Кэтрин Куртц - [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер

• Название: [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер
• Автор: Кэтрин Куртц
• Издательство: М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб: «Северо-Запад Пресс», 2001.— 592 с.
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-005857-8

«Хроники Дерини». Уникальная сага— «фэнтези», раз и навсегда вписавшая имя Кэтрин Куртц в золотой фонд жанра «литературной легенды».

«Хроники Дерини». Сказание о мире странном, прозрачном и прекрасном, о мире изощренно-изысканных придворных интриг, жестоких и отчаянных поединков «меча и колдовства», о мире прекрасных дам, бесстрашных кавалеров, порочных чернокнижников и надменных святых. Сказание о мире, силою магии живущем — и магию за великий грех считающем.

Настоящие поклонники фэнтези!

«Хроники Дерини» должны стоять на вашей книжной полке — между Толкиным и Желязны. Особенно — ПОЛНЫЕ «Хроники Дерини»!

---

— Вы возмущены, не так ли? — пролепетал Синхил, не в силах выносить молчание Камбера, — Боже, должно быть, я кажусь вам чудовищем!

Камбер удивленно взглянул на короля. Он никак не думал, что его молчание так подействует на Синхила. Разве не довольно было этому несчастному страданий и душевных мук? Признание короля было рискованным шагом, совершая его, он мог навсегда лишиться того, что считал единственным утешением в своей разбитой жизни.

— Чудовищем? — очнулся Камбер, — Боже милостивый, нет, Синхил! Поверьте, у меня и в мыслях этого не было, Сознаюсь, я был поражен. Вы знаете закон так же хорошо, как и я… возможно, даже лучше, потому что наверняка все тщательно обдумали, прежде чем пошли на это.

Синхил кивнул с несчастным видом, не находя сил отвечать.

— Скажите, то, что вы делаете, приносит вам успокоение? — ласково произнес Камбер.

— Это… смысл моей жизни! — выдавил Синхил, склонившись над лежавшей на руках ризой.

Несколько секунд Камбер молчал, предоставив королю колебаться между отчаянием и надеждой. Он видел, как Синхил гладит складки мягкого шелка, и дрожь в его руке, и неумелые попытки скрыть волнение. Что же, он думает, что сейчас ризу станут отнимать?

— Синхил? — наконец позвал Камбер, нагибаясь к застывшему в напряжении королю, — Синхил, послушайте, я понимаю причины, побудившие вас. Понимаю и вовсе не упрекаю. Я даже не хочу запрещать этого. Господу нашему не может быть неугодна такая любовь к нему.

Синхил медленно поднял голову, не веря своим ушам, он хотел видеть говорившего и искал его смятенным взором.

— Вы правда так думаете?

— Да.

Казалось, Синхил задумался, но, взглянув на епископское кольцо Камбера, вздохнул и начал складывать ризу.

— Может быть, вы правы насчет Него… Я хочу верить в это. Но епископы? Что они сделают со мной, когда узнают?

— А почему они должны узнать? — спросил Камбер, нахмурившись, когда Синхил положил облачение обратно в сундук. — Вы исповедовались. Разве вы станете исповедоваться и остальным?

— Значит, вы не расскажете им? — с надеждой произнес Синхил.

Вместо ответа Камбер заглянул в сундук и рылся в нем, пока не нашел то, что заметил раньше; широкую расшитую епитрахиль фиолетового шелка. Он вынул ее и повесил на ладонь правой руки.

— Вы видите это, Ваше Величество?

— Да.

— Так вот, существует еще одна, которой вы не видели. Она была на мне с тех пор, как я поднялся с того кресла у камина. Как я могу рассказать еще кому-то о том, что узнал на исповеди? Неужели вы думаете, что я не строг в своих обетах?

Они помолились, а потом Синхил робко попросил своего брата-священника помочь ему отслужить мессу. Поколебавшись, Камбер согласился принять роль диакона, в то время как Синхил совершит обряд. Служба началась, и очень скоро благоговение и чистота наполнили Камбера, обжигающая вера короля возвращала к воспоминаниям о далекой ночи и потаенной часовне в сердце гор. Синхил открылся без остатка, сделался ясен, как рукопись под полуденным солнцем, чтобы читать в его душе, не требовалось никакой премудрости. Камбер уверился в правильности своего решения — секрет короля должен быть сохранен. Помимо всего, это укрепит дружбу и взаимное доверие монарха и его ближайшего советника Элистера Келлена.

Несмотря на очевидные выгоды, этот случай насторожил Камбера. Часом позже выйдя от короля, он нуждался в уединении больше, чем до визита. Взяв факел у одного из стражников королевской башни, он снова вышел через южные ворота, прогоняя назойливые мысли о Синхиле и его заботах. Когда он наконец оказался в своем крыле архиепископского дворца, начал спускаться вниз вместо того, чтобы пойти наверх. Через малозаметную дубовую дверь Камбер вышел на площадку из каменных плит. Под ним была небольшая часовня, в которую спускалась широкая лестница, заканчивающаяся в центре комнаты.

