Мишель Бюсси - Пока ты не спишь

• Название: Пока ты не спишь
• Автор: Мишель Бюсси
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-86471-736-3

Маленький Малон живет с папой и мамой, которые его любят, особенно мама. Она все для него сделает. Но каждый вечер, когда Малон ложится спать, а за мамой закрывается дверь, наступает время, когда любимая плюшевая игрушка по имени Гути рассказывает ему таинственные истории. Слушать Гути его научила мама – но другая. Настоящая мама. На слова маленького мальчика о том, что мама – вовсе не его мама, никто не обращает внимания, лишь детский психолог удивлен четкостью и яркостью его рассказов. Своими сомнениями он поделится с комиссаром полиции Марианной Отресс, которой опыт и инстинкт подскажут, что дело и впрямь странное. Если бы она знала, что ключ к раскрытию громкого ограбления кроется в эфемерной детской памяти, в старой плюшевой зверушке…

Новый роман упрочил репутацию Мишеля Бюсси как одного из лучших детективщиков во Франции. В 2015 году роман «Пока ты не спишь» возглавил списки детективных бестселлеров, а сам Бюсси стал в том же году одним из трех самых успешных писателей Франции. В его детективах не найти рек крови и нагромождения жестокостей, Бюсси берет читателя изощренным психологизмом, непрямолинейными сюжетами и романтической атмосферой Нормандии. Его книги – затягивающее детективное наслаждение.

---

– Ну хватит! Я опаздываю на смену, а мой сын уже чертову прорву времени мается один во дворе.

У Аманды не осталось выбора – она тоже встала, а ее муж смерил взглядом Клотильду, посмотрел в окно на Малона – дождь перестал, мальчик покинул свое «укрытие» – и сказал:

– Мой мальчишка в полном порядке! Передайте вашему психологу, что если не отстанет, я поговорю с ним по-мужски. Малона не бьют, не насилуют и вообще ничего такого. С ним все хорошо, ясно? А воспитываю я сына так, как сам считаю нужным!

– Понимаю.

Учительница открыла дверь, посмотрела на стоявшего рядом с горкой Малона и произнесла:

– Я уже несколько месяцев каждый день вижу вашего ребенка в классе, поэтому все-таки позволю себе дать один совет: одевайте его потеплее.

– Разве обещали похолодание? – вскинулась Аманда.

– Насчет погоды я ничего не знаю, но Малон мерзнет. Часто. Почти всегда. Даже в солнечные дни.

«Шкода фабия» быстро катила по пустынным улицам Манеглиза.

Дорога на Бранмаз. Па-ди все время постукивал по рулю пальцами. Малон сидел в детском креслице, крепко сжимая в руках Гути.

Маленькая стрелка на 1, большая – на 4

Ему не терпелось вернуться в свою комнату и спрятаться под одеялом, чтобы Гути все ему рассказал…

9

– Итак, майор, вы хотите понять, как функционирует детская память?

Марианна кивнула. Василе Драгонман набрал в грудь побольше воздуха и начал излагать:

– Ладно, попробую. Заранее прошу простить, если мои объяснения покажутся вам слишком длинными. Все не так уж и сложно, главное – запомнить принцип, один-единственный и вполне элементарный. Чем старше становится ребенок, тем дольше сохраняются его воспоминания. Трехмесячный малыш помнит неделю. Игру, музыку, вкус… Шестимесячный – три недели, полуторагодовалый – три месяца, трехлетний – шесть месяцев…

Марианна нетерпеливо отмахнулась:

– Будем считать, что математическую теорию я усвоила. Но ведь детская память зависит от других критериев, я права? Полагаю, ребенок лучше помнит вещь или человека, которые видит каждый день. Как и из ряда вон выходящее событие, которое ужасно ему понравилось или до ужаса напугало. Все верно?

– Нет, – психолог покачал головой, – так это не работает. Ваши рассуждения применимы к памяти взрослого человека, способного сделать выбор между важным и второстепенным, полезным и бесполезным, истинным и ложным. Память ребенка до трех лет функционирует совершенно иначе. Все нереактивированные впоследствии воспоминания неизбежно стираются. Приведу пример. С первого дня жизни и до трех лет вы каждый день показываете ребенку один и тот же мультфильм. Он без конца его смотрит и скоро знает наизусть. Персонажи становятся лучшими друзьями малыша. Потом вы на целый год «забываете» о мультфильме, а на четвертый день рождения сажаете сына перед телевизором и… он смотрит его, как в первый раз!

– Неужели?

– Да! Точно так же память работает в отношении людей, даже близких – умершего деда или переехавшей подружки. Конечно, мы исходим из предположения, что люди крайне редко много месяцев обходят молчанием значительное воспоминание. Та к называемая короткая память маленьких детей практически безотказна. Малыш знает, где утром спрятал свою соску, он помнит, какого цвета качели в парке, куда его водят играть каждую неделю, может описать собаку, которую видит за чужим забором, когда идет с мамой в булочную, особенно если повторяющиеся действия все время упоминают в разговорах.

– Значит, память ребенка конструируют родители?

