Фольклор - Русские народные сказки. Антология

• Название: Русские народные сказки. Антология
• Автор: Фольклор
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Сказка
• Год: 1978

В сборник включены русские народные сказки: о животных, волшебные, бытовые. Сказки выбраны из лучших научных и популярных собраний и представлены в редакции и обработке известных писателей и ученых.

Аникин Владимир Прокопьевич, доктор филологических наук, профессор кафедры русского устного народного творчества филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, автор многих работ по истории и теории фольклора, в том числе 5 монографий («Теория фольклорной традиции и ее значение для исторического изучения былин», «Русская народная сказка», «Теория фольклора» и др.), ряда учебных пособий.

Рис. Е. Коротковой, Н. Кочергина, И. Кузнецова и др.

Для среднего возраста

---

— Почто коровушку-то не прогоняла? Ай нездоровилось? Молчит баба.

— Да что с тобой приключилось-то? Почто молчишь? Молчит баба, ни слова не говорит.

— Господи помилуй! Да где у тебя мужик-то?.. Василий, а Василий!

Глянула на печь, а Василий там лежит, глаза открыты — и не ворохнется.

— Что у тебя с женой-то? Ай попритчилось?

Молчит мужик, что воды в рот набрал. Всполошилась соседка:

— Пойти сказать бабам!

Побежала по деревне:

— Ой, бабоньки! Неладно ведь у Маланьи с Василием: лежат — пластом — одна на лавке, другой на печи. Глазоньками глядят, а словечушка не молвят. Уж не порча ли напущена?

Прибежали бабы, причитают около них:

— Матушки! Да что это с вами подеялось-то?.. Маланьюшка! Васильюшка! Да почто молчите-то?

Молчат оба что убитые.

— Да бегите, бабы, за попом! Дело-то совсем неладно выходит.

Сбегали. Пришел поп.

— Вот, батюшка, лежат оба — не шелохнутся; глазоньки открыты, а словечушка не молвят. Уж не попорчены ли?

Поп бороду расправил — да к печке:

— Василий, раб божий! Что приключилось-то?

Молчит мужик.

Поп — к лавке:

— Раба божия! Что с мужем-то?

Молчит баба.

Соседки поговорили, поговорили — да и вон из избы. Дело не стоит: кому печку топить, кому ребят кормить, у кого цыплята, у кого поросята.

Поп и говорит:

— Ну, православные, уж так-то оставить их боязно, посидите кто-нибудь.

Той некогда, другой некогда.

— Да вот, — говорит, — бабка-то Степанида пусть посидит, у нее не ребята плачут — одна живет.

А бабка Степанида поклонилась и говорит:

— Да нет, батюшка, даром никто работать не станет! А положи жалованье, так посижу.

— Да какое же тебе жалованье положить? — спрашивает поп да повел глазами-то по избе. А у двери висит на стенке рваная Маланьина кацавейка, вата клоками болтается. — Да вот, — говорит поп, — возьми кацавейку-то. Плоха, плоха, а все годится хоть ноги прикрыть.

Только это он проговорил, а баба-то, как ошпарена, скок с лавки, середь избы стала, руки в боки.

— Это что же такое? — говорит. — Мое-то добро отдавать? Сама еще поношу да из своих рученек кому хочу, тому отдам!

Ошалели все. А мужик-то этак тихонько ноги с печи спустил, склонился да и говорит:

— Ну вот, баба, ты перво слово молвила — тебе и горшок мыть.

ШЕМЯКИН СУД

Жили два брата. Один-то был бедный, а другой богатый. Не стало у бедного брата дров. Нечем вытопить печь. Холодно в избе.

Пошел он в лес, дров нарубил, а лошади нет. Как дрова привезти?

— Пойду к брату, попрошу коня.

Неласково принял его богатый брат.

— Взять коня возьми, да смотри большого возу не накладывай, а вперед на меня не надейся: сегодня дай да завтра дай, а потом и сам по миру ступай.

Привел бедняк коня домой и вспомнил:

— Ох, хомута-то у меня нет! Сразу не спросил, а теперь и ходить нечего — не даст брат.

Кое-как привязал покрепче дровни к хвосту братнина коня и поехал.

На обратном пути зацепились дровни за пень, а бедняк не заметил, подхлестнул коня.

Конь был горячий, рванулся и оторвал хвост.

Как увидал богатый брат, что у коня хвоста нет, заругался, закричал:

— Сгубил коня! Я этого дела так не оставлю!

И подал на бедняка в суд.

Много ли, мало ли времени прошло, вызывают братьев в город на суд.

Идут они, идут. Бедняк думает:

«Сам в суде не бывал, а пословицу слыхал: слабый с сильным не борись, а бедняк с богатым не судись. Засудят меня».

Шли они как раз по мосту. Перил не было. Поскользнулся бедняк и упал с моста. А на ту пору внизу по льду ехал купец, вез старика отца к лекарю.

Бедняк упал да прямо в сани попал и ушиб старика насмерть, а сам остался жив и невредим.

Купец ухватил бедняка:

— Пойдем к судье!

И пошли в город трое: бедняк да богатый брат и купец.

