Илья Твиров - Точка невозвращения

• Название: Точка невозвращения
• Автор: Илья Твиров
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015

Григорий Мезенцев никогда не замечал за собой ничего необычного, но, по иронии судьбы, именно у него проявились паранормальные способности, которые можно использовать как во благо, так и во вред обществу. Михаил Кондратьев был лишен своего детства. Точнее, детство-то у него было, но весьма своеобразное. Бездомного, его похитили представители спецслужб и определили его в закрытую экспериментальную программу. Спустя годы он превратился в настоящего суперсолдата, выполняющего для государства щепетильные задания. Судьба свела этих двух разных, непохожих друг на друга людей, чтобы разыскать пропавшую в тайге группу VIP-молодежи, но обычное на первый взгляд дело на поверку оказалось куда как более сложным, запутанным и непонятным.

---

С самых первых дней маленьким мальчикам прививали строгую дисциплину и, вообще, старались с ними как можно меньше сюсюкаться. Режим стоял во главе угла. Будущие супервоины должны были научиться вставать в шесть утра, ложиться в десять вечера, днем проводя все свое свободное время в изнурительных тренировках и занятиях с перерывами на приемы пищи. Их сразу предупредили, что тем, кому не понравится становиться быстрее, выше, сильнее, будет открыта дорога в большой мир без права возврата, вот только в этом мире их не будет ждать ничего хорошего. Естественно, поначалу, добрые увещевания не действовали, и находились те, кто пытался бунтовать и даже пытался бежать. Таких отлавливали, наказывали и, спустя несколько суток, ставили в строй.

Мишка, сколько себя помнил, никогда не пытался ни бунтовать, ни бежать. Ему отчего-то вся творившаяся вокруг кутерьма понравилась с самого начала. В самом деле, что плохого дали ему эти люди? Разве что похитили его, не спросив разрешения? Да, безусловно, это был минус, и не маленький, но с другой стороны, его очень даже хорошо кормили, он был вымыт, одет, сыт, у него был кров, не такие уж и страшные товарищи инструкторы, которых, если понимать, если стараться выполнять все, что они просят, можно было и вовсе считать неплохими и даже веселыми людьми. Они старались обучить мальчишек интересным, полезным вещам, и грех было не воспользоваться таким подарком судьбы.

Поначалу казалось, что все их обучение ограничится общими и специальными физическими упражнениями, куда входили ежедневные пробежки по пересеченной местности, всевозможные комплексы упражнений на силу, выносливость и ловкость, а так же их специфическое сочетание друг с другом (то, что через пару десятков лет войдет в мировой спорт под названием кроссфит), но спустя какое-то время в подготовке ребят появились предметы школьной программы, иностранные языки, рукопашный бой всех мастей и видов (на природе, в узких местах, под водой, с ножом и без) и самое настоящее военное дело. На нем ребят постепенно приобщали к оружию, боеприпасам, тактике ведения всевозможных боевых действий в различных условиях и, самое главное, учили стрелять из всего, что может стрелять.

Мальчишкам было невдомек, что одним обучением, даже сверхплотным, программа их подготовки не ограничится. До бесчеловечных экспериментов над живым материалом, слава богу, не дошло, однако на кое какие хитрости медицинскому сектору, ответственному за проект, пойти все же пришлось. Ребята начали об этом догадываться гораздо позже, лет в тринадцать, а поначалу, они просто пили и ели все, что им предлагали во время завтраков, обедов и ужинов. Меж тем, военная фармакология брала свое. Вчерашние оборванцы стали резко прибавлять в мышечной массе, у них начала увеличиваться реакция, колоссальными темпами росли общая выносливость, стрессоустойчивость и интеллект. В восемь лет по интеллектуальному развитию они не уступали двенадцатилетним сверстникам, а по физическому могли тягаться и с пятнадцатилетними пацанами. Бесконечные пробежки сначала на пять-десять километров постепенно доросли до приличных кроссов в двадцать пять километров. Год от года нагрузка только возрастала. Вскоре те же дистанции пришлось бегать сначала в утяжелителях, а потом и в полном боевом обмундировании, а после всего этого немилостивые инструкторы заставляли ребят подтягиваться, отжиматься, качать пресс, драться, стрелять из любых положений в статике и в динамике, а еще при всем при этом решать логические и не только задачи разной сложности. Лозунг инструкторов был таков: «устал подтягиваться — иди качай пресс; надоело качать пресс — иди отжимайся». И так без перерывов, на грани физического и психического истощения.