– Почти на сто процентов. Кстати, это и к нам относится. Психологи называют такую память эпизодической, или автобиографической. Наша взрослая память практически целиком состоит из непрямых воспоминаний: фотографий, рассказов, фильмов. Что-то вроде арабского телефона: воспоминания о воспоминаниях о воспоминаниях. Человек уверен, что во всех деталях помнит, как провел каникулы тридцать лет назад, помнит каждый день, каждый пейзаж, каждую эмоцию. На самом же деле это всего лишь картинки, всегда одни и те же, которые он отобрал и выстроил, отталкиваясь от сугубо личных критериев, – наподобие камеры, снимающей с одного ракурса одну часть декорации. Тот же принцип действует в отношении первого падения с велосипеда, первого поцелуя, криков радости после объявления результатов экзамена на степень бакалавра. Ваш мозг тасует воспоминания и удерживает лишь то, что важно и интересно. Если бы мы могли отмотать время назад, увидели бы, что реальные факты имеют мало общего с воспоминаниями. Какая была погода? Что вы делали до, после? Кто там был, кроме вас? Нет ответов. Остались только вспышки – озарения!

Марианна все время посматривала через плечо психолога на коллег, фланировавших по коридору с сэндвичами и стаканчиками кофе. Значит, Тимо Солер с профессором Ларошелем не связывался.

– Я далеко не все поняла, господин Драгонман, – сказала она, – но готова верить на слово. Давайте вернемся к детям. В какой момент появляются воспоминания, сохраняющиеся на всю оставшуюся жизнь?

– Трудно сказать. Некоторые люди свято верят, что помнят события, пережитые в два-три года, однако речь идет о воспоминаниях «с чужих слов», или реконструированных воспоминаниях. Это относится к приемным детям, особенно к усыновленным в других странах: им трудно отделить реальные воспоминания от тех, что основаны на рассказах взрослых, или тех, которые они себе нафантазировали. Канадские исследователи выяснили, что приемные дети, узнавшие об усыновлении в самом раннем возрасте, свято верят, что помнят свою «первую жизнь». У тех, для кого усыновление осталось тайной, подобных «воспоминаний» нет.

Психолог опустил глаза на рисунки Малона Мулена, помолчал и продолжил:

– Подведем итог, майор. У большинства из нас не существует практически ни одного непосредственного воспоминания о том, что было пережито в четыре-пять лет. Вы никогда не забудете того, что происходило в первые шестьдесят месяцев жизни ваших детей. Будете с умилением вспоминать, как водили их в зоопарк, возили к морю, рассказывали сказки, праздновали дни рождения и Новый год, словно это случилось вчера. Вы – но не они!

Марианна бросила на психолога изумленный взгляд, как будто он только что высказал жутко еретическую мысль.

– Но ведь педиатры утверждают, что основы личности закладываются до четырех лет…

Василе Драгонман улыбнулся: он заманил майора куда хотел.

– И они правы! Первые годы – самые важные. А если верить психогенеалогическим[7] теориям и трансгенерационным бредням[8], эти самые «основы» начинают формироваться в период внутриутробного развития. Ценности, вкусы, личность… Все творится в первые годы жизни и запечатлевается навсегда! Все – только не непосредственная память о фактах! Поразительно, парадоксально, не так ли? Наша жизнь управляется событиями, актами насилия и проявлениями любви, подтверждения которым мы не имеем. Этакий черный ящик, ключ от которого потерян навек.

– И воспоминания хранятся в этом самом ящике? – спросила Марианна, пытаясь осознать услышанное.

– Да… По сути своей это довольно простой механизм. Пока речь не освоена, мысль развивается через образы – как и память. С психоаналитической точки зрения это означает, что воспоминания могут храниться только в подсознании, а не в сознании и не в предсознании.

Майор Огресс сделала большие глаза, желая показать, что запуталась. Психолог подался вперед и принялся терпеливо объяснять:

– Иными словами, в памяти маленького ребенка, который вроде бы все забыл, обязательно остаются следы! Это так называемая сенсорная, или сенсорно-моторная память. Она выражается в смутных эмоциях, впечатлениях, ощущениях. Классический пример: мальчик, которому сделали обрезание в возрасте трех месяцев, до десяти лет ужасно боится больницы, ее запахов и звуков, не понимая природы этого страха и даже не зная, что уже бывал там. На нашем «птичьем», профессиональном языке такую подсознательную травматическую память называют фантомной.

Марианна все больше увлекалась разговором, и не только потому, что ореховые глаза психолога загорались азартом, как только он начинал излагать очередную теорию. Она упивалась ситуацией, как сверхмотивированная студентка. Ей казалось, что она плывет к незнакомому материку или девственному острову, населенному маленькими дикарями «от нуля до четырех», которых можно воспитывать и формировать по образу и подобию родителей. Мечта любой мамаши!

– Позвольте глупый вопрос, господин Драгонман. Какое решение должен принять воспитатель, имея дело с травмированным ребенком? Что будет правильно – помочь ему забыть или облечь ощущения в слова, поговорить о них, чтобы фантом не угнездился в самом дальнем уголке мозга?

Ответ Василе последовал незамедлительно: