Сергей Чехин - Пламенные Сердца. Испытание Веры

• Название: Пламенные Сердца. Испытание Веры
• Автор: Сергей Чехин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Здесь дни ярки, но трудны. Пахнет свежим хлебом и скошенным сеном, над бескрайней дубравой вьется едва уловимый славянский дух, по трактам колесят купцы и искатели приключений, за околицами по утрам находят следы неведомых зверей.

Но шабаши ведьм плетут заговоры, во мраке пещер горят алым чьи-то злобные глаза, поднимают головы ложные боги, и даже самые высокие стены и могучие остроги не в силах защитить от тех, кому нет места среди смертных.

И тогда на помощь приходят Пламенные Сердца, чьи объятые жаром клинки обращают в пепел то, что не возьмет ни серебро, ни колдовство, ни заговоренное железо.

Андрей — один из них. Долгие годы он делает свое дело — и делает хорошо. Но однажды провидение или злой рок сводит его с молчаливой сироткой, после чего все идет наперекосяк и грозит обернуться новой войной меж Светом и Тьмой.

---

— Еще нападения были?

— Агась. Кольки Хромого дочка — Белкой звали за волосы рыжие. Эх, девка была красы неописуемой, из города сваты ездили! Тоже повадилась в лес бегать. Но мы-то горьким опытом научены, заперли ее в доме от греха подальше. А она… ой, Свет пощади, давай рыдать и руки заламывать — люблю, жить без него не могу! Без упыря, то бишь, представляете, господин аскет?

— Вполне, — угрюмо бросил мужчина.

— Ну вот… Заперли-то ее заперли, а он к ней в окно залез, падлюка такая. Солнышко встало — у бедняги лыба до ушей и крови нет. И никто ничего не слышал, спали все как убитые. Такие дела.

— У кого-нибудь еще симптомы есть?

— Чавось есть?

— В лес кто бегает?

— Да нет, вроде. Верка разве что, но она там постоянно ошивается. Поутих черт проклятый, насосался кровушки, переваривает небось.

— Верка?

— Воровайка наша неприкаянная. Верой ее кличут, семья у нее больно верующая была, только не спасло их это от волков.

— Надо поговорить с ней. — Странник встал, сунул хлеб в карман и направился к двери.

— Бесполезно, господин хороший, — молвил вслед староста. — Она и раньше тихоней была, а после смерти родителей и вовсе онемела.

— И все же я попытаюсь, — ответил мужчина, застегивая пояс с ножнами.

Вера неслась по чаще из последних сил, огибая овраги, прыгая через бурелом и продираясь сквозь переплетения ветвей. На чумазом лице и черных как уголь босых ногах алели свежие царапины, в колтуны набилась листва и ветки, мешковину сплошь усеивали репьи.

Преследователи то отставали, то снова рвались вперед, распаленные охотничьим азартом. Некоторые умудрялись даже метать на ходу камни и комья грязи, но ни один пока еще не достиг цели.

— К реке ее, к реке! — эхом пронесся бодрый молодецкий голос. — Свинюшка не умеет плавать!

— В воду вонючку! — визгливо вторила бегущая рядом девчонка.

Деревенская детвора словно стайка волчат гнала по следу, но Вера и не думала сдаваться. Несмотря на бешено колотящееся сердце, лицо нищенки напоминало фарфоровую маску. Ни страха, ни обиды, даже мышцы, казалось, одеревенели. Ярко-голубые глаза безучастно смотрели вперед, выискивая лучшие пути для ухода от погони.

Если бы не постоянный голод и недосып, сирота бежала бы сутки напролет, пока все преследователи не упали от усталости. Но изнуренное нуждой тело слабело с каждым шагом, в легких словно разожгли костры, из-за пересохшего горла стало трудно дышать.

Чудо, что бродяжка сумела столь долго держать позади сытых и здоровых селян.

Вдруг лес расступился, Вера выбежала на берег узкой, но очень глубокой речки. Она забрала многих из тех, кто прекрасно плавал, а девочка шла на дно как топор. Речку так и прозвали — Топкая, и не было у нее ни бродов, ни отмелей. Шаг от берега — и бездонный омут.

— Попалась, воровка! — крикнул крепкий румяный парень в красной рубахе. — Лучше сама ныряй, не то пожалеешь.

Все девять преследователей сжимали в руках ивовые пруты — длинные и очень гибкие. Здоровяк щелкнул своим как кнутом и шагнул к загнанной жертве. Та попятилась, босая пятка скользнула по влажной земле, и Вера едва не юркнула в воду. Беснующееся сердечко на миг остановилось, но бродяжка даже бровью не повела. Она безо всяких эмоций взирала на малолетних палачей и с несвойственным ребенку спокойствием ожидала развязки.

— Не хочешь прыгать, да? — процедил парень. — Что же, сама напросилась. Ну-ка, взгреем ее хорошенько!

Волчата с радостными воплями и улюлюканьем взмахнули прутами.

— Я сейчас тебя взгрею, — раздался позади тихий, и оттого вдвойне пугающий возглас.

Ребятня разом обернулась и тут же бросилась врассыпную, визжа как поросята в загоне с матерым волком. Седовласый мужчина в сутане и алом плаще покачал головой и подошел к Вере. Она стояла как вкопанная, то и дело поглядывая за спину незнакомцу, будто опасаясь продолжения сорванной расправы.

— Не бойся, — аскет протянул кусок хлеба. — Я — друг. Меня зовут Андрей, а тебя?

Девочка молчала, сверля странника подозрительным взором.

— Я просто хочу поговорить, — странник отошел в сторонку и присел на поваленную березу. — Если понимаешь — кивни.

Вера словно обратилась в статую и лишь водила глазами из чистейшего горного хрусталя, внимательно наблюдая за новым знакомым.

— Где-то здесь завелось… существо, — продолжил мужчина, все еще держа краюху в протянутой руке. — Оно кажется милым, добрым и заставляет испытывать чувство, похожее на самую сильную любовь. Для девушек постарше это любовь верного жениха, единственного и неповторимого спутника жизни. Тебе же, скорее всего, оно пытается заменить ушедших родителей.

Даже при упоминании страшнейшей утраты на лице Веры не отобразилось ничего, вообще.

— Но облик его — морок, а слова — ложь. Оно мертво и остывшее сердце давно не бьется. Лишь людская кровь позволяет живому трупу влачить жалкое существование. Кровь — это все, что ему нужно. Оно высосет ее до капли, бросит тело под ближайшим кустом и пойдет подыскивать новую жертву. Так уже случилось дважды только в твоей деревне. Та же участь постигнет и тебя, если не поможешь мне.

Девочка постояла еще с полминуты, перевела дух и стремглав бросилась в лес. Серое пятно мелькнуло вдали и скрылось за деревьями. Андрей покачал головой и направился к старосте.

Тем временем в заброшенной охотничьей избушке неподалеку от селения высокая рыжеволосая женщина разожгла костер под закопченным походным котелком. Отсветы пламени заиграли в желтых змеиных глазах, озарили круглое бледное лицо с острыми скулами и подбородком.

Она носила мужскую одежду, какую предпочитают всадники и путешественники: кожаные брюки, высокие сапоги, просторную сорочку и жилет. На шее висели украшения, к которым приличная девушка даже близко не подойдет: грубые костяные фигурки, сушеные птичьи лапки, затянутые патиной мониста и замысловатые амулеты из черных перьев.

Как только вода закипела, в котел полетели дурно пахнущие травы, измельченные в труху коренья и неведомые порошки. Варево вмиг сделалось ядовито-синим, комнату заволокло удушающей вонью. Из-за спины ведьмы послышался сдавленный стон. Она вмиг отбросила черпак и подскочила к худому как скелет мужчине, укрытому ворохом одеял и шкур. Глаза незнакомца впали и поблескивали со дна темных как безлунная ночь кругов, черные вены на висках и шее напухли и медленно содрогались, как жирные лоснящиеся пиявки.

— Спи, милый, спи, — проговорила женщина низким каркающим голосом. — Набирайся сил.

— Он здесь, — едва слышно ответил упырь. — Я чую его Пламенное сердце. Оно жжется даже издали, Марфа. Надо уходить.

— Ты слишком слаб, — колдунья провела трясущимися пальцами по холодному сухому лицу, обрамленному иссиня-черными волосами. — Нужно больше крови. По лесу бегает бродяжка — не абы какая добыча, но я ее поймаю, вот увидишь.

— Мне больно, Марфа. Почему я не чувствую ничего, кроме боли?

— Потерпи, Лука. Сейчас станет легче.

Женщина откинула покрывала, обнажив грудь вампира с увитой венами полупрозрачной кожей, сквозь которую отчетливо проступали ребра. На боку кровососа зияла ровная обугленная прорезь. Ведьма зачерпнула зловонной жижи и обильно полила жуткую рану, оставленную смертельным для нечисти оружием. Если бы неизвестный боец взял чуточку выше и пронзил гнилое сердце, упырь рассыпался бы пеплом, но промашка обошлась слишком дорого — в две невинные жизни.

Лука зарычал, вытаращил глаза и выгнулся дугой, после чего упал без чувств. Марфа укрыла его и легла рядом, нежно обняв за холодную тощую шею. Поглаживая растрепанные волосы живого мертвеца, она тихонько напевала в острое искривленное ухо:

— Скоро солнышко зайдет, отомстить придет черед. Скоро править будет Тьма, спи, мой братец, засыпай.

Упырь затих, став неотличимым от трупа, коим по злому року все еще не был. Потушив угли, женщина вышла из дома и углубилась в лес.

Отыскать нищенку не составило никакого труда — ведьма прекрасно чуяла полные жизни человеческие сердца, а сердечко девочки стучало особенно громко. Это Марфа подметила еще на подходе к деревне. Сирота стала бы лучшей целью из возможных — она привыкла каждый день бороться за место под солнцем, и тяжелая борьба закалила ее дух, насытила столь необходимой раненому брату силой. К тому же, селяне ее не хватятся, скорее даже спасибо скажут за избавление… С бродяжки-то и надо было начинать, но девчонка вела себя осторожнее зайчихи и сразу же скакала прочь — пойди догони. А ночью пряталась так умело, что даже Лука не мог взять след.

Но от поимки нищенки зависела жизнь родного человека, кем или чем бы он ни стал. И ради брата Марфа была готова на все, однако с появлением аскета приходилось проявлять крайнюю осторожность.