Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

• Название: Инквизиция: Омнибус
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: Кузница книг InterWorld'a
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2016

Империум окружен врагами со всех сторон, от восставших полководцев до невиданных ужасов, скрывающихся в межзвездной тьме. Свободные псайкеры, еретики, мутанты, ксеносы и сущности варпа так или иначе жаждут падения человечества.

Дабы защитить души людей, дать отпор демонической порче, колдовству и мутациям, дабы человечество не поддалось их увещеваниям и не обратилось во тьму, существует Инквизиция. Таинственность и страх являются неотъемлемым инструментом в её делах. Простые люди боятся агентов Инквизиции как предвестников беды, похищающих любимых и изобличающих ужасающие культы. Даже планетарные властители, имперские дворяне и военные лидеры бледнеют при одном только упоминании о визите инквизитора, ведь и они могут скрывать некую позорную тайну.

Нет величественнее и страшнее организации во всем Империуме человечества. Как призраки, инквизиторы появляются из ниоткуда там, где проросла ересь. И ничто не укроется от возмездия.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

— Я тебе это запрещаю, Ме’Линди.

— Да. Еще один отросток заткнул мне рот. Улыбающийся Зефро встал на колени возле моей головы. Я извивалась, но не могла вырваться на свободу. Он прошептал мне на ухо: «Скоро это заполнит весь Сталинваст, и когда оно будет везде…». Я не знаю, использовал ли он тонкий усик гидры — я не видела этого — но полагаю, что да. Усик Имматериума, используемый как зонд. Он проник мне в голову, в мой мозг. Нашел там центр удовольствия. И стимулировал его снова и снова. Я его ненавидела, но корчилась в предательском экстазе, агонии наслаждения. Я его ненавидела, но сгорала в пламени абсолютного восторга. Он говорил мне: «Сэр Жак правильно предполагал, что все погибшие возродили это к жизни своей жертвой — своего рода колдовство». Я едва ли могла о чем-то думать, только чувствовать. Но все же смогла прохрипеть: «Что такое эта гидра? Какая у неё цель?». «Разрежьте её и посмотрите, — отвечал он. — Нашинкуйте на маленькие кусочки». Я не могла защищаться. Если бы он стимулировал меня дальше, я знаю, что стала бы хотеть такой стимуляции еще, хоть и против своей воли. Я представляла, как убиваю его. Я накладывала это видение на горячий экстаз. Нас учили сопротивляться боли. Нас учили блокировать её. Но как противостоять экстазу: кто же мог подумать, что это произойдет? Он засмеялся и оставил меня в покое. «Довольно! — воскликнул он. — Твой маленький друг почти доковылял сюда. Ни он, ни Жак никогда не смогут заставить тебя почувствовать себя так, как это сделал сегодня я. Даже если ты этого от них когда-нибудь захочешь! Так что запомни этот недосягаемый идеал. Запомни Зефро Карнелиана, повелителя гидры!». И он убежал, скрылся с глаз. Я продолжала стонать. Гримм качал мою голову, а я прижималась к нему. Потом я на него зарычала, и он отпустил меня. Я откатилась в сторону. Отрезанные щупальца и усики отрастали вновь, такие же упругие и цветущие. Грим подобрал шляпу Карнелиана, которую тот потерял во время погони. Мы вернулись. Я опозорена. Я просто… я прошу разрешения.

— Нет, Ме’Линди. Корнелиан виновен в психическом изнасиловании. Ты не виновата, поверь мне.

— Ха, — произнес Гримм, — это отличается от физического изнасилования, после которого все болит, как я слышал. Почему же враг причинял тебе удовольствие?

— Чтобы оскорбить, — отстраненно ответила Ме’Линди.

— Чтобы подорвать твою уверенность в себе, — бодро сказал скват. — Чтобы ты начала сомневаться в себе — как раз этим ты сейчас и занимаешься. Но я не сомневаюсь в тебе.

Жак нахмурился. Могло ли это быть основным мотивом Карнелиана? Возможно, могло. Жак чувствовал, что что-то упустил. Он старался анализировать события…

Было ясно, что в планы Карнелиана не входило познакомить Жака с видами переработки человеческих тел, имевшей место в подулье. Правда, краболюды начали проявлять нездоровый интерес к нему, как только его спутники бросились за человеком-арлекином. Он даже был вынужден пальнуть по ним два-три раза. К тому времени, как вернулись Гримм и Ме’Линди, нападение казалось неизбежным. И, тем не менее, они избежали его достаточно легко.

Нет, Карнелиан определенно не казался заинтересованным в смерти или ранении Жака и его компаньонов; за исключением раненого самолюбия Ме’Линди и, следовательно, самого Жака. Но это могло быть и простой случайностью…

И если предполагать, что навигатор, оставшийся в Сталинвасте, столкнулся с агентами Карнелиана, то возможно, Виталий был всё еще жив.

Человек-арлекин влез в голову Ме’Линди. В своем роде, взял ее под контроль — конечно не так, как это сделал бы алчущий демон из варпа со своей жертвой.

Не было ли пси-изнасилование ассассина и беспечное отступление Карнелиана неким сообщением, о том, что истинным предназначением гидры было такое насилие над разумом?

Если так, то зачем он показал это Жаку?

— Дай-ка мне посмотреть на его шляпу, — попросил Жак.

Гримм вытащил из кармана измятый пурпурный комок и попытался придать ему более-менее похожую на шляпу форму.

Жак внимательно осмотрел кокарду. Она изображала голого младенца, сидящего на стилизованном облаке на фоне звезд, которыми служили крошечные камушки карнелиана или по-другому — сердолика. Младенец то ли дул, то ли кричал через сложенные рупором пухлые ладошки.

Ребенок был зефиром, духом ветра. Следовательно, это действительно была личная шляпа Зефро. Не считая этих звезд с кровавым оттенком, картинка казалась необычайно доброй и безвредной.

— Ну? — с нетерпением спросил Гримм.

Жак сорвал кокарду и спрятал в карман с чувством некоторого удовлетворения что, по крайней мере, хоть небольшой кусочек человека-арлекина находится в его руках.

— Он просто потерял шляпу. Здесь нет какой-то наводки. Она просто упала.

— Ха. По крайней мере, он сам не безупречен. А, Ме’Линди?

— Это должно меня утешить? — спросила она ледяным тоном.

Скват малость приуныл. Когда на его долю выпало освободить ее из пут гидры, получила его острая привязанность сокрушительный удар или же наоборот — подъем? Разве она не побыла у него, можно сказать, в объятиях? А теперь снова стала абсолютно чужой?

Жак задался вопросом, скольких же усилий стоило ей, сопротивляясь всепоглощающему удовольствию, задать пару вопросов своему мучителю и искусителю. Насколько сильно это перевернуло её сущность?

Много лет назад на скорбном Черном Корабле на пути к Земле Жак поцеловал одну девушку-псайкера. Её звали Оливия. Её несформировавшимся талантом было лечить раны; и ей суждено было умереть.

Оливия думала, что Жаку тоже была уготована подобная участь и он не стал её разубеждать в этом. Им было хорошо в объятиях друг друга. Они поцеловались, и ничего более.

Много позже Жак почувствовал, что предал Оливию. Возможно, его самоотречение от плоти началось именно тогда и там. А та женщина, к услугам которой он прибег на ледяном мире, будучи неоперившимся инквизитором? Женщина, которой он заплатил за то, чтобы познать те чары, что опьяняют мужчин и женщин? Он так и не спросил её имени. Опыт подвел его.

Он чувствовал, что сможет быть лишь с той женщиной, которая будет ему ровней — в профессиональном смысле, так сказать. Но как мало людей по всей галактике подходили под этот критерий! И если они соответствовали бы всем условиям, то были ли ему лишь потенциальными соперниками, конкурентами, даже в облике коллеги.

Так что остается одно: одиночество и долг.

Он начинал думать, что Ме’Линди как раз была человеком, который может… Человеком достаточно сильным, достаточно странным…

Жак заткнул мысль, словно открытую рану. Рану, нанесенную Карнелианом с разрушительной точностью. Но не потому, что арлекин осквернил Ме’Линди в глазах Жака, о нет, никаких таких презренных мыслей — а потому, что Карнелиан в качестве оружия использовал удовольствие, следовательно Ме’Линди отвергнет развлечения с любыми подобными удовольствиями; даже если она и почувствует вначале мимолетное желание поразвлечься, что было весьма сомнительно.

«Глупости! — подумал Жак. — Я реагирую на неё словно сходящий с ума от любви Гримм или мечтающий Виталий. Двойная глупость. Нападение Карнелиана на Ме’Линди одурманило меня».

И ее тоже…

— Мы оба должны мыслить очень ясно, — сказал он ей. — Мы не должны потакать своим чувствам.

Там, в поезде, Жак молился о просветлении.

Они нашли Гугола крепко связанным в изумрудном люксе с натянутым на голову кожаным мешком. Навигатор обделался и скулил от боли в онемевших конечностях. Глаз-экран пропал.

Гримм освободил Гугола, вымыл и сделал небольшой массаж. Распластавшись с несчастным видом на диване, навигатор шепотом рассказал о том, как силовой топор проделал в дверях дыру и как люкс заполнил сонный газ, и всё это произошло за считанные секунды. Гугол в недоумении глядел на дверь, которая казалась совершенно не тронутой. Нападавшие зачем-то заменили её. Чтобы поставить под сомнение слова Гугола? Или чтобы скрыть от посторонних глаз свое преступление?

— Вроде их было трое. Лиц я не видел, лишь слышал голоса, когда очнулся уже связанный. Делал вид, что всё еще нахожусь без сознания.

— Предположим, они догадались, что ты очнулся, — сказал Жак. — Вероятно, они заметили твои дерганья. Предположим, что они только и ждали, чтобы ты смог подслушать их разговор.

— Это не приходило мне в голову.

— Нет? Ну, у меня просто возникают подозрения, Виталий.

— Но, конечно же, не насчет меня, Жак? Вы же не думаете, что… Они проломили дверь, я клянусь!

— Да, да, я уверен, что они это сделали. И ослепили меня, украв экран. Что они хотели, чтоб я узнал?

— Ах, сейчас вспомню… Они вошли. «Теперь Драко не сможет увидеть, что творится в Василареве». И всё такое в то же духе. Они еще упоминали какие-то другие города, но я не расслышал, что они говорят, из-за мешка.