то не русской национальности или религиозных взглядов, то это попадает под общий криминальный фон и как бы не выходит за установленные рамки, но только кто-нибудь посмеет обидеть чеченца или ингуша, обозвать еврея каким-нибудь нелицеприятным выражением, сразу появляются рьяные правозащитники, все орут о недопущении межнациональной розни, расовой нетерпимости и ксенофобии, причем последний термин вообще некорректно употреблять по отношении одного человека к другому. Политкорректность — это яма, прежде всего, для своего родного народа. У нас нерусские имеют больше прав, чем русские, а это нонсенс, но изменить в устоявшихся отношениях практически ничего не возможно.

— Лично я категорически против такого общества.

— И что ты предлагаешь?

— Выселить их всех к чертовой матери с территории России, пусть ищут себе пристанище, где хотят или на своих исконных землях. А если приезжают к нам, так пусть живут так, чтобы не выделяться.

— Красиво говоришь, Серега, я с тобой полностью согласен, но кто будет этим заниматься? Один тот факт, что мы сейчас с тобой здесь обсуждаем подобные проблемы, делает нас преступниками по существующим законам.

— Значит надо менять законы!

— Хорошо, давай будем менять, — утвердительно кивнул Максим. — Но, опять же, кто этим будет заниматься? Мы с тобой придем в Государственную думу на заседание и попросим изменить законы, так что ли?

— Нужна революция…

— Революцию делает народ. Но сам он не поднимется, нужен лидер, и потом… революция сменит одно шило на другое, это не поможет. Ни одна государственная система не избавит человечество от агрессии, жажды власти одних над другими, войн, насилия и преступлений. Нужно менять сознание человека, его этику и моральные устои, а это воздействие уже другого порядка.

— И как же его достичь?

— Не знаю. Понимаешь, я как-то задумался над вопросом, почему одни люди добрые, понимающие, готовые всегда и везде прийти на помощь и пожертвовать многим, если не всем, ради других, а остальные постоянно стремятся к власти, к жизни за счет других, ведут агрессивный и паразитический образ жизни. Ответа я, к сожалению, не нашел. Вернее, ответов было много, но все они являлись лишь следствием чего-то большего, а чего именно — я не смог понять. Одно я знаю точно — ни насильно, ни за великую награду, заставить людей быть лучше, чище, порядочней не получится.

— Может быть, этот процесс превращения человека современного в человека нового поколения и вовсе эволюционного типа?

— Возможно. Даже наверняка. Но это — социальная эволюция, то есть эволюция не отдельного вида, а всего Человечества.

Подобные разговоры на философские темы в последнее время среди ребят были очень популярны, и часто приводили к весьма неожиданным и даже противоречивым выводам. Так начав обсуждать проблему глобального терроризма, они плавно перешли на грозящий человечеству энергетический кризис, а закончили разговор буйными дискуссиями о пейнтболе.

— Чего говорить, — вклинился в спор друзей Пахмутов, — нужно скинуться, набрать народ и в выходные поехать отдохнуть. Чем мы хуже других? Игра очень популярна в последнее время, наряду со срайкболом и хардболом, и совершенно безопасна, но при этом какая атмосфера, какое погружение в войнушку!

— Ты так говоришь, как будто сам играл.

— Не играл. Мне знакомые рассказывали.

Максим насчет совершенной безопасности мероприятия не был так уверен, особенно в свете последних событий, но, сам того не ожидая, загорелся идеей пейнтбола основательно.

— Значит так, я ищу клубы, узнаю цены и беру на себя прочие организаторские хлопоты, а вы народ собирайте.

На том и порешили.

К концу недели, облазив добрый десяток интернет-страничек, посвященных этой экстремальной забаве, Максиму удалось найти несколько относительно дешевых клубов и обзвонить их. Посоветовавшись с друзьями, они совместными усилиями остановились на одном заведении, носившем, на первый взгляд, ничем не примечательное название «Дикие гуси», но Сергей, увлекавшийся военной терминологией, объяснил, что такое название соответствует международному прозвищу наемников.