Мария Визи - A moon gate in my wall: собрание стихотворений

• Название: A moon gate in my wall: собрание стихотворений
• Автор: Мария Визи
• Издательство: Peter Lang Publishing, Inc.
• Жанр: Поэзия
• Год: 2005
• ISBN: 0-8204-7837-7

Мария Визи (1904-1994) – поэтесса «первой волны» русской эмиграции. Данное собрание стихотворений, изданное в США, под редакцией Ольги Бакич, наиболее полное на данный момент собрание ее поэтических произведений и переводов.

Издание состоит из 4 частей и включает в себя:

1. Три опубликованных сборника М. Визи: 1929, 1936 и 1973 гг.

2. Стихотворения, не вошедшие в сборники, написанные на русском языке.

3. Стихотворения, не вошедшие в сборники, написанные на английском языке.

4. Неопубликованные переводы

Вступительная статья и комментарии на английском языке.

---

206. «Мы недоброй сказке не поверим…»

Мы недоброй сказке не поверим,
старую прогоним прочь Ягу.
Подойди! Высок и весел терем,
я тебе навстречу прибегу.

Пусть узнает мир, как мы богаты,
как нестрашно нам и как светло:
видишь, крылья красного заката
бросили огонь в мое стекло!

207. «Беленькое платьице…»[121]

Беленькое платьице,
белая кровать,
больше никогда тебя
мне не целовать.

Белый венчик матовый,
белая свеча,
белы губы сжатые
навсегда молчат.

Плачет сердце, есть о ком,—
помер человек…
Падай мелким крестиком,
мертвый белый снег…

208. «Чем выше и блистательней полет…»[122]

Чем выше и блистательней полет,
тем человек больнее упадет,

и чем великолепней свет сиял,
тем жальче тот, кто в темноту попал.

Дай, Боже, ровный путь и тихий свет, —
спокойнее житья для сердца нет!

209. «Я сделана из песен и огня…»

Я сделана из песен и огня,
но ты не знаешь, не поймешь меня.
В моих стихах старинный отражен
тебе — увы! не видевшийся сон,

и музыку любимую свою
я в голосе твоем не узнаю.
Вот отчего тот путь, где прохожу,
я никогда тебе не укажу.

210. «По небу тучи серые ползут…»[123]

По небу тучи серые ползут,
садится солнце, день осенний тает.
Ах, если грустно делается тут,
об этом никогда никто не знает,

никто не взглянет и не подойдет,
никто улыбкой ласковой не встретит
и нежным именем не назовет,
как раньше, как когда мы были дети.

Все как-то иначе, совсем не так,
как начиналось. Только небо то же,
и так же пахнет вечером табак
в саду, немножечко на наш похожем.

Пусть улетают в край, где вечный зной,
куда-нибудь на Яву или в Ниццу,
расставшиеся с северной страной
еще во что-то верящие птицы.

Но звезды опадают, как мечты,
которым стало в небе не под силу,
которые упали с высоты
в свою земную жалкую могилу,

и сердце человеческое вдруг
так горько знает, что оно устало,
что солнца нет, что замкнут вечный круг
и что звезда — последняя — упала.

211. «Нелепы в жизни перемены…»

Нелепы в жизни перемены…
Друзей уносят поезда,
и прочь уходят морем пленным
большие серые суда.

И города сейчас не те же,
в которых раньше я жила,
и ночью сны бывают реже,
и неба синь не так светла.

Лишь сердце перемен не знает:
оно растет, уходит вдаль.
но в глубине своей ласкает
все ту же радость и печаль,

и самых ранних лейт-мотивов
не изменят в его струне
паденья в пропасти с обрывов
и взлеты снизу — к вышине.

212. «Я не Мария больше: только Марфа…»

Я не Мария больше: только Марфа.
Свои мечты я продала за труд.
Покрыта пылью золотая арфа,
ослабленные струны не поют.

Способно и к труду привыкнуть тело,
и может сердце, кажется, забыть
о том, как раньше бредило и пело
и не умело по-земному жить.

