Андрей Таманцев - Леденящая жажда

• Название: Леденящая жажда
• Автор: Андрей Таманцев
• Издательство: АСТ, Астрель, Харвест
• Жанр: Боевик
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032475-8, 5-7390-1567-7, 985-13-5046-X

Их пятеро. Братья по оружию, для которых судьба Родины, долг и честь превыше всего. Вновь на грани жизни и смерти вступают они в неравную схватку со злом. В руках врага секретный препарат, вызывающий неутолимую жажду и способный отравить всю воду на планете. Нужно любой ценой обезвредить дьявольское зелье. "Солдаты удачи" не имеют права на ошибку. И не умеют проигрывать…

---

Перед «Дианой» уже собралась кучка страждущих. Ничего подозрительного в их поведении не было. Обычные утренние синяки. Они склоняли на все лады какую-то Клавку. Через минуту Трубачу стало ясно: Клавка — это продавщица, которая вот уже на десять минут задерживает открытие сих «райских кущ». Но вот роптание прекратилось. Не спеша, сознавая свою важность, переваливаясь с боку на бок, появилась на дороге сама Клавка. Ее встретили радостным гомоном, как самого главного здесь человека.

Лязгнул дверной замок, и утренних посетителей встретила кабачковая икра, щедро выставленная на прилавки. Оживившиеся мужички навалились на явно паленую водку и местное пиво — выбирать, видимо, не приходилось. Другого здесь не держали. Но покупатели не жаловались, пробки с бутылок срывали прямо в магазине и тут же прикладывались к вожделенному напитку. Крохотное помещение наполнилось спиртным благоуханием.

Ничего здесь не изменилось. Все по-прежнему. Все в порядке. А в голове у него продолжали проноситься вчерашние события. Нужна информация. Хоть какая-то. Телевизор. Может, там хоть что-то…

Дома он начал щелкать пультом телевизора. Негусто — ловилось только два канала. Так, по какому у нас могут быть местные новости? По первому шел какой-то русский сериал о трудной жизни современной женшины-эмансипе. По второму — час от часу не легче — ток-шоу типа «Как еще теткам бальзаковского возраста побеситься с жиру».

Ага! Кажется, шоу истеричек закончилось. Ну вот — «Наши новости»! Первый сюжет конечно же заседание местной гордумы — собрание людей, по большей части страдающих одышкой и ожирением. Да, посмотришь на них и понимаешь, что в твоей жизни все не так уж и плохо.

В углу раздалась подозрительная возня. Трубач по привычке молниеносно повернулся лицом к невидимому врагу.

Шорохи усилились. Из небольшой дырки в стене показалась серая мордочка. Крыса! Обнаглевший грызун преспокойно вышел на середину комнаты, запрыгнул на стол и стал лакать воду из пролитой лужицы. Трубач оторопел от подобной бесцеремонности. «Брысь!» Только сейчас крыса заметила нового обитателя своих владений, злобно взглянула на него, клацнула зубами и скрылась.

«Куда только сестрица смотрит! Ну я этого не потерплю. Пора заводить кота».

Мысли его прервал голос диктора: «В городе и в области продолжается эпидемия неизвестного заболевания…»

Почему-то вместо людей на экране поплыли крупные планы странных лягушек.

«На берег реки было выброшено несколько десятков мертвых земноводных. Их тела сильно деформированы. Экологи пытаются разобраться, не связано ли…»

На экране возникла раздутая до невероятных размеров лягушка, потом камера поползла вниз, и оказалось, что лягушка наколота на древко флага с портретом Че Гевары. Им потрясал высокий молодой человек и призывал народ к отмщению.

Эпидемия!

Трубач щелкнул пультом — экран погас. Вот что за чрезвычайная ситуация! Неужели все так просто? А что ж тогда его предчувствия? Нет, тут что-то не так.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ленинград

26 ноября 1979 года, 21.12

Кукушкин ждал у входа, неуклюже подпрыгивая от холода.

«Нелепый повелитель мензурок и реактивов», — молниеносно промелькнуло в голове у Сони.

— Куда пойдем? — Она замерла в нерешительности. И гулять, и разговаривать вдруг неожиданно расхотелось.

— В какое-нибудь спокойное место. Я так понял, беседа предстоит серьезная.

— Не бери в голову. Говорить, собственно, не о чем.

Они уже шли в направлении набережной Фонтанки. Начал накрапывать мелкий осенний дождь. Капли противно затекали за воротник. Что за дурацкая мысль ей пришла в голову — гулять в такую погоду?

Зажженная сигарета в любой момент грозила потухнуть.

— Пойдем быстрее! — не выдержала она.

— Мы же гуляем!

— Это еще не повод плестись как черепахи.

— Ты видишь, я курю. Не могу же я бежать и курить одновременно. — Последовала очередная пауза. Наконец он проскрипел: — Я понял. Ты хочешь поговорить о наших отношениях…

— Не придавай такого значения своей распрекрасной персоне. У меня к тебе есть и другие вопросы.

Он не ответил. Напрягся.

— Тут пару недель назад проскочила одна сплетня. И сразу затихла. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю.

— Тогда объясни, почему ты так себя ведешь? Кукушкин опять не ответил.

Пресловутая сплетня заключалась в том, что Семенов как-то в разговоре по душам сболтнул, что лабораторию собираются закрывать. Маловероятно, но возможно. Плохо, конечно, но вообще-то Соню в данный момент волновал совсем иной вопрос. Леша наверняка об этом знает, каким бы блаженным он ни выглядел. Но ему, очевидно, все равно. И Соня бы, как и все, решила, что дело всего лишь в его излишней погруженности в работу, если бы не те два типа…

Однажды она зашла вечером в лабораторию. Просто вернулась без предупреждения. И… ее там явно не ждали.

Два на первый взгляд совершенно обычных мужика. У одного обширные залысины, другой с угрюмым, помятым лицом. Ничего особенного. Вот только что они там с Кукушкиным на ночь глядя делали?

Разговаривали. О чем-то важном. Он не счел нужным ничего объяснять: мол, научные консультанты, и все, только намекнул, что для ее же пользы лучше бы держать язык за зубами.

Конечно, она ни с кем это происшествие обсуждать не стала, но ей не давал покоя вопрос, какие общие цели могут быть у этих «консультантов в штатском» (ясно, что это именно они) с Кукушкиным? Что он задумал? Соня поймала себя на ощущении, что ее в немалой степени волнует, как данный факт может отразиться на их отношениях. Ох уж этот Леша…

А ведь она первый раз в жизни так попала.

Мужики вокруг всегда были одинаковые: все зануды, строят из себя хохмачей и балагуров, поют песни под гитару, ходят в походы — на вид настоящие крепкие парни, а на самом деле просто истеричные бабы. Любые отношения выливались в жуткие обиды, — например, во время экзаменов, когда твоя работа получается интересней, и оценка у тебя выше, и опыты нестандартные, а их, понятное дело, это бесит. Для них женщина в науке — как гвоздика в петлице. Так, просто чтобы оживить строгий деловой костюм… Сколько раз, с самого детства, приходилось доказывать, что ты не верблюд. Специально спускаться на лыжах с самых высоких горок, чтобы у этих индюков рты раскрылись от восхищения, в универе браться за самые сложные темы, к которым они и на пушечный выстрел не приближались.

И ей удалось доказать, что она чего-то стоит, правда с ущербом для личной жизни. Вечно нездоровое соперничество, нелепые интриги. Но зато из всех однокурсников и однокурсниц она одна после окончания нашла интересную работу. Большинство девиц — а было их немного — выскочили замуж, за своих же, с факультета. Мужики занимаются наукой, а эти сидят с детьми. Потом они могут рассчитывать только на место «химички» в школе. Некоторые парни остались в универе, кого-то закинули по распределению в Тмутаракань, многие сидят в «почтовых ящиках», штаны протирают.

Все говорили, что ей повезло. Ну и пусть. Но везет только тем, кто заслуживает. Ее пригласили в созданную где-то в семьдесят втором лабораторию по разработке химического… Вообще-то, официально цели звучат по-другому, но ежу понятно, что речь идет о химическом оружии. Оно необходимо стране, чтобы оказать достойный отпор агрессивному империализму! Конечно, Соню не сильно волновали проблемы мировой политики, просто в любом случае гораздо интереснее заниматься живым, развивающимся делом, чем мыть мензурки в каком-нибудь сонном НИИ.

С Кукушкиным ни о каком соперничестве и речи быть не могло. Это были отношения настоящие! Странные немного, непонятные, иногда пунктирные, эпизодические, но ей нравилось. Теперь, похоже, впереди тупик. А удивительнее всего, что ее это так волнует!

— Давай свернем здесь. Эта улица никуда не ведет.

Они давно уже свернули с Фонтанки, углубились в дремучую достоевщину обшарпанных улочек, плетущих узлы вокруг Владимирской церкви.

— И что ты мне скажешь?

— А что ты хочешь услышать?

— Правду.

— Хорошо. Лабораторию вскоре закроют.

— У тебя информация более достоверная, чем у Семенова?

— Да.

— Как так получилось? Ведь он же завлаб.

— А ты что, не понимаешь, в чем дело??

— Догадываюсь.

В темноте лица Кукушкина не было видно, но Соня буквально кожей почувствовала его ироничную усмешку.

— Ну и о чем же ты догадываешься?

— Нас закрывают, потому что делу хотят придать больший уровень секретности! Наш «ящик» их уже не устраивает. А ты у нас самый перспективный. Тебя и возьмут. Одного.

Кукушкин дернулся.

— Не они! — Он говорил горячим, взволнованным шепотом. — Дело не в пресловутой моей перспективности, а в том, что я действительно занимаюсь делом, и не видит этого только слепой. А Семенов твой просто свадебный генерал.