Пьер Понсон дю Террайль - Король-сердцеед

• Название: Король-сердцеед
• Автор: Пьер Понсон дю Террайль
• Жанр: Исторические приключения

Первые четыре романа из цикла «Молодость короля Генриха IV»

Содержание:

1. Красотка-еврейка

2. Король-сердцеед

3. Поиски красавицы Нанси

4. Похождения червонного валета

---

— А вы придумали что-нибудь лучшее? — злорадно спросила Фаринетта.

— Может быть, — ответил принц, — и если ты согласишься повиноваться мне…

Фаринетта внимательно посмотрела на принца, после чего сказала с наивным обожанием:

— Вы красивы и молоды, ну а красивые молодые люди редко бывают лицемерными. А вы не лжете мне?

— Клянусь, нет! — ответил принц.

— Ну что же, — после недолгого колебания сказала нищая, — я готова поверить вам и сделаю все, что вы прикажете мне!

— Вот и отлично! — воскликнул принц. — А теперь пойдем за нами: мы постараемся подсмотреть сквозь щелочку ставен лавочки Рене, не там ли он!

Они отправились к мосту Святого Михаила и еще издали увидали, что сквозь ставни виднеется свет. Подойдя к самой лавочке и заглянув в щелку, они увидели, что Рене, бледный как смерть, лежит на кровати Годольфина, а Паола старательно промывает ему рану, нанесенную Фаринеттой.

— Что это за женщина? — спросила Фаринетта.

— Это его дочь Паола, — ответил Генрих.

— А! Теперь я знаю… — сдержанным шепотом прорычала нищая, теперь я знаю, чем больнее всего отомстить этому негодяю!

XI

Ударяя Рене кинжалом, Фаринетта в ярости размахнулась с такой силой, что Флорентинец рухнул как пласт на землю. Он пролежал некоторое время недвижимо, не понимая, что, собственно, случилось с ним и как могла женщина решиться нанести ему удар кинжалом. Уж не приснилось ли ему все это? Но кровь, бежавшая из раны, доказывала реальность всего происшедшего, и тогда Рене вдруг почувствовал безумный страх страх умереть, словно собака, на улице. Он собрал все свои силы, встал и, пошатываясь, направился домой. Не раз случалось ему падать, но он снова вставал и упорно шел все дальше и дальше. Так добрался он до моста Святого Михаила. У дверей своей лавочки он лишился чувств и успел только крикнуть, падая на землю. На этот крик выбежали Паола и Годольфин; они подняли Рене и внесли его в лавочку.

Через несколько минут парфюмер пришел в себя.

— Боже мой, отец! — воскликнула тогда Паола. — Что случилось?

— Какая-то незнакомая женщина ударила меня кинжалом, когда я подавал ей милостыню! — ответил Рене.

— Женщина? — пробормотала Паола. — Как это странно!

Рене приказал зажечь две свечки и подать ему стальное зеркало, висевшее в лавочке над конторкой. С помощью этого зеркала он исследовал свою рану и затем сказал:- Кинжал скользнул вбок; порезаны только верхние покровы, но ни один важный сосуд не задет. Поди в мою лабораторию, — обратился он к Годольфину, — и принеси с этажерки бутылку с жидкостью темно-зеленого цвета, а ты, Паола, найди корпию и приготовь перевязку!

Паола промыла рану отца, наложила сверху корпию, смоченную принесенным Годольфином составом, перевязала руку, и Рене немного забылся. Его забытье перешло в сон, и, когда он снова открыл веки, был уже полный день.

Паола и Годольфин сидели у его изголовья.

— Как ты себя чувствуешь, папочка? — ласково спросила дочь. — Не переменить ли перевязки?

— Перемени! — ответил Рене.

Паола сняла перевязку и промыла рану с опытностью присяжного хирурга.

— Так! — сказал парфюмер, снова осмотрев рану в поданное ему зеркало. — Кровь остановилась, и рана скоро зарубцуется. Вообще я отделался настолько легко, что могу сегодня же отправиться в Лувр!

— Неужели ты опять уйдешь? — с досадой сказала Паола.

— А ты этого не хочешь? Почему?

— Во-первых, я боюсь, как бы рана опять не открылась; во-вторых, я уже давно жду случая поговорить с тобой… по секрету! — договорила она, кидая взгляд на Годольфина.

— Ну что же! — ответил парфюмер. — Годольфин, отправляйся в Лувр и добейся свидания с королевой Екатериной. Ты скажешь ей, что я прошу дать тебе коробку для перчаток, которую она получила недавно от своего племянника, герцога Медичи.

Годольфин вышел.

Тогда Рене сказал:

— Теперь говори, дочка!

Паола уселась около кровати и сказала:

— Помнишь ли, папочка, как ты нашел меня на площади Сен-Жермен-д'Оксерруа в ужасном состоянии? Ты обещал тогда отомстить за меня, но… до сих пор не сдержал обещания.

— Я сдержу это обещание скорее, чем ты думаешь, — сказал Рене, — но для этого ты должна поступить так, как я скажу!

— Говори, отец!

— Я должен предупредить тебя: то, что я скажу сейчас, может показаться тебе чудовищным, невозможным, но поверь, что так нужно для торжества мести.

— Говори, отец, я готова на все!

— Ну так слушай! Сегодня же вечером ты вернешься в Шайльо, в тот самый дом, куда укрыл тебя твой Ноэ. Вернувшись туда, ты напишешь ему или дашь знать на словах, чтобы он приехал, и тогда упадешь ему на грудь, сказав: «Амори! Спаси меня от моего отца! Я люблю тебя!» Ноэ будет тронут твоим раскаянием и любовью, а так как ты изобразишь перед ним преследуемую женщину, то он постарается освободить тебя от моей тирании и поместит тебя в более безопасное место, чем Шайльо. Ну а какое место покажется ему безопаснее, чем отель Босежур, где живет ныне королева Жанна?

— Ну, и что же затем? — спросила Паола.

В этот момент послышался шум шагов Годольфина.

— Я доскажу тебе потом, дочь моя! — сказал Рене и обратился к входившему Годольфину с вопросом: — Ну, принес? Отлично! Теперь одень меня!

Годольфин одел Рене.

Парфюмер встал без особых страданий и обратился к дочери и своему помощнику:

— Теперь идите со мной в лабораторию! Опираясь на плечо Паолы и поддерживаемый под руку Годольфином, Рене поднялся в лабораторию.

Там он уселся в кресло и сказал Годольфину:

— Возьми вот ту склянку и брось ее на пол!

— Но ведь она разобьется!

— Вот это именно мне и нужно!

Годольфин стукнул склянку об пол, и она разбилась в мельчайшие дребезги. Тогда Рене открыл коробку с перчатками и достал оттуда первую попавшуюся ему пару. Годольфин принес ему клей и кисточку, Рене взял кисть, макнул ее в клей и затем опустил в стеклянные осколки. Затем он ввел кисточку во внутренность одной из перчаток и сказал Паоле:

— А теперь достань вон оттуда с полки маленькую стеклянную коробочку… вот эту самую! Отлично! Теперь осторожно возьми ложечкой немного порошка, содержащегося в ней, и насыпь его в перчатку! Вы оба должны стать моими соучастниками!

— Вашими соучастниками? — вскрикнул Годольфин.

— Да! Осколки стекла приклеются к перчатке и расцарапают руку при надевании. Таким образом порошок, представляющий собой очень тонкий яд, войдет в кровь!

Рене сопровождал свои слова веселой улыбкой, а молодые люди с изумлением переглянулись, мысленно спрашивая себя, кто та женщина, которую Рене хочет отравить.

XII

Генрих и Ноэ вернулись в отель Босежур очень поздно.

— Ух, — сказал принц, раздеваясь, — и задержала же нас эта Фаринетта! Вообще она попала удивительно не вовремя, и, не спугни она нас, я договорился бы с Саррой до чего-нибудь в этот вечер!

— В таком случае Фаринетта оказала вам большую услугу, принц! Право, я в полном отчаянии оттого, что вы каждый вечер бегаете к этой несчастной ювелирше!

— Ноэ!

— Ах, Господи, надо же немного заглядывать в будущее.

— Уж не делаешь ли ты этого по рецепту Рене Флорентийца?

— Боже меня сохрани!

— Или… как сир де Коарасс? Ноэ расхохотался, а затем ответил:

— Это мне мало помогло бы. Но я и без всякого шарлатанства могу предвидеть, что непременно должно случиться, и, право же, будущее рисуется мне в очень мрачных красках!

— Так выкладывай скорее свои предсказания!

— Да! А если я буду откровенен, вы же рассердитесь на меня!

— Я никогда не сержусь! Ну же, говори!

— Извольте! Я исхожу из того, что принцесса Маргарита любит ваше высочество. Ее любовь может искупить все ее прошлые грешки, если только ваше высочество не изберет заместительницы графине де Граммон. Ну а так как эта заместительница по всем признакам уже найдена и зовется красоткой Саррой, то принцесса, отлично знакомая с греческим и латинским языками, вспомнит о некоем римском законе, который назывался…

Ноэ остановился, думая, что многозначительная улыбка избавит его от необходимости договорить.

— Как же называли этот закон? — холодно спросил Генрих.

— Законом возмездия!

— Однако, Ноэ, ты становишься слишком смелым! Но раз уж ты считаешь себя вправе читать мне строгую мораль, то я тоже позволю себе спросить тебя кое о чем. Насколько мне помнится, ты еще недавно признавался мне в любви к Миетте и сказал, что будь она из дворянского рода, то ты женился бы на ней, несмотря на то что у нее нет приданого.

— Ну да, я сказал это и готов повторить сто раз. Но раз Миетта не дворянка, то мне приходится довольствоваться, так сказать, созерцательной любовью!