Вольдемар Балязин - Правительницы России

• Название: Правительницы России
• Автор: Вольдемар Балязин
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014829-1, 5-271-04362-2

За всю многовековую историю России на долю женщин выпало править чуть больше ста лет. В нелёгкое для страны время приходили они к власти, и нужно было немало мужества и сил, чтобы сохранить государство и уберечь общество от великих смут.

Княгиня Ольга и Елена Глинская, Софья Алексеевна и Екатерина I, Анна Ивановна и Елизавета Петровна и, наконец, Екатерина Великая — героини нашей книга. Автор не ставил перед собой задачи нарисовать полную историческую картину происходивших событий. Главная цель книги — показать личные судьбы и жизнь российских правительниц, их характеры и склонности, достоинства и недостатки. Перед нами — живые, мятущиеся натуры, чьи личные качества, симпатии и антипатии во многом определяли и ход событий в государстве, и сложные, противоречивые ситуации в очень непростом российском обществе.

---

Следом за ними шли дочери Петра и Екатерины — семнадцатилетняя Анна и пятнадцатилетняя Елизавета, затем племянницы Петра — царевна Прасковья Ивановна и Мекленбургская герцогиня Екатерина Ивановна, а за ними — родственники по матери покойного — Нарышкины. Вместе с ними шёл девятилетний внук покойного, сын казнённого Алексея — Пётр и жених Анны Петровны, Голштинский герцог Карл-Фридрих.

Не пройдёт и десяти лет, как почти все эти люди умрут. Долгожителями окажутся лишь великий канцлер Головкин и дочь Петра I — Елизавета.

А этот фрагмент уместно будет закончить вот чем: гроб Петра поставили в Петропавловском соборе, который тогда ещё строили, и он стоял там шесть лет, прежде чем тело покойного предали земле...

На престоле

Царствование Екатерины I продолжалось чуть больше двух лет — она скончалась 6 мая 1727 года, незадолго перед тем перешагнув рубеж своего сорокалетия. В связи с краткостью её правления целесообразно будет вначале рассказать о политической истории этих двух лет, а потом уже — об историях интимных, которые, впрочем, тесно переплетались с политикой, являясь её продолжением в весьма своеобразной форме.

Одним из наиболее значительных событий такого рода была свадьба старшей дочери Петра и Екатерины — Анны Петровны, состоявшаяся 21 мая 1725 года. На сей раз зятем императрицы стал двадцатипятилетний Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский герцог Карл-Фридрих, о чём уже упоминалось в этой повести. Именно этот брак положил начало господству практически новой династии. Сохранив за собой формально прежнюю фамилию — Романовых, императорская семья фактически стала династией Романовых-Гольштейн-Готторпов, так как подавляющее большинство женихов и невест для Российского императорского дома рекрутировалось из Северной Германии, которая вследствие этого часто именовалась «племенной конюшней дома Романовых».

Однако первый же жеребец из новой конюшни вполне определённо и недвусмысленно заявил о своих статях: проведя первую ночь в одной постели с молодой женой, Карл-Фридрих три последующие там не появлялся.

Анна Петровна вскоре отплатила молодому мужу той же монетой. Герцогу не следовало недооценивать свою молодую жену — ведь она была дочерью Петра и Екатерины, а такая наследственность не могла не сказаться на её моральных устоях, темпераменте и поведении. Во всяком случае, по нравам и характеру Карл-Фридрих вполне пришёлся ко двору, ибо петербургский двор в обычаях и отношениях оставался таким же, как и при покойном императоре.

Если говорить о делах внутриполитических, то высшая бюрократия разделилась на явных сторонников Екатерины и её скрытых недоброжелателей. Возле первого человека в государстве, Меншикова, оказались его испытанные «камрады» — начальник Тайной канцелярии Пётр Андреевич Толстой, генерал-адмирал Фёдор Матвеевич Апраксин и канцлер Григорий Иванович Головкин. Их поддерживала большая и могущественная группа стойких сподвижников Петра, прежде всего военных и дипломатов.

Скрытая же оппозиция опиралась на Правительствующий Сенат, состоявший из одиннадцати членов, и потому первой важнейшей задачей Екатерины и Меншикова было, оставив Сенат как бюрократическое учреждение, отобрать у него функции правительствующего органа. Это было сделано 8 февраля 1726 года созданием нового правительственного органа — Верховного Тайного совета. В его состав входили: Меншиков, Толстой, Апраксин, Головкин, герцог Голштинский Карл-Фридрих, вице-канцлер Андрей Иванович Остерман и сенатор князь Дмитрий Михайлович Голицын. Возглавляла Верховный Тайный совет, не входя в него, сама императрица. Ведению Совета подлежали все дела, относившиеся до внешней политики, и дела, «которые до её Величества собственного решения касаются», то есть те, что не подлежали ведению Сената. Более того, Сенат перестал официально именоваться «Правительствующим», а был переименован в «Высокий Сенат». Самым же существенным было то, что три важнейшие коллегии — Иностранных дел, Военная и Адмиралтейская — были изъяты из подчинения Сенату и переданы в ведение Верховного Тайного совета, получив в отличие от прочих коллегий название «Государственных».

Из других событий важнейшим следует считать официальное открытие Петербургской Академии наук и художеств, произошедшее в декабре 1725 года. А из правительственных распоряжений на первое место следует поставить ряд указов, направленных на сокращение непомерно тяжёлого налогового бремени и довольно значительное уменьшение государственных расходов.

И всё же даже и после существенного сокращения расходы эти оставались ещё весьма велики. И в первую очередь это касалось затрат на содержание двора.

Датский посланник в Петербурге Вестафль утверждал, что за два года царствования Екатерины I при её дворе было выпито заграничных вин и водок на миллион рублей, в то время как весь государственный бюджет достигал десяти миллионов.

Пожалуй, это сильно преувеличено, но бесспорно, что пьянство во дворцах было повальным.

Как и прежде, отличались в нём не только мужчины, но и дамы. И особенно сильно — неувядаемая и несгибаемая княгиня-игуменья Анастасия Петровна Голицына. Только за одну неделю — с 12 по 19 октября 1725 года — княгиня получила от императрицы сначала 20, а потом 15 золотых червонцев за то, что выпивала по два кубка вина. А ведь петровский кубок вмещал три литра!

Екатерина после смерти мужа стала в полном смысле слова весёлой вдовой. Возле неё появилось несколько фаворитов — Сапега, Левенвольде, де Виейра, о которых подробнее речь пойдёт чуть ниже, и периодически возникавшие кратковременные счастливчики, среди которых оказывались даже дворцовые служители.

Под стать императрице были и три её камер-фрау. Первой из них была уже известная нам Анна Крамер. Две другие камер-фрау — Юстина Грюнвальд и Иоганна Петрова мало чем отличались от Анны Крамер. Не отставали от них и две их русские товарки — княгиня Голицына и графиня Толстая.

Да и что могло перемениться, если и место действия, и все главные действующие лица остались прежними?

Сам светлейший, приходя поутру запросто в спальню императрицы, начинал беседу с вопроса: «А чего бы нам выпить?»

Вскоре в Петербурге всё чаще стала мелькать и ещё одна фигура, впрочем уже известная нам, — герцогиня курляндская Анна Ивановна. Мы встретились с нею, когда она только-только стала женой герцога Фридриха-Вильгельма. Это случилось в 1710 году, и было Анне Ивановне тогда всего семнадцать лет. А теперь ей уже перевалило за тридцать, и имеет смысл рассказать кое-что о прошедших пятнадцати годах, прежде всего ради того, чтобы повествование оказалось связным. Её брак оказался более чем быстротечным: молодой муж умер через полгода после свадьбы в январе 1711 года от страшного перепоя, и его молодая вдова утешилась тем, что стала его наследницей — владетельницей оставшегося после него герцогства Курляндского.

Однако Анна Ивановна горевала недолго — молодость и пылкость натуры взяли своё, и она вскоре утешилась тем, что стала всё чаще и чаще появляться в Петербурге, который не шёл ни в какое сравнение с провинциальной, захолустной Митавой.

Более всего Анну Ивановну петербургский двор привлекал своими беспрерывными празднествами и роскошью. В год смерти Петра ей исполнилось тридцать два года, и так как курляндская вдова от природы была крепка здоровьем и склонна к самым разнообразным наслаждениям, двор её августейшей тётки Екатерины предоставлял множество возможностей к получению всего, что могло привлекать одинокую женщину.

Следует заметить, что Анна Ивановна весьма спокойно относилась к питиям и брашнам, обходясь двумя-тремя рюмками венгерского в день, но была весьма неравнодушна к амурным утехам.

Между тем новоиспечённая самодержица Екатерина I всё чаще стала болеть и сразу после вступления на престол почти совсем отошла от государственных дел, целиком передав их Меншикову. Сама же она с головой окунулась в устройство своих собственных, семейных и любовных дел.

Её первым талантом оказался молодой красавец Рейнгольд-Густав Левенвольде, происходивший из древнего аристократического немецкого рода, осевшего в Ливонии ещё в XIII веке. Он был посланником герцогини Курляндской в Петербурге, или, как тогда говорили, резидентом. Бывший офицер Карла XII, перешедший на русскую службу после поражения шведов под Полтавой, Левенвольде, прежде чем стать курляндским резидентом, был любовником Анны Ивановны и честно соблюдал её интересы в Петербурге, ибо в значительной мере эти интересы были и его собственными. При Екатерине он, как и Виллим Моне, сначала был камер-юнкером, а после её восшествия на трон стал камергером. Кроме того, как мы уже знаем, он представлял и интересы курляндской герцогини. Однако в силу особого статуса Курляндии его нельзя было равнять с другими иноземными резидентами.