Совсем бедняк пригорюнился:

«Теперь уж наверняка засудят».

Тут он увидал на дороге увесистый камень. Схватил камень, завернул в тряпку и сунул за пазуху:

«Семь бед — один ответ: коли не по мне станет судья судить да засудит, убью и судью».

Пришли к судье. К прежнему делу новое прибавилось. Стал судья судить, допрашивать.

А бедный брат поглядит на судью, вынет из-за пазухи камень в тряпке да и шепчет судье:

— Суди, судья, да поглядывай сюда.

Так раз, и другой, и третий. Судья увидал и думает: «Уж не золото ли мужик показывает?»

Еще раз взглянул — посул большой.

«Коли и серебро, денег много».

И присудил бесхвостого коня держать бедному брату до тех пор, покуда у коня хвост не отрастет.

А купцу сказал:

— За то, что этот человек убил твоего отца, пусть он сам станет на льду под тем же мостом, а ты скачи на него с моста и задави его самого насмерть, как он твоего отца задавил.

На том суд и кончился. Богатый брат говорит:

— Ну ладно, так и быть, возьму у тебя бесхвостого коня.

— Что ты, братец, — бедняк отвечает. — Уж пусть будет, как судья присудил: подержу твоего коня до тех пор, покуда хвост не вырастет.

Стал богатый брат уговаривать:

— Дам тебе тридцать рублей, только отдай коня.

— Ну ладно, давай деньги.

Отсчитал богатый брат тридцать рублей, и на том они поладили.

Тут и купец стал просить:

— Слушай, мужичок, я тебе твою вину прощаю, все равно родителя не воротишь.

— Нет, уж пойдем, коли суд присудил, скачи на меня с моста.

— Не хочу твоей смерти, помирись со мной, а я тебе сто рублей дам, — просит купец.

Получил бедняк с купца сто рублей. И только собрался уходить, подзывает его судья:

— Ну, давай посуленное.

Вынул бедняк из-за пазухи узелок, развернул тряпицу и показал судье камень.

— Вот чего тебе показывал да приговаривал: «Суди, судья, да поглядывай сюда». Кабы ты меня засудил, так я б тебя убил.

«Вот и хорошо, — думает судья, — что судил я по этому мужику, а то бы и живу не быть».

А бедняк веселый, с песенками, домой пришел.

НА СУДЕ

Мужик вывел на базар продавать быка. Подходит покупатель, сторговал у мужика быка, дал задатку, указал, куда вести его; в такой-то, дескать, дом.

Ведет мужик быка: попадается ему навстречу еще купец.

— Мужик, продай быка!

— Изволь, господин купец.

Сторговались, и этот дал задатку, указал, куда вести.

— Я, — говорит, — сейчас приду!

Повел мужик быка дальше. Подходит третий покупатель, и с этим сторговался, взял и у этого задаток, ведет к нему быка, а тут и прежние двое покупателей подошли: тот тащит к себе покупку, другой — к себе…

Дело добром не ладилось, пошли в суд. Покуда просители объясняли судье свое дело, мужик стоял в прихожей.

К нему выбегает чиновник и говорит мужику:

— Если дашь мне на чай, я тебя научу, как оправдаться!

— Сделай божескую милость, батюшка, будь отцом родным — заплачу!

— Идет. Что бы тебя ни спросили, сперва отвечай: «Ну так что?», а потом: «Вот еще!»

Позвали мужика пред судью.

— Ты, мужик, вот этому купцу продал быка? — спрашивает судья.

— Ну так что? — говорит мужик.

— А деньги получал?

— Вот еще!

— А этому продавал?

— Ну так что?

— А деньги получал?

— Вот еще!

— Ну, и этому продавал?

— Ну так что?

— А деньги получал?

— Вот еще!

— Да что ты — сумасшедший, что ли?

— Ну так что?

— Пошел вон, вот я тебя в кутузку запрячу! — Вот еще!

Только мужик за порог вышел, как чиновник догоняет его:

— Давай, мужик, обещанное, ты обещал мне на чай!

— Ну так что?

— Давай, братец!

— Вот еще!

Так и отбился этим мужик.

МЕСТНЫЕ И УСТАРЕВШИЕ СЛОВА

Ажно — даже.

Али, аль — или.

Алтын — в старину монета стоимостью в три копейки.

Ан — а, ну.

Артель — здесь: коллектив; делать что-либо артелью — объединив усилия.

Архиерей — высший духовный чин.

Баять — говорить, рассказывать.

Беремя — ноша, охапка, сколько можно обхватить руками.

Бирюк — волк.

Большуха — старшая в доме, хозяйка.

Боровинка, боров и на — сухое, песчаное место, суходол, пригорье.

Брус — здесь: средняя балка, бревно.

Ватажиться — знаться, общаться, дружить, вести знакомство.

Веретено, веретёшечко, веретёнышко — стержень для навивания нити.

Верста — старая мера длины, чуть больше километра.

Вершник — посыльный, верховой.

Вершок — старая мера длины, равна 4,4 см.

Вживе нет — нет в живых,

В корень (запрячь) — о лошади в оглоблях в отличие от пристяжки.