Но только иногда далеким звуком
давнишний сон напомнит о себе;
о, иногда — нет равных этим мукам
в железной человеческой судьбе, —

и сердце опустевшее, земное,
познавшее работу и покой,
мучительно забьется и заноет
и до краев наполнится тоской.

и долго будет рваться к тем планетам,
которые оставило давно, —
не зная, что отвергнутого света
ему уже увидеть не дано.

213. «Не уложишь в ларец драгоценный…»

Не уложишь в ларец драгоценный
золото деревьев на закате,
взлет волны серебряной и пенной,
жемчуг слез, которые растратил.

Не найдешь и не услышишь снова
звуки раскатившиеся песни,
не подымешь брошенного слова,
будешь тщетно говорить — «воскресни!»

Кто отверг — того судьба страшнее,
спохватился — да уж будет поздно;
будешь горько вспоминать, жалея,
что пошли дороги наши розно.

Ну, а я тебя забуду скоро:
станет зренье радовать мое
солнечная в поле сикамора,
месяца на небе острие,

и тебя, измученного раной,
нанесенной сердцу моему,
я в своей весне благоуханной
никогда уж больше не пойму.

ГОЛУБАЯ ТРАВА (Сан Франциско, 1973)

Моему мужу

214. Острова[124]

Говорят, что на свете остались еще острова,
которые нам, городским, еще могут сниться,
где высоко растет голубая, густая трава,
и, качаясь на ветках, поют золотые птицы.

От тех островов в жемчугово-искристый прибой
протянулись серебряной нитью песчаные косы,
и, может быть, там получили б и мы с тобой
желанный ответ на больные свои вопросы!

Но в гавани нашей еще не стоят корабли,
еще человек не построил таких самолетов,
которые нас бы с тобою туда унесли
от будничной прозы окрестной и серой заботы.

(193) Когда потухнут на пути огни…

215. Шаги

Отцу и Матери

Под звездным небом, за краем села
блестят церковные купола.
Поднявшись вглубь ночной темноты,
горят и светятся их кресты.
А улица зимняя ночью бела,
перекрестки молчат, пусты.

В домах на улице все темно.
Закрыли ставни мое окно,
заперта крепко входная дверь,
никто не стукнет в нее теперь.
В поле, что снегом занесено,
воет голодный зверь.

Чудится вдруг, что издалека,
снегом поскрипывая слегка,
знакомой тенью ложась на снег,
идет вдоль улицы человек…
И снова на сердце моем тоска,
предсказанная на век.

Все ближе будут скрипеть шаги
оттуда, где не видно ни зги,
вдали, поднявшись из темноты,
все ярче будут гореть кресты…
Но в жизни замкнуты все круги,
и это не будешь ты.

216. Встреча[125]

Е.Л.

Ловила приметы, искала следы
на шумных дорогах, у края воды,
в глуши, где терялась лесная тропа,
какой не касалась людская стопа…

Бывала свирепая в жизни пора,
казалось, вовек не дождаться добра,
в пыли городов, в суете площадей —
следов не найти среди толпищ людей.

Но в детстве, бродя по опушке лесной,
я встретилась как-то с цыганкой одной,
и та предсказала мне все о тебе,
когда о моей погадала судьбе.

И все эти годы я в сердце несу
ту детскую память о встрече в лесу:
спасибо цыганке! Она не лгала…
Но что если я бы тебя не нашла?

(166) Над Тобою голубь белый вьется…
(186) Из тишины, из темноты…
(177) В Великий пост я буду в черном…
(181) Слишком рано. Боже, повяли…
(170) Иду одна. Большое поле…
(126) Тихий отблеск далекой зари…
(86) Твои глаза — две быстрых птицы…
(169) Ушел, блистая парусами…
(207) Беленькое платьице…
(172) Самарянин, меня ты поднял в поле…
(184) У тебя миндальные сады…
(173) Ты от меня уехал снова…
(180) Нам скорбь великая дана…
(195) За твой привет и ласковость твою …
(182) В твоих глазах — высокие хоромы…

217. Легенда[126]