И все же люди в белых халатах, те, кто по большей части придумал всю эту программу подготовки будущих суперсолдат, не прогадали. Человек шел в армию на два года в возрасте восемнадцати лет, когда весь его организм, по большей части, был уже создан и заточен под мирный гражданский труд. Да, были такие части, где из обычных пацанов делали псов войны — мастеровитых, безжалостных профессиональных убийц, изменяя их тела, физиологию и психику, но даже там инструкторам приходилось работать с «гражданским материалом», с человеческим телом, не заточенным под ведение боевых действий. Среди обыкновенных спецназовцев нередко встречались те, кто с самого детства занимался каким-либо видом спорта, но и этого, по сути, было мало. Ловкость, сила, специальные навыки, необходимые человеку для выживания и ведения грамотных боевых действий, закладывались в раннем детстве, и создавать суперсолдат необходимо было именно в эти годы. Вот почему будущие супервоины должны были превосходить не только регулярные армейские части, но и спецназ, причем на целую голову.

Мало-помалу, облик будущих псов войны начал проявляться, и, как только это произошло, последовали первые сокращения программы. Мишка хорошо помнил тот день, когда ему, двенадцатилетнему пацану, вдруг пришлось расстаться с теми людьми, которые за все эти годы стали ему как братья. Воспитание супервоинов требовало огромного финансирования, а в среде полуразвалившейся Ельцинской России, не успевшей оправиться ни от развала Советского Союза, ни от первой большой войны, лишних денег (да и нелишних тоже) попросту не существовало. Военно-промышленный комплекс на всех парах шел ко дну вслед за изнасилованной с особым цинизмом экономикой, никто, понятное дело, не собирался выделять дополнительные средства на всякие там сомнительные проекты, разворовывание государственного бюджета продолжалось, и начальнику программы пришлось принять тяжелое решение убрать нескольких воспитанников с наиболее плохими результатами. Нельзя сказать, что выбор кандидатов на отсеивание явился таким уж легким. Как раз, наоборот. Все ребята показывали достаточно ровные результаты, кто-то был в чем-то лучше, кто-то хуже, но в среднем — все равны. Была даже пара кандидатур, которых нельзя было трогать ни при каких обстоятельствах (Мишка тогда и не предполагал, что он как раз попадал в это число). Однако выбор делать пришлось, и ранней осенью тысяча девятьсот девяносто девятого года программа была сокращена на семь бойцов. Что стало с теми, кого решили из нее убрать, Кондратьев не знал до сих пор. Наверняка ребятам удалось выжить. За семь лет в лагере их превратили в очень опасных людей, готовых на все, способных на все. Хорошо еще, что умные люди в белых халатах брали в качестве живого материала не всех подряд беспризорников, а только с необходимым психологическим портретом, поэтому уголовщины со стороны выброшенных на улицу недоделанных супесрсолдат можно было, в принципе, не опасаться. Каким образом ученому люду удалось определить правильность психологического портрета того или иного кандидата в программу, Михаил, кажется, до сих пор себе не представлял, но то, что их отбирали не абы как, был уверен на все сто.

Так их осталось тринадцать. В течении еще четырех лет они продолжали совершенствовать свою подготовку, усиленно занимаясь всем подряд. Кондратьев со товарищами изучали минно-взрывное дело и снайперское искусство, постигали азы альпинистской подготовки и ведения боевых действий в горах, прыгали с парашютом и погружались в морские пучины с аквалангом. Их стали обучать управлению различной бронетехникой, ребята научились довольно сносно пилотировать вертолеты, в том числе и штурмовые. Их навыки и знания росли день ото дня, а до выпуска было еще очень далеко. Знавший до этого момента два иностранных языка Мишка принялся изучать еще четыре. Собственно, этим же занимались и остальные, умудряясь сочетать практику в овладении чужим языком с тактикой ведения боевых действий, тактико-техническими особенностями иностранной бронетехники, авиации и кораблей.

А потом настал год две тысячи третий, и программа была урезана еще на пять человек. Таким образом, заканчивать ее предстояло уже восьмерым. Михаил Кондратьев в свои шестнадцать лет не по годам развитый, сильный, ловкий, умелый подросток, долго переживал расставание со своими боевыми братьями, с которыми еще вчера сидел в одной столовой, бежал марш-бросок, делился патронами и отрабатывал приемы рукопашного боя. Теперь их вычеркнули из его жизни, потому что не считали годным материалом, потому что там, наверху, попросту не хватало денег на то, чтобы финансировать проект. Во властных кругах, откровенно говоря, не понимали, зачем вообще тратить такие бешеные деньги на финансирование непонятно кого. Тот факт, что восьмерка шестнадцатилетних пацанов уже могла перемолоть роту краповых беретов, а потом на закуску устроить сущий ад роте армейского спецназа, никого, похоже, не волновал.

И Михаил принял решение. Он добьется своего. Он не сдастся, он станет самым лучшим в программе, и он докажет этим недальновидным политикам и тупицам военным, что такими кадрами, как он и ему подобные, разбрасываться просто грешно, а, в некоторых случаях, просто опасно для собственного здоровья.