Карл Маркс - О проблемах языка и мышления

• Название: О проблемах языка и мышления
• Автор: Карл Маркс
• Издательство: Государственная Академия Истории Материальной Культуры
• Жанр: Философия
• Год: 1933

Сборник высказываний Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и документов ВКП(б) по проблемам языка и мышления. В приложении приводятся высказывания Г.В. Плеханова и П. Лафарга. (Одна и та же цитата может приводиться в разных разделах.)

Книга, вышедшая в 1933 году, до настоящего времени остается самым объемным собранием высказываний классиков марксизма-ленинизма по заявленной теме.

* * *

В настоящем электронном издании все цитаты пронумерованы, указания на источник выделены знаком ►; в дополнение к имеющимся в печатном оригинале, после знака // приводятся ссылки на более поздние издания, имеющиеся в сети:

• К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Издание второе ( тома 1 – 50).

• В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Пятое издание (тома 1 – 55).

• И.В. Сталин. Сочинения (тома 1 – 13).

• КПСС в резолюциях… Издание седьмое (тома К1 – К4).

• Г.В. Плеханов. Избранные философские произведения (тома I – V).

• Философско-литературное наследие Г.В. Плеханова (тома 1 – 3).

• Воспоминания о К. Марксе и Ф. Энгельсе. Второе издание (тома В1 – В2).

Переводы на русский в этих изданиях либо отредактированы либо сделаны заново, поэтому их текст отличается от приведенного в предлагаемом издании.

Текст электронного издания приводится в современной орфографии.

---

►(В.И. Ленин. Детская болезнь «левизны» в коммунизме. – Соч., XXV, 227 – 228 // 41, 77.)

269

Ленин никогда не говорил, что национальные различия должны исчезнуть, а национальные языки должны слиться в один общий язык в пределах одного государства до победы социализма во всемирном масштабе. Ленин, наоборот, говорил нечто прямо противоположное, а именно, что «национальные и государственные различия между народами и странами… будут держаться еще очень и очень долго даже после осуществления диктатуры пролетариата во всемирном масштабе».

►(И.В. Сталин. Доклад на XVI съезде ВКП(б). – Стенографический отчет, 54 // 12, 363 – 364.)

270

Может показаться странным, что мы, сторонники слияния в будущем национальных культур в одну общую (и по форме и по содержанию) культуру, с одним общим языком, являемся вместе с тем сторонниками расцвета национальных культур в данный момент, в период диктатуры пролетариата. Но в этом нет ничего странного. Надо дать национальным культурам развиться и развернуться, выявив все свои потенции, чтобы создать условия для слияния их в одну общую культуру с одним общим языком. Расцвет национальных по форме и социалистических по содержанию культур в условиях диктатуры пролетариата в одной стране для слияния их в одну общую социалистическую (и по форме и по содержанию) культуру с одним общим языком, когда пролетариат победит во всем мире и социализм войдет в быт, – в этом именно и состоит диалектичность ленинской постановки вопроса о национальной культуре.

►(Там же, 56 // 12, 369.)

271

Что касается более далекой перспективы национальных культур и национальных языков, то я всегда держался и продолжаю держаться того ленинского взгляда, что в период победы социализма в мировом масштабе, когда социализм окрепнет и войдет в быт, национальные языки неминуемо должны слиться в один общий язык, который, конечно, не будет ни великорусским, ни немецким, а чем-то новым. Об этом я также определенно заявил в своем докладе на XVI съезде.

►(И.В. Сталин. Заключительное слово по докладу на XVI съезде ВКП(б). – Там же, 290 // 13, 4 – 5.)

2. Буржуазное языкознание на службе у националистов и великодержавных шовинистов: панславизм, пангерманизм и панскандинавизм

272

Панславизм из вероисповедания ныне превратился в политическую программу с 800.000 штыков в своем распоряжении. Он оставляет Европе одну альтернативу: покорение ее славянами или разрушение навсегда центра ее наступательной силы – России. Ближайший вопрос, на который мы должны дать ответ, таков: в какой степени Австрия заражена панславизмом, принявшим русскую форму? Из семидесяти миллионов славян, живущих на восток от Богемского леса и Каринтийских Альп, почти пятнадцать миллионов находятся под подчинением Австрии, включая в себе представителей всех почти разновидностей славянского языка.

►(К. Маркс и Ф. Энгельс. Панславизм. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., XI, 260. 1924 г. // 11, 202 – 203.)

273

Первая форма панславизма была литературная. Его изобретателями были Добровский, богемец, основатель научной филологии славянских диалектов, и Колар, словакский поэт из венгерских Карпат. У Добровского главную роль играл энтузиазм научного изобретателя, у Колара – политические идеи. И панславизм пока довольствовался элегиями, и главной темой его поэзии были величие прошлого, позор, несчастье и чужеземное притеснение в настоящем. «Есть ли, о Боже, человек на земле, который захотел бы отказать в справедливости славянам?» Мечты о панславистском государстве, диктующем законы Европе, тогда еще не обозначались. Но элегический период скоро исчез, а вместе с ним и крик о простой «справедливости для славян».

Исторические исследования, охватывающие политическое, литературное и лингвистическое развитие славянской расы, сделали в Австрии гигантский успех. Шафарик, Копитар и Миклошевич как лингвисты, Палацкий как историк, стали во главе в сопровождении толпы других большего или ничтожного дарования людей как Ганка, Гай и т.д. Славные страницы богемской и сербской истории рисовались в пламенных красках в контраст к униженному и изломанному настоящему этих национальностей; и подобно тому как в остальной части Германии под покровом «философии» подвергались критике политика и теология, в Австрии, на глазах у Меттерниха, филология была использована панславистами для того, чтобы проповедовать учение о славянском единстве и создать политическую партию, очевидной целью которой являлось изменение положения всех национальностей в Австрии и превращение ее самой в большое славянское государство.

Смешение языков, царящее к востоку от Богемии и Каринтии, действительно достойно удивления. Процесс денационализации славян, граничащих с Германией, медленное, но непрерывное продвижение вперед немцев, вторжение венгерцев, разделившее северных и южных славян компактной массой в семь миллионов финской расы, проникновение турок, татар, валахов внутрь славянских племен вызвали настоящий словесный Вавилон. Язык меняется от деревни к деревне, чуть ли не от одной фермы к другой. Сама Богемия из пяти миллионов населения насчитывает два миллиона немцев рядом с тремя миллионами славян, окруженных кроме того с трех сторон немцами. То же мы видим у австрийско-славянских племен. Передать славянам все первоначально славянские земли и территории, превратить Австрию, за исключением Тироля и Ломбардии, в славянское государство, что являлось целью панславистов, значило бы объявить лишенным всякого значения историческое развитие последнего тысячелетия, отрезать третью часть Германии и превратить всю Венгрию, Вену и Будапешт в славянские города – метод, которому вряд ли могли бы симпатизировать немцы и венгры, владеющие этими округами. К тому же различия между славянскими диалектами так велики, что они за редким исключением друг другу непонятны. Это было комическим образом доказано на Славянском конгрессе в Праге в 1848 г., где после различных и бесполезных попыток найти общий, понятный для всех членов язык, они в заключение вынуждены были говорить на ненавистном для них языке – на немецком.

Мы видим таким образом, что австрийскому панславизму нехватало существенных элементов успеха: масс и единства. Масс нехватало, так как панславистская партия, ограниченная по своему составу одной частью интеллигентных классов, не обладала никаким влиянием на народ и не имела силы одновременно оказывать сопротивление австрийскому правительству и немецкой и венгерской национальностям, которые она хотела ввести в границы. Единства не было потому, что ее принцип единства был чисто идеальным, который при попытке осуществления потерпел крушение благодаря различию в языках.

Пока панславизм был чисто австрийским движением, он не представлял большой опасности, но скоро нашелся необходимый для него центр масс и единства. Национальное движение турецких сербов в начале этого столетия обратило скоро внимание русского правительства на тот факт, что Турцию населяло семь миллионов, язык которых из всех славянских диалектов больше всего походил на русский, чья религия и священный язык – старо- или церковно-славянский – были совершенно те же, что у русских. Среди этих сербов и болгар Россия впервые начала панславистскую агитацию, опирающуюся на положение России, как главы и покровительницы греческой церкви. Как только панславистское движение приобрело некоторую почву в Австрии, Россия скоро расширила разветвления своей агентуры на области своих союзников. Там, где она встречалась с славянами римско-католической религии, религиозная сторона вопроса опускалась, и Россия выступала как центр тяжести славянской расы, как ядро, вокруг которого кристаллизовались обновляющиеся славянские племена, как сильный и единый народ, призванный осуществить великие славянские государства от Эльбы до Китая и от Адриатического моря до Ледовитого океана. Здесь были найдены недостающая масса и единство. Панславизм сразу попал в ловушку. Он произнес свой собственный приговор. Чтобы утвердить заново мнимые национальности, панславизм объявил себя готовым принести в жертву русско-монгольскому варварству восьмисотлетнее фактическое участие в цивилизации. Разве это не являлось естественным результатом движения, начавшегося в союзе с решительной реакцией против хода европейской цивилизации и желавшего поставить запруду мировой истории?

►(Там же, 261 – 264 // 11, 204 – 206.)