Алексей Нагорный - Рожденная революцией

• Название: Рожденная революцией
• Автор: Алексей Нагорный
• Издательство: Вече
• Жанр: Детектив
• Год: 2012

Эта повесть о суровых буднях созданного в 1918 году в милиции аппарата уголовного розыска. В него пришли, чтобы вступить в смертельную схватку с нарастающей преступностью, рабочие и крестьяне, в большинстве своем - молодые люди, ничего не знающие о способах и методах предстоящей борьбы. Все постигается опытом, "сыном ошибок трудных", который был тяжел, кровав и беспощаден. Герои повести ходят под крылом смерти, знают и понимают это. Они верят в то, что в уголовном розыске не место трусам и подлецам, хотя реальная жизнь не раз и не два опровергнет такую убежденность. Но человека везде и всегда ведет вера в добро и справедливость...

Вот - главное!

---

– Много? – снова улыбнулся Плавский, пряча удостоверение в карман.

– Сколько надо, столько и везем, – хмуро отозвался Бахарев.

– Серьезный товарищ, – усмехнулся второй чекист – усатый, в низко надвинутой на лоб фуражке. И снова Гриценко машинально про себя отметил, что у этого чекиста на фуражке нет звездочки…

– Ну-ка, паря, приоткрой стекло побольше, посмотрю, – сказал второй.

Денисов, он сидел у дверцы, опустил боковое стекло. И в то же мгновение Бахарев обернулся и выстрелил в Гриценко и Аникина. А бандит в фуражке без звездочки почти одновременно застрелил Денисова.

Трупы вышвырнули на мостовую.

– Куда теперь? – спросил Бахарев.

– Пока по щелям, – сказал бандит, осматривая мешки. Вскрыл один из них, высыпал на сиденье плотные пачки денег… – Пошел! – заорал он и тут же схватил Бахарева за плечо: – Постой…

Он вышел из автомобиля, достал из бумажника визитную карточку: «Берендей Васильевич Кутьков, вор в законе», улыбнулся каким-то своим мыслям и бросил карточку на грудь убитого Денисова.

Автомобиль скрылся за снежной пеленой.

Коля вошел в дежурную часть МУРа в тот момент, когда помощник начальника Никифоров – красивый, рослый парень лет двадцати двух, в офицерском френче с огромными накладными карманами, произносил траурную речь. Коля остановился на пороге и увидел три грубо сколоченных гроба, которые стояли на табуретках. Гробы были закрыты, и Коля сразу же подумал, что, наверное, лица погибших сильно изуродованы. На крышке каждого гроба лежала синяя форменная фуражка, в изголовье стоял почетный караул.

– Злодейская рука преступного мира оборвала светлую жизнь наших боевых товарищей, – говорил между тем Никифоров. – Нет больше среди нас Аникина, Гриценко и Денисова. Возможно, что завтра мы вновь не досчитаемся кого-нибудь. Сломит ли это наш боевой дух, нашу веру в правоту общего дела? Нет, не сломит! Бандиты стреляли в Ленина, стреляли подло, из-за угла… Но разве сдался товарищ Ленин? Разве может сдаться революция? Никакой пощады преступному миру, все отдадим борьбе, а если понадобится, – и саму жизнь… – Никифоров надел фуражку и хрипло запел «Интернационал». Присутствующие подхватили. Коля пел вместе со всеми…

– Ну что ж… – Никифоров опустил голову. – Выносите.

Заметив Колю, он подошел к нему:

– Тебе чего?

Прочитав командировочное предписание, сказал:

– Афиноген, разберись… – И выскочил из дежурки, давясь от рыданий.

Дежурный Афиноген, длиннолицый, медлительный, проговорил:

– Не обижайся на него… Гриценко лучший его друг был… А ты из Питера? Ну как у вас?

– Как у вас, так и у нас, – сказал Коля хмуро, взглядом провожая гробы. – Мне куда?

– А вон Трепанов пришел. Давай прямо к нему.

Трепанов подошел к барьеру дежурки, сел и молча закурил.

– Какие будут приказания, товарищ начальник? – спросил Афиноген.

– Денисову – паек на месяц вперед, – сказал Трепанов. – Жене Денисова… – поправился он. – Шесть душ… Это понимать надо… – Увидев Колю, вздохнул и замотал головой, словно хотел стряхнуть что-то. – Вот так-то, Кондратьев… Такие, браток, тяжелые дела…

– Здравствуйте, товарищ Трепанов… – Коля скрыл удивление. – Вы меня знаете?

– Волосы густые, русые… Глаза светлые, нос – прямой… Мне тебя Сергеев в письме описал. Про «словесный портрет» слыхал?

– Слыхал, – кивнул Коля. – Пользоваться пока не привык…

Трепанов вынул из кармана три стреляных гильзы, положил на ладонь.

– Это что? – спросил Коля.

– Это? – Трепанов протянул ему гильзы. – Пули, которые вылетели из этих гильз, убили Гриценко и его товарищей. Обидно, черт возьми! Ведь придет же такое время, когда будет в нашем распоряжении техника! Сунешь такую гильзу в аппарат – и получай ответ: кто, что, почему и зачем…

– Ну, это когда еще будет… – Коля внимательно осмотрел гильзы, две отложил, а последнюю показал Трепанову: – А пока, я думаю, мы и сами кое-что сможем… Глядите: гильза от малого маузера, так?

– Так, – кивнул Трепанов.

– След от бойка на капсюле видите?

– Ну? – Трепанов не понимал.

– Обычный след – круглая точка в середине капсюля, так?

– Не обращал внимания, – Трепанов с уважением посмотрел на Колю. – Ну и что?

– А то, что на этом капсюле след от бойка в виде загогулины и не по центру, а сбоку, – сказал Коля торжествующе. – А что это значит?

– Ну и что же? – с недоверием спросил Трепанов.

– А то, что боек у этого маузера погнут! Самый кончик жала.

– Ну-у-у, – махнул рукой Трепанов. – Сказки рассказываешь!

– Когда мы арестуем бандитов и изымем этот маузер, вы убедитесь сами, – Коля спрятал гильзы в карман.

…Через пятнадцать минут в кабинете Трепанова началось совещание оперсостава. Докладывал сам Трепанов.

– Машину Госбанка ограбил Кутьков, вот его визитная карточка. Убийство товарищей – тоже дело его рук. Как видите, подонок ведет себя самоуверенно и нагло. Он явно делает ставку на свой преступный опыт и нашу неумелость. Незрелость, если хотите…

– Это правильно, – кивнул Афиноген. – Ребята потому и погибли, что опыта у них было маловато… Жалко ребят.

– Значит, надо учиться! – жестко сказал Трепанов. – Мы не имеем права пасовать перед кутьковыми. Советская власть доверила нам охрану революционного порядка, и мы научимся его охранять, чего бы нам это ни стоило!

– Война кругом, – тихо сказал Никифоров. – Дорог каждый рубль, а тут такие деньги потеряли.

– Это точно, – поддержал Афиноген. – Сколько можно было купить оружия, патронов!

– А я, ребята, честно сказать, о другом вдруг подумал, – задумчиво сказал Трепанов. – Кутьков напал на автомобиль. Убил людей. Забрал деньги, и все это видели собственными глазами некоторые граждане, между прочим, из окон своих квартир! Я с ними беседовал. Спрашиваю: «Почему не вмешались? Почему не помогли? Вы же не буржуи какие, вы – рабочие люди»! Один так даже литейщик с завода! Говорят: а что нам, больше всех надо? Обыватели, обидно за них! Мы поднимаем народ к новой жизни, а им – ничего не надо! Какая в связи с этим наша задача? Скажи ты, Кондратьев.

– Объяснять людям надо, – сказал Коля. – Текущий момент и международную обстановку. Но на этом далеко не уедешь. Души человеческие переделывать надо!

– Верно говоришь! – удовлетворенно кивнул Трепанов. – Верю я, что придет такое время, когда всем до всего будет дело и не станет равнодушных, выведутся, как моль! Ладно, отвлеклись… – Трепанов обвел сотрудников тяжелым взглядом: – Бандитов было четверо, главарь – Кутьков. Это нам известно по его прошлым делам, которые пока также остаются нераскрытыми. Так я вас спрашиваю: он что, неуловим, этот Кутьков?

– Нет к нему подходов, – угрюмо сказал Никифоров. – Никак не можем выйти на его связи.

– Не можем? – переспросил Трепанов. – Скажи лучше: «Не умеем»! У меня вот что. Машина Госбанка найдена в Черкизове. Шофера Бахарева нет. Труп его не обнаружен, на работу он не явился. Конечно, доказательств у нас пока ноль, но по всему выходит, что Бахарев с самого начала был соучастником Кутькова.

– Факты какие? – спросил Коля.

– А вот, – Трепанов взял со стола бумагу. – Начальник охраны Госбанка сообщил, что все шоферы у них специально проинструктированы о том, что останавливаться в пути во время перевозки ценностей категорически запрещено!

– А патрули? – спросил Афиноген.

– А патрули не должны задерживать эти машины. Их всего три. Номера известны и чекистам, и нашим постовым милиционерам. По обстановке на месте происшествия, по следам на снегу видно, что несколько человек остановили автомобиль Бахарева! Причем Бахарев затормозил сам, а не потому, что улицу, скажем, перегородили… Я же говорил, свидетели видели из окон!

– Имею предложение, – встал Никифоров. – Бахарева проверить по службе и дома. Беру на себя.

– Добро, – кивнул Трепанов.

– У меня на участке дом четырнадцать, по Неглинному, – сказал Афиноген. – В прошлом году наши преследовали Кутькова, загнали во двор этого дома, а там Кутьков исчез, как сквозь землю провалился! Я проверю еще раз, что там было, а?

– Бери себе в помощь Кондратьева, – распорядился Трепанов. – Разрешаю десять минут покурить – и к делу…

Вышли в дежурку. Афиноген сунул Коле ладонь лодочкой, сказал:

– Держи пять. Афиноген Полюгаев… Из рабоче-крестьян.

– Как это? – удивился Коля.

– Отец – рабочий. Мать – крестьянка. В моем лице имеем результат соединения рабочих и крестьян, понял? – Афиноген рассмеялся. – А ты, я смотрю, к юмору не склонен…

– К чему? – настороженно переспросил Коля.

– К смеху, – объяснил Афиноген.

– Кончай базар, – Никифоров затоптал окурок. – Пошли…

– А как себя вести? – наивно спросил Афиноген.