В. Бирюк - Не-Русь

• Название: Не-Русь
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Альтернативная история

Это — альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям — не давать. Лохам, терпилам и конформистам — противопоказано по мед. показаниям. Не рекомендовано: фрустрирующим, верующим, ностальгирующим, эстетствующим, рафиноидным, ксенофобнутым, ретросдвинутым, нацикам и поцикам. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и 'попаданского'. Местами крутовато сварено. И не все — разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла 'Зверь лютый' — ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

---

Это надо знать. Тогда — можно увидеть. Не спутать с подростковым максимализмом или девическим романтизмом. Если видел — сможешь разглядеть, если — «нет», то… вдруг повезёт?

Мне в первой жизни повезло. Правда, чтобы понять… пришлось жизнь прожить. Но теперь-то я это знаю! Теперь-то я понимаю, какое редкое сокровище мне в руки попалось!

Странно: попаданцы в своих похождениях всегда используют свой прежний личный опыт. Кто-то вспоминает опыт руко- и ного-машества, кто-то — командования или администрирования. Почему я не встречаю в этих историях опыта человеческого общения? Опыта распознавания различных психологических типов, предвидения их типических реакций и динамики трансформации. Не с чем сравнивать? Попандопулы невнимательны к собственным современникам? Тогда как они могут управлять туземцами? Будь ты императором или техническим директором — ты управляешь людьми. А не империей или железяками.

Это Любава думает, что она самца хомосапиенса к себе привязывает. Своими… выпуклостями и впуклостями. «Так все делают!». Но я-то знаю! Мне все эти… провокаторы гормонального шторма… приятны, привлекательны… Но — вторичны.

Приправы к главному блюду — к её душе.

Бадахшанские алмазы — представляете? Так вот, камни, как и люди — разные. Найти рядом с собой человека с такими свойствами, как… как алмаз на Окском лугу.

И ещё: она молода и влюблена в меня. Я смогу без надрывов и надломов, мягонько, пока она ещё растёт душой, направить её интересы, развитие, взросление… И рядом со мною вырастит равный человек. Не такой же, а именно — равный. С такими же, как у меня, базовыми ценностями и совершенно другим, уникальным, собственным взглядом. Это будет… фантастически!

Рассматривая один объект или явление из одной и той же базовой точки, из общего «хорошо/плохо» мы будем видеть разные стороны. Мир становится… стереоскопичным! И… стереозвучным.

Нам будет не оторваться друг от друга. Потому что — интересно! Интересно — каждый день, многие годы, всю жизнь… Постоянно, даже не осознавая, ловить её движение, вслушиваться в её слова… Потому что постоянно звучит что-то новое, острое, удивительное… Приглядываться к элементарным вещам — как волосы расчёсывает, как стол накрывает, как дышит во сне… А я и не знал! Даже не задумывался! Создать, вырастить набор своих, только двоим понятных, фраз, слов, жестов… Что будет приводить в чуть завистливый восторг внимательного гостя:

— А об чём это вы тут без меня разговариваете? Взглядами.

Держать, подгонять, подстёгивать самого себя: надо соответствовать, надо быть на уровне. На уровне души. Чтобы ей не стало с тобой скучно. Тупо, противно, безысходно…

И, если повезёт, услышать через годы:

— Господи, какая же я была дура! Когда с тобой встретилась.

Не в смысле обычного горького женского упрёка:

— На такое барахло перевела лучшие годы своей жизни!

А от удивления и радости от осознания произошедших в душе внутренних изменений:

— Жизнь с тобой изменила меня. Я стала лучше: умнее, добрее, сильнее, увереннее… Даже — просто красивее. Господи, а я ведь сдуру могла и за другого выскочить! И была бы сейчас другой. Ужас-то какой!

Да уж, ребятки-ребятишки, бывает и так. Только — надо знать, надо быть готовым к такой… жар-птице. А если — «нет», то… кому как повезёт. Бывают и другие варианты.

* * *

— Э… Кхе-кхе… Эта вот…

Сумасшествие. Любовное сумасшествие. Ничего, кроме неё, не вижу и не слышу. И — не хочу.

Возвращаться в окружающую реальность… противно. Больно, неприятно. Тяжко.

Пришлось потрясти головой — зрачки не фокусируются, глаза не переключаются. Не могу оторваться от неё. От глаз — глазами, от тела — руками, от её души… — своей душой. Не могу! И — не хочу.

Выпростал руки из-под одежды, обнял, придвинул, прижал к себе. Крепко. «Счастье моё… полными горстями…».

— Чего тебе?

В двух шагах стоял совершенно красный Афоня. Сейчас начнёт землю от смущения выковыривать.

Мда… Увлёкся. Вокруг — воинский лагерь. В десяти шагах — мои воины. Чуть дальше — толпы народу толкутся по пляжу туда-сюда. Солнышко садится — лучи прямо в морду. Прямо как подсветка на сцене. И тут мы с Любавой… Ещё чуть-чуть и я бы её… прямо тут… От полноты чувств и восторга любви…

* * *

Мне, конечно, плевать. «Зверь Лютый» потому так и зовётся, что не-человек. Нелюдь. И вообще: «умный — не скажет, дурак — не поймёт». Какие-то приличия, нормы поведения, пристойность… Тем более — в «святорусском» варианте…

Вы все вымрете за восемь веков до моего рождения! Прахом станете! Вот этими… суглинками.

Но сейчас здесь есть несколько… «моих». Для них мои… «непристойности» создадут проблемы. В отношениях с окружающими. Пока ещё не вымершими.

Нехорошо своё — «хочу счастья» превращать в — «получи несчастье» для окружающих. По крайней мере, без существенных обосновывающих аргументов.

«Как аукнется — так и откликнется» — русская народная мудрость.

* * *

Глава 334

— Тама… эта… сеунчей к Лазарю прискакал. Ну. К князю зовут. Вот. А он же… того…

— Ладно. Сейчас подойду. Иди.

Пришлось осторожно оттянуть за косу голову Любаве, плотно забившуюся в моё плечо. Какая удивительная метаморфоза! Только что на меня смотрела взрослая страстная решительная женщина. Повелительница мира и окрестностей. «Я — решила» и «пусть весь мир отдохнёт». А теперь — очень смущённая девчушка. Старательно скрывающая лицо, отводящая глаза…

— Я… ну… извини… я пошла!

И суетливая попытка быстренько соскочить с моих коленей.

— Сидеть!

Хорошо, что у меня руки длинные и хват… клешневатый. Подёргалась, по-рвалась. Затихла, прижатая к моей груди.

— Ваня… Я — плохая? Да? Я… — я непотребная? Да?

Как же удивительно плохо люди понимают друг друга! «Ты моя — сказать лишь могут руки…». Вот же, и рук моих не слышит!

— Ты — лучшая. Те — единственная. На весь белый свет. Красавица, умница, радость моя. Просто… видишь: дела-заботы. Тебе ведь не понравится, если я все дела заброшу, неудачником стану? Так что, придётся нам подождать. До ночи. А вот уж ночью… Заберёмся в какой-нибудь овражек… чтобы никто нам не мешал… и будем только мы вдвоём… на весь мир… до самого утра.

Ну как это объяснить?!

   «Все преграды я могу пройти без робости,
   В спор вступлю с невзгодою любой.
   Укажи мне только лишь на глобусе
   Место скорого свидания с тобой.

   Через горы я пройду дорогой смелою,
   Поднимусь на крыльях в синеву.
   И отныне все, что я ни сделаю,
   Светлым именем твоим я назову.

   Посажу я на земле сады весенние,
   Зашумят они по всей стране.
   А когда придет пора цветения,
   Пусть они тебе расскажут обо мне!».

В «пути деяния» — появляется смысл. Хочется чего-нибудь хорошего… уелбантурить. Садов насажать, что ли?

Помог ей затянуть все эти… гашики да опояски, чмокнул в носик, и она убежала помогать Маране. А я пошёл к Лазарю.

У Лазаря был жар, Цыба, потусторонне улыбаясь, меняла у него в паху холодные компрессы, от чего он краснел и жар поднимался ещё больше.

Уставший до серости в лице и хрипа в голосе Резан, периодически шипел на сеунчея: молодого отрока из слуг князя Володши. Как-то в нашей хоругви после Верхневолжских приключений, отношение к княжьим отрокам… настороженное.

Суть сообщения простая: князь требовал к себе командиров хоругвей. Для отчета о потерях и замещения должностей.

— Тебе, Иван Акимыч, к князю идти. Я-то рылом не вышел. Проси, чтобы наших по домам распустили. Лазаря надо домой везть. Да и гожих-то в хоругви… трое.

— Резан, не прибедняйся — через неделю гожих будет человек шесть-семь. Боголюбский воинов не отпустит.

— А ты уговори! Ты боярич или хрен собачий?! В «пристебаи» идти?! Последних положить?! И эта… шапку Лазарю выпроси. А то заволокитят, замурыжат. Давай, Иване, хучь какой ты, а из благородных. Может, и вытрясешь чего доброго из… из этих.

Забавно: как в бой идти — никто не упрашивал, как на полчище резаться — ни у кого ничего не выпрашивал, а как отвоевались — иди-вымаливай.

Начал собираться — одеть нечего. Что — в бою порублено, что — в Волге утоплено. Стыдоба: сапоги — у соседей выпросили. Утром ещё в них какой-то здоровый мариец вытоптывал, а к вечеру Ванька-ублюдок к князю идёт. Круговорот барахла в природе. У Тараса Бульбы лучше было:

«На полках по углам стояли кувшины, бутыли и фляжки зеленого и синего стекла, резные серебряные кубки, позолоченные чарки всякой работы: венецейской, турецкой, черкесской, зашедшие в светлицу Бульбы всякими путями, через третьи и четвертые руки, что было весьма обыкновенно в те удалые времена».