Грег Иган - Город Перестановок

• Название: Город Перестановок
• Автор: Грег Иган
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-091305-3

В 2045 году бессмертие стало реальностью. Теперь людей можно оцифровывать, после чего они обретают потенциально бесконечную жизнь в виде виртуальных Копий. Кто-то после смерти управляет собственной компанией, кто-то хочет подарить умирающей матери вечную жизнь, а кто-то скрывается в новой реальности от грехов прошлого. Есть только один нюанс: твоя жизнь зависит от стабильности мировой компьютерной сети. А еще тебя могут просто стереть. И поэтому когда к сильным мира сего, уже ушедшим в виртуальность, приходит странный человек по имени Пол Дарэм и рассказывает о Городе Перестановок, убежище, где Копии не будут зависеть от реального мира, многие хватаются за возможность обрести подлинное бессмертие.

Только кто же он, Пол Дарэм? Обычный сумасшедший, ловкий жулик или гениальный провидец? Его клиенты еще не знают, что Город Перестановок затрагивает глубинные свойства Вселенной и открывает поистине немыслимые перспективы для развития всего человечества. Вот только обещанный рай может обернуться кошмаром, а у идеального убежища, возможно, уже есть другие хозяева.

---

Пик.

– Теперь мы можем, наконец, приступить к работе?

– Для этого я здесь и нахожусь.

На этот раз описание модели будет на протяжении всего эксперимента создаваться со стандартным разрешением по времени, каждую миллисекунду, но порядок вычисления состояний будет меняться.

Пик.

– Эксперимент второй, проба один. Обратный порядок.

Пол принялся считать:

– Один. Два. Три…

Обратный порядок. Сначала прыжок в будущее, а теперь он движется обратно в реальном времени. Славно было бы, окажись возможным следить через этот терминал за внешними событиями. Выбрать какой-нибудь избитый пример, иллюстрирующий энтропию, вроде разбивающейся вазы… и при этом знать, что на самом деле не картинка, а он сам «запущен в обратную перемотку». Но Пол знал, что такое невозможно (независимо от того, что это нарушило бы ход эксперимента, сразу выдав участникам, кто подопытный, а кто контроль). Ведь в реальном времени первое, что будет рассчитано, – финальное состояние его смоделированного мозга вместе со всеми воспоминаниями о том, что «произошло» за эти десять секунд. Эти воспоминания не могут включать вид разбитой в реальности вазы, собирающейся из осколков, если ваза ещё не была разбита. Конечно, можно достичь того же эффекта с помощью симуляции или заранее записанного видео настоящего события, но это будет совсем не то.

– …Восемь. Девять. Десять.

Ещё один неощутимый прыжок в будущее – и «джинн» появился вновь.

Пик.

– Проба два. Нечётные состояния, потом чётные.

Если смотреть снаружи, он будет считать до десяти, пропуская каждую вторую секунду. Потом, забыв об этом, вернётся к началу и станет считать заново, заполняя пропуски.

А как с его собственной точки зрения? Пока он считает, внешний мир лишь один раз – хотя Пол этого и не заметит – совершит перескок между двумя участками времени, порезанными на чередующиеся интервалы по семнадцать миллисекунд.

«Кто же прав?» – Пол наполовину серьёзно обдумал этот вопрос. Может быть, оба описания верны, ведь теория относительности отменила понятие абсолютного времени. У каждого наблюдателя своя система отсчёта, пересекает он космос с околосветовой скоростью или приближается к горизонту событий чёрной дыры. Отчего бы не чтить точку зрения Копии на время столь же свято, как взгляд любого астронавта?

Аналогия эта, впрочем, не лишена недостатков. Релятивистские трансформации времени были плавными. Они могли достигать крайностей, но сохраняли непрерывность хода. Пространство-время одного наблюдателя могло растягиваться и искажаться с точки зрения другого, но его было невозможно порезать на ломтики, как кусок хлеба, а потом тасовать, словно колоду карт.

– Каждое десятое состояние из десяти отсчётов.

Пол считал и – дискуссии ради – пытался отстоять правомерность своей точки зрения, а для этого вообразить, что внешний мир и вправду поделен на чередующиеся кусочки времени, извлекаемые из десяти последовательных отрезков. Проблема в том… что эта гипотетическая сотрясающаяся вселенная как раз и была местом, где находился компьютер, в котором функционировала модель, инфраструктурой, от которой зависело остальное. Если её упорядоченную хронологию разорвать на лоскуты, что будет собирать воедино самого Пола, давая ему возможность задумываться над этим вопросом?

– Каждое двадцатое состояние из двадцати отсчётов.

Девятнадцать раз наступает амнезия, девятнадцать раз всё начинается снова. (Если он – не контроль, само собой.)

– Каждое сотое состояние из ста отсчётов.

Пол уже перестал чувствовать происходящее. Он считал.

– Псевдослучайное чередование состояний.

– Один. Два. Три.

Теперь он просто… пыль. С точки зрения внешнего наблюдателя, эти десять секунд размолоты на десять тысяч разрозненных мгновений и рассеяны в реальном времени. А если смотреть из времени модели, та же судьба постигла внешний мир. Однако структура его сознания осталась совершенно нетронутой. Пол каким-то образом по-прежнему находил себя, складывающегося из перемешанных кусочков. Он был разделён на части, словно рассыпанная мозаика. Однако и расчленение, и перемешивание не препятствовали взгляду. Каким-то образом для себя самих кусочки оставались соединёнными.

– Восемь. Девять. Десять.

Пик.

– Ты вспотел.

– Мы оба?

Пик. «Джинн» рассмеялся.

– А сам как думаешь?

– Окажи мне маленькую услугу, – попросил Пол. – Эксперимент окончен. Останови одного из меня – контроль или подопытного, неважно.

Пик.

– Готово.

– Теперь нет надобности ничего скрывать, верно? А сейчас прогони снова на мне эффект псевдослучайного чередования, только оставайся на связи. И теперь ты считай до десяти.

Пик. Дарэм покачал головой.

– Ничего не выйдет, Пол. Сам подумай: тебя же нельзя рассчитывать не подряд, когда неизвестно прошлое, которое ты должен был воспринять.

Ну конечно, всё та же проблема разбитой вазы.

– Так запиши себя и воспользуйся записью, – предложил Пол.

«Джинна» просьба, похоже, позабавила, но он согласился и даже замедлил запись, чтобы она длилась десять секунд по времени модели. Пол внимательно смотрел на размытые очертания губ и челюстей, вслушивался в гудение белого шума.

Пик.

– Теперь доволен?

– Ты перемешал меня, а не запись?

Пик.

– Конечно. Твоё желание для меня закон.

– Да ну? Тогда сделай это ещё раз.

Дарэм скроил гримасу, но подчинился.

– А теперь, – попросил Пол, – смешай запись.

Всё выглядело точно так же. Само собой.

– Ещё раз.

Пик.

– В чём смысл этой возни?

– Просто сделай.

Пол смотрел, и волоски на его затылке шевелились. Он был уверен, что стоит на грани… чего? Лобового столкновения с «очевидным» фактом: самые дикие перестановки соотношений между временем в модели и реальности для изолированной Копии неощутимы? Он его принял, без обсуждения и почти без сомнений, ещё двадцать лет назад… но испытать, как его ум буквально превращается в гоголь-моголь, – и ничего при этом не ощутить – это бередило чувства, как не в силах было разбередить абстрактное знание.

– Когда переходим к следующей стадии? – спросил Пол.

Пик.

– С чего вдруг такое рвение?

– Ни с чего. Просто хочу поскорее всё пройти и закончить с этим.

Пик.

– Чтобы подключить другие машины, потребуются кое-какие аккуратные переговоры. Распределение программ по сети устроено так, что не предполагает учёта географических капризов. Это примерно то же самое, как прийти в банк и попросить разместить определённую сумму денег на хранение… в определённую локацию памяти конкретного компьютера. Люди решат, что я свихнулся.

Пол на мгновение ощутил укол сопереживания, вспомнив, как сам предвидел те же трудности. Сопереживание на грани отождествления. Он тут же подавил это чувство. Теперь они необратимо разделены, у них разные проблемы и разные цели, и самое глупое, что он мог бы сделать, – забыть об этом.

Пик.

– Я мог бы тебя остановить, чтобы уберечь от скуки, пока не закончу подготовку, – если ты этого хочешь.

– Ты чересчур любезен. Я, однако, предпочту остаться в сознании. Мне есть что обдумать.

7. (Не отступая ни на шаг)

Ноябрь 2050 года

– От двенадцати до восемнадцати месяцев? Они уверены?

– Ну что я могу сказать? – сухо отозвалась Франческа Делука. – Так говорит их модель.

Мария изо всех сил старалась говорить спокойно.

– Это куча времени. Мы устроим тебе сканирование. Соберём деньги. Я могу продать дом и займу у Адена…

Франческа улыбнулась, но покачала головой.

– Нет, милая. – Её волосы слегка поседели, с тех пор как Мария в последний раз по-настоящему смотрела на неё, стараясь сознательно оценить её облик, но никаких явных признаков болезни не было. – Какой в этом смысл? Даже если бы я этого хотела – а я не хочу, – что толку от цифровой копии, которая никогда не будет запущена?

– Она будет запущена. Компьютерные мощности дешевеют. Все на это рассчитывают. Тысячи людей хранят сканы в ожидании…

– Сколько замороженных трупов уже оживили?

– Это не одно и то же.

– Сколько?

– Физически – ни одного. Но некоторые из них были просканированы…

– И оказались нежизнеспособны. Все, кто вызывал интерес: всякие знаменитости, диктаторы, – имеют повреждения мозга, а до остальных никому дела нет.

– Файл с результатами сканирования не имеет ничего общего с замороженным трупом. Ты никогда не станешь нежизнеспособной.

– Да, но я никогда не окажусь среди тех, кого стоит возвращать к жизни.

Мария сердито уставилась на мать.

– Я верну тебя к жизни. Или ты не веришь, что у меня когда-нибудь найдутся для этого деньги?