Это место не было укромным уголком Камбера, особенно зимой, но часовня находилась в стороне от главных переходов и чаще всего пустовала, так было и сейчас — подходящее местечко, чтобы привести мысли в порядок. Свет проникал в часовню сквозь три проема над дверью. Внутри помещалось скромное надгробие, некогда выбеленное известью, наверное, чтобы стало посветлее. Но сырость и время превратили побелку в размытые грязные пятна на плите. Стены, когда-то украшенные фресками, изображавшими житие Богородицы, уже давно осыпались.

Однако часовня не была заброшена. Пол был довольно чист, алтарь в полном порядке — время от времени часовенка использовалась гостившими священниками, служившими и молившимися тут. Никаких украшений здесь не было. На алтаре лежали лишь обычные покровы, убранство составляли две свечи в простых подсвечниках, незатейливое деревянное распятие да изящная, но серая от времени статуя Богородицы подле непритязательной дарохранительницы.

Взглянув, Камбер начал спускаться. Его факел отбрасывал круглую красноватую тень, бывшую единственным ярким пятном, кроме красного огонька лампады, горевшей над алтарем. Внизу он поклонился и перекрестился, потом вставил факел в держатель на северной стене. Вернувшись к алтарю, он распростерся на полу, как в ночь своего посвящения, от холода и сырости голого камня Камбера отделяла только ткань его одежд.

О, Боже, к чему он пришел? Не было ли все это заблуждением? Сможет ли он жить с этим дальше?

Как быть с Синхилом? Он сказал ему, что всепонимающий Господь простит ослушника во имя любви. Ну а если не простит? Если словами сочувствия Синхил ввергнут в еще больший грех, и на несчастного будет навлечен гнев Божий.

А разве не заслуживают гнева Творца те, по вине которых в лоне церкви творят кумира, объявляя его святым? Разве не достойны гнева своим обманом сделавшие возможным такое кощунство?

Мог ли он позволить всему этому продолжаться? Действительно ли мотивом его поступков служило благо державы, или он пал жертвой собственной гордыни, растревоженной самонадеянными мыслями, что только его трудами можно спасти королевство и короля?

И все же прежние доводы казались убедительными, как всегда. Без Синхила, безжалостно оторванного от монастырской жизни и принужденного сделаться королем, Гвиннед, возможно, до сих пор находился бы во власти жестокого презренного Имре Фестила. А без помощи Элистера Келлена, кто бы ни скрывался за его телесной оболочкой, Синхил тратил бы свои силы на противостояние тому, кто водворил его на престол.

Теперь Синхил начинал поступать по-королевски, особенно после того, как нашел собственную стезю в делах, с которыми ему приходилось сталкиваться. Гвиннед уже достиг кое-чего в управлении и дипломатии и территориальных приобретениях. Если бы Камбер не сделал то, что сделал, где бы сейчас был Синхил? И где был бы Гвиннед?

Звук открывающейся двери часовни прервал его диалог с самим собой. Либо его разыскивали, либо кто-то искал уединения, зная, что в это время часовня обычно пустует.

Он не шелохнулся, когда звук шагов замер на площадке, в надежде, что у посетителя (кем бы он ни был) хватит ума уйти, поняв, что распростертый на полу человек не ищет ничьего общества.

Однако нарушитель спокойствия так и остался стоять наверху. До Камбера доносилось его ровное дыхание. Магия ничего не подсказывала — пришелец был Дерини и защитился от проникновения. Дверь закрылась, но из часовни никто не выходил.

Вздохнув, Камбер поднял голову и встал на колени, внезапно ощутив всем телом пронзительный холод… Когда он оглянулся назад, капюшон упал с головы.

На площадке над ним стоял Джебедия. В свете факела, который он держал, его привлекательное лицо превратилось в сумрачную маску. Белый пояс выделялся на черных одеждах.

— Так и знал, что застану вас здесь, — тихо сказал он.

Дрожь пробежала по телу Камбера — стужа в комнате тут была уже ни при чем. Зачем Джебедия искал его, и почему его лицо так серьезно? Неужели он догадывался про Элистера Келлена? Неужели сегодня на Совете Камбер допустил ошибку?

Нет, это невозможно, хотя такая опасность есть. Более вероятно, конечно, что маршал станет допытываться о причинах их взаимного охлаждения в последний год. Тоже тяжелый разговор, но как-никак это лучше подозрений насчет Элистера.

Камбер неловко поднялся на ноги, широко улыбаясь.

— А, Джебедия. А я думал, что смогу укрыться здесь даже от тебя, — непринужденно сказал он — После сегодняшнего дня и нескольких часов у короля я чувствовал непреодолимое желание побыть в одиночестве. Но тебе я всегда рад.

— Разве?

Повернувшись, Джебедия со зловещим стуком опустил засов спустился и прикрепил факел к стене.

— Я думал, нам удастся поговорить, — продолжал он, преклоняя колени перед алтарем. — Теперь не слишком часто выпадает такая возможность, разумеется, если не считать официальных встреч. Откровенно говоря, совместные заседания с Синхилом и Советом я нахожу не слишком полноценной заменой тому, что было прежде.