Пьер Понсон дю Террайль - Варфоломеевская ночь

• Название: Варфоломеевская ночь
• Автор: Пьер Понсон дю Террайль
• Жанр: Исторические приключения

Следующие пять романов из цикла «Молодость короля Генриха IV»

Содержание:

1. Похождения «Валета Треф»

2. Варфоломеевская ночь

3. Сокровища гугенотов

4. Женщина-дьявол

5. Королева баррикад

---

— Ей-богу, государь, вы слишком весело относитесь к своему аресту!

— А чего же мне грустить, Пибрак! Ну, давайте поговорим серьезно. Вы находите, что короля можно казнить так же просто, как всякого другого человека?

— Между собой короли, государь, признают только право сильного.

— Согласен, но, чтобы присудить меня к смертной казни, меня сначала надо судить и осудить!

— Так вас и будут судить, государь!

— Нужны доказательства!

— Их придумают!

— О, я не сомневаюсь, что королева-мать особенно изобретательна на этот счет, но… у меня найдется еще не один якорь спасения.

— Вы рассчитываете на письмо герцога Франсуа и на бумаги, отобранные у Лашенея?

— Между прочим — да, но и, кроме того, у меня найдется, конечно, и кое-что другое… например, наваррская королева Маргарита!

— Мне кажется, что в этом направлении вы сильно ошибаетесь, ваше величество, — возразил Пибрак. — После того, что произошло…

— После того, что произошло, королева Маргарита чувствует себя очень оскорбленной, как женщина, потому что она слишком красива, чтобы примириться с существованием соперницы. Но в качестве наваррской королевы она не покинет меня в трудную минуту.

— Допустим, что это так. Но королевы Маргариты нет в данный момент в Лувре.

— К сожалению, вы правы; но, если она узнает, что меня будут судить, она поспешит сюда сейчас же, где бы она ни была.

— Да, если вас будут судить… А если обойдутся и без суда? Ведь король так слаб…

— Ну, тогда остается еще один якорь спасения.

— А именно?

— Одни зовут его случаем, другие — счастьем, я же зову его своей звездой. Полно, Пибрак, успокойтесь! У королей своя судьба, и если Господь Бог предназначил меня для великих дел, то мой час еще не пробил.

Разговаривая таким образом, они подъехали к Парижу и направились вдоль Сены. Около того места, где к реке подходит дорога из Шайльо, они встретили двух бедно одетых людей, шедших за мулом.

Генрих рассеянно взглянул на них и вдруг сказал Пибраку:

— Посмотрите-ка, до чего этот блондин похож на Ноэ. Да ведь это мул Маликана! Боже мой, а спутник блондина похож как две капли воды на Гектора!

Между тем блондин подошел к Генриху и почти шепотом сказал:

— Тише, государь, это я!

— Так тебе удалось скрыться? А Лагир? Генрих посмотрел на Пибрака, потом на швейцарцев, безмятежно ехавших впереди.

— Успокойтесь, государь, — сказал Пибрак, — я хорошо знаю своих людей — они будут ехать не оборачиваясь. Пусть ваши друзья едут рядком, и никто ничего не заметит.

— Да ты куда едешь? — спросил Генрих Ноэ.

— В Париж, хотя тамошний воздух и не очень благоприятен для меня.

— Как и для меня тоже! — сказал Генрих.

При этих словах Ноэ взглянул на него и чуть не вскрикнул: наваррский король был без шпаги.

Генрих, заметив это изумление, рассказал Ноэ и Гектору все, что случилось с ним, и гасконцы немало дивились тому, как сплелись обстоятельства. Зато надо было видеть удивление Пибрака и Генриха, когда Ноэ рассказал им историю об ограблении Лашенея. Их, во-первых, удивило, как ухитрился суконщик выбраться живым из ублиетты, а во-вторых, они немало подивились ловкости, с которой Ноэ воспользовался заблуждением агента герцога Гиза, чтобы отобрать у него крупную сумму денег.

— Но куда же вы дели такую массу денег? — спросил Генрих.

— Мы отвезли их в Шайльо, к тетке Вильгельма Верконсина.

— Ах, вот что! Ведь и Сарра тоже там?

— Да, государь!

— Ну а куда вы спрятали деньги?

— В такое хранилище, где никто не догадается искать их. Мы разгребли овес в кормушке, ссыпали туда деньги и опять завалили сверху овсом.

— Ну что же, — сказал Генрих, — добытые у Лашенея бумаги да эти деньги, может быть, и помогут нам выиграть нашу партию. Значит, ты едешь в Париж, Ноэ? Ну а где ты думаешь спрятаться там?

— У жены, которая сама скрывается у Жоделя.

— Ну а Гектор?

— А Гектору нечего прятаться — ведь его никто не знает, и он может свободно расхаживать с утра до вечера около самого Лувра.

— В этом ты прав. Но сам ты делаешь все-таки большую ошибку, возвращаясь в Париж. Хочешь, я дам тебе добрый совет? Садись-ка ты на своего мула и пришпорь его хорошенько, чтобы успеть сделать как можно скорее восемь или даже десять лье от Парижа.

— Допустим, я соглашусь на это. Ну а далее?

— Далее ты продашь усталого мула, купишь себе свежую, хорошую лошадь и сядешь на нее, чтобы сломя голову скакать в Наварру.

— Государь, — смеясь ответил Ноэ, — я охотно последовал бы не совету, а примеру вашего величества, однако все мои попытки уговорить вас…

— Я хотел спасти тебя и Лагира!

— Вот совсем как и я тоже! Я хочу вернуться в Париж, чтобы спасти ваше величество и Лагира.

— Упрямец! — буркнул наваррский король. Вскоре они подъехали к месту, откуда Лувр был виден как на ладони.

— Ну-с, господа, — сказал наваррский король, — тут нам нужно расстаться, но я дам вам о себе весточку, будьте спокойны. Мы будем сноситься при посредстве Пибрака и Маликана.

С этими словами они расстались; Генрих и Пибрак направились к Лувру, а Ноэ и Гектор продолжали путь к кабачку Маликана.

XIX

Что же случилось с Лашенеем?

Из потайной двери он попал в подземный ход и по нему выбрался на задворки того самого кабачка, где обыкновенно останавливался герцог Гиз во время наездов в Париж.

Здесь на пороге он встретил Гертруду.

Та с криком радости бросилась навстречу своему хозяину, чуть не во весь голос крича при этом:

— Боже мой, а я и не чаяла встретить вас живым.

— Тише! — остановил ее Лашеней. — У меня нет времени на излиянья. Сейчас же найди мне бритву и скинь с себя платье!

Гертруда изумленным взором встретила столь необычное приказание, но Лашеней поспешил успокоить ее, сказав, что он находится в здравом уме и что ему только некогда объяснять происходящее.

Гертруда немедленно принесла бритву, и суконщик принялся брить себя; тем временем Гертруда принесла ему свое платье нормандской крестьянки, Лашеней переоделся в него и превратился в старушку довольно отвратительного вида.

Затем он поспешно направился обратно к своему дому, думая:

«Я не могу отобрать у них золото, похищенное ими, но для того, чтобы это могли сделать другие, я должен знать, куда они денут его».

Дойдя до угла, он остановился, стал наблюдать и таким образом увидел, как Ноэ и Гектор, переодетые в простонародное платье, нагружали на мула золото герцога Гиза.

Когда мул был нагружен и гасконцы двинулись в путь, Лашеней последовал за ним, что удалось ему без особого труда, так как благодаря тяжелому грузу мул мог идти только шагом.

Так он дошел до Шайльо и видел, как Ноэ и Гектор скрылись в доме тетки Вильгельма. Против дома был как раз кабачок; Лашеней вошел туда, потребовал мяса и вина и, усевшись у самого окна, принялся наблюдать. Через некоторое время он увидел, что ворота дома снова открылись, и оттуда показались мул и оба провожатые. По тому, как шествовал теперь мул, было сразу видно, что он уже освободился от тяжелой ноши.

«Золото — там!» — подумал Лашеней и, расплатившись, вышел из кабачка.

Теперь ему предстояла задача вызволить золото. Но как это сделать? Гертруда сообщила ему, что герцога Гиза и герцогини Анны Монпансье нет в Париже, а где они — она не знала. Как же быть? Нельзя было оставлять золото на долгое время в этом домике: ведь Ноэ и его товарищ могли еще раз вернуться и перевезти деньги в другое место. Значит, надо было действовать, найти кого-нибудь. Но где и кого?

Как ни раздумывал преданный Гизам старик, он не видел иного исхода, кроме того, чтобы самому отправиться в Медон, где всегда можно было рассчитывать встретить кого-нибудь из людей герцога.

Однако на этот раз ему благоприятствовала удача. Не успел Лашеней дойти до леса, как впереди послышался стук чьих-то копыт, и вскоре на дороге показался Рене Флорентинец.

Парфюмер-отравитель возвращался в Лувр после того, как принял участие в совещании герцога Гиза и королевы-матери о положении дел. Он был погружен в свои мысли и немало удивился, когда его окликнула какая-то незнакомая уродливая старушка.

— Дорогу, старуха! — нетерпеливо крикнул он.

— Боже мой, да неужели вы не узнаете меня? — жалобно сказал в ответ Лашеней.

Рене внимательно пригляделся и вдруг разразился неистовым смехом.

Затем, несколько успокоившись, он сказал:

— Вот уж никогда не узнал бы вас, мэтр! Но что случилось и почему вы в таком необычном виде?

— Господин Рене, — ответил Лашеней, — у нас нет времени для подробных объяснений. Вы должны сейчас же помочь мне и отправиться в Шайльо. Этого требуют интересы